Совбез ООН все больше превращается в площадку для распространения фейков о российской армии. Спецпредставитель ООН по вопросу сексуального насилия в условиях конфликта Прамила Паттен представила доклад о якобы "зверствах" российских военнослужащих. За весь прошлый год насчитали 125 случаев сексуального насилия в отношении украинцев. Никаких доказательств не представлено – лишь дежурные стенания о "невообразимой жестокости" в зоне вооруженного конфликта.
Что же до реальных зверств со стороны украинской армии, миссию ООН по наблюдению за соблюдением прав человека на Украине эта тема интересует мало. Так что все свидетельства преступлений со стороны украинских военных сейчас собирают российские следователи. Россия, со своей стороны, внимательно следит за исполнением конвенций о правилах и ведении войны, включая отношение к военнопленным.
Военную форму они сменили на тюремную. Сложив оружие, украинские солдаты и офицеры из боя вышли. Арестантские лица на фоне изорванного снарядами неба снимать нельзя. Затылок в затылок мерной пробежкой перемещаются в столовую. Обед военнопленного – это первое, второе и компот. Сегодня лапша и перловка с рыбными консервами. Завтра тушеная свинина с картошкой. По международной конвенции пленный не должен терять в весе. Они и не теряют. Многие на фронте такой еды не видели.
Еду готовят пленные. Они же пекут хлеб. На складе всегда есть суточный запас: 300 граммов ржаного и 200 пшеничного на одного человека. Россия кормит каждого украинского арестанта три раза в день.
Ожидание раскинулось над зоной. В этой колонии у линии фронта раньше сидели уголовники, сегодня – только пленные. Больше тысячи. Боец "Азова" (запрещен в РФ) Король только сейчас начал понимать: в большой игре своих командиров он был пешкой: "Страна нас бросила. Мы для страны – пушечное мясо. До какого-то момента мы были нужны".
Несколько лет он жил на два фронта. Раскапывал останки погибших в Великой Отечественной, передавал их в Россию. И набивал татуировки с символикой СС. Одно не вяжется с другим. Но в жизни Короля связалось: азовцы платили 20 тысяч гривен в месяц, обеспечивали формой и исключительным правом безнаказанности.
"Если у тебя не будет знаков фашизма, ты в этом подразделении не будешь служить", – говорит Алексей Король.
Тракторист Сева мог получать те же 20 тысяч гривен, работая на полях в родном Херсоне. Но сеять и убирать он не хотел. После срочной службы в ВСУ пошел прислуживать в "Азов" (запрещен в РФ).
Нацбатальон "Азов" (запрещен в РФ) пришел в Мариуполь в 2015ом. Сначала скинхеды и ультраправые с Западной Украины, потом потянулись местные. Зарплату надо было отрабатывать преданностью идеям Третьего Рейха и ненавистью к России.
- Ненависть к русским, к Донбассу насаждалась?
– Да, хотя я сам – русский. Приезжали к нам лекторы, рассказывали о том, как Россия все время хочет поработить Украину, – рассказал один из военнопленных.
"Азов" готовился к войне. На полигонах и превращая в полигон завод "Азовсталь". Еще за год до специальной военной операции командирам выдали пропуска на предприятия. В бункерах провели связь и Интернет. Там было все – от командного пункта до госпиталя и морга. Полумиллионный город-порт стали безжалостно уничтожать в феврале 2022-го. Высотные дома занимали украинские военные. Над головами людей, в их квартирах создавали огневые позиции. А во дворы загоняли тяжелую технику. Стреляли из танков и пулеметов, вызывая ответный огонь, прикрывались жителями приговоренного города. Женщины, дети и старики были вынуждены прятаться от постоянных обстрелов в подвалах. Из города не выпускали. На блокпостах стояли азовцы, которые стреляли беженцам в спину.
- За что убивали мирных?
– Получается, мирные пострадали ни за что, – говорит Валерий Коновалов, военнопленный.
– "Азов" прикрывался мирными, когда технику ставили в жилых кварталах.
– Да, это военное преступление.
- Знали, что туда прилетит, ставили технику возле жилых домов, гибли и мирные жители.
Графическое изображение жизни: война оставалась за контуром оцепления. Педагог Марина Иванова тоже рисовала под обстрелами – угольками на стенах подвала, где прятались от смерти. "Муж не разрешал выходить на улицу. И не выпускали. Даже ведро помойное вылить не давали – стреляли сразу. У нас азовцы стояли во дворе", – вспоминает женщина.
Многоэтажки смотрят на людей черными провалами окон. Каждое окно – это чья-то покалеченная судьба. Чуть поодаль (с автобусной остановки) жители наблюдают, как под тоннами рухнувшего бетона исчезает их прежняя жизнь.
В рядах "Азова" ситуация накалялась. Загнанные в подвалы "Азовстали", они стремительно теряли бойцов, заканчивались продукты. В заводском госпитале уже не было мест для раненых – лежали на бетонном полу. Сдача в плен была неизбежной, но командиры тянули.
"Для меня сдача в плен казалась каким-то ужасом. Или ты умрешь от заражения, или ты умрешь в плену", – вспоминает Алексей Король.
- Когда сдавались в плен, какое чувство было?
- Облегчение. Потому что, наконец, уже все. Ничего позорного. Жив. И хорошо, – признается Алексей Мозговой, военнопленный.
"Они до последнего надеялись, что у них получится договориться. И Турция с моря их заберет – красиво, с флагами, то есть они надеялись на операцию экстракции. Итог получился такой, что их никто не хотел забирать. Можно сказать, что их бросили", – отметил Док, офицер ОБТФ "Каскад".
Штурмовая группа Дока выбивала нацистов из зданий завода, принимала пленных азовцев. Они пытались торговаться. Говорили, что в бункерах прячутся мирные жители. Но, спустившись в подвал, бойцы ДНР обнаружили совсем не мирный арсенал.
"Я бы, наверное, дал приказ на контратаку, чтобы уже перебили, но перебили красиво, как положено погибнуть в бою. Они начали торговаться на мирных, начали искать способы сдаться, визжать, просить о помощи всех подряд. Чести у них нет. Именно из-за этого они и проиграют. У них нет воинской доблести", – считает Док.
- Нам сказали, что 3-4 месяца – и нас начнут менять. А получилось все, как получилось: офицеров поменяли, а мы 1,5 года сидим, непонятно, чего ждем, – говорит военнопленный Валерий Коновалов.
- Вы за Зеленского готовы еще раз пойти на фронт?
- Нет. Мне хватит. Я уже наелся этой националистической баланды.
Из окон бараков глядят обычные арестантские лица. Страх бесконечного лагерного срока застыл в этих глазах. В километре от колонии ложатся снаряды. Солдаты ВСУ продолжают поливать мирное население Донбасса смертельным металлом.
