В России начинается большой политический новый год – в декабре состоятся выборы в Государственную Думу. Это уже меняет общий политический фон. О предстоящей политической борьбе, предвыборном популизме, а также новых проектах Мавроди и втором сроке Ходорковского – в интервью со спикером Думы и лидером думских единороссов Борисом Грызловым.
- Повлияет ли наличие думских выборов на горизонте на повестку дня Думы?
- На повестку вряд ли повлияет, а вот на процедуру – конечно. Все оппозиционные партии будут использовать возможности, которые предоставлены в Государственной Думе для дискуссий. В частности, в каждом пленарном заседании у нас есть специальная пятиминутка для каждой фракции, в течении которой можно выступить по текущим вопросам, а следовательно и по вопросам выборов, по вопросам оценки каких-то исходящих ситуаций. Так что градус обсуждений повысится.
- А качество?
- Ну, за качеством следит партия "Единая Россия", парламентское большинство. Поэтому будут, конечно, пожелания вбросить какие-то популистские законопроекты. Может быть, будут предлагать повысить минимальный размер оплаты труда в разы или как-то повысить зарплату работников бюджетной сферы в разы, что нереально, невозможно и просто вредит. Такие законы, конечно, не будут приняты. Мы планомерно работаем, повышаем социальные гарантии, пенсии, социальные пособия, будет повышаться и заработная плата – но, конечно, не в разы, а в том объеме, в котором допускают доходы нашего бюджета.
- А каковы приоритеты новой парламенсткой сессии?
- В первую очередь – закон о полиции. Почему в первую очередь? Потому что он очень резонансный.
- Как вы думаете, полиция или милиция останется? Как вы настроены?
- Я не только думаю, но знаю. Потому что фракция "Единая Россия" поддерживает название "полиция", это соответствует международному термину, он понятен. И, может быть, мы сумеем с изменением термина устранить те негативные явления, которые были в милиции, в том числе, и ситуацию с оборотнями в погонах – это мой термин, и он вышел из сердца, не был придуманным. Потому что это именно так. Конечно, будет термин "полиция". Я хочу сказать, что этот закон, он действительно всенародный, потому что прошел очень серьезное обсуждение до внесения в Государственную Думу. Я могу уже сказать окончательные цифры: полтора миллиона человек приняли участие в обсуждении этого закона, и 33 тысячи человек дали конкретные отклики, из которых 20 тысяч были конкретные предложения, принятые к рассмотрению, они обсуждались. Закон имеет 56 статей, и каждая из этих статей была подвергнута уточнениям в связи именно с этим обсуждением, а 10 статьей были фактически переписаны заново. Многое было сделано, устранены очень неудачные предложения, которые сначала были в тексте. Например, презумпция законности действия полицейского – то есть, что бы он ни сделал, считается законным, если иное не установит суд. Это путь к произволу, так что это устранили. Был устранен, скажем так, открытый перечень прав полицейского – после того, как перечислялись права, последняя строчка была "иные права, которые установлены другими законами". Это достаточно расширительное толкование, мы убрали эту строчку. Вот сейчас мы приняли закон в первом чтении, но тем не менее, уже есть около 500 поправок.
- К слову, как вам этот эксперимент с Интернет-демократией?
- Сейчас этот формат развивается при обсуждение закона об образовании. Этот формат себя оправдал, безусловно. Никакое сообщество экспертов не может заменить миллион жителей России, всегда найдется то, что эксперты вовремя не сообразили, не сопоставили, не пришли к каким-то логическим выводам. У нас народ гениальный, поэтому обязательно мы будем использовать это всенародное обсуждение.
- Мой следующий вопрос вам – и как к бывшему главе министерства внутренних дел, и как к лидеру думских единороссов, которым Мавроди предъявил претензии, что его сразу автоматически очернили, стоило ему придумать свою новую схему. Каково отношение ваше к этому человеку, который вдруг сейчас опять возник на горизонте с этими своими виртуальными долларами, десятниками, тысячниками и так далее?
- Ну, во-первых, хочу сказать, что когда я был министром внутренних дел, как раз был тот период, когда мы его искали. И в январе 2003 года нашли – в Москве, на Фрунзенской набережной, по чужому паспорту он проживал. Это была достаточно сложная операция, но мы сумели его вычислить, нашли, задержали, потом арестовали и подготовили дело для суда. Но я хочу что сказать, что Мавроди, по разным оценкам, лишил финансовых средств, миллионы людей. Просто есть латентное количество людей, которые не стали свидетелями по этому уголовному делу.
- В целом, миллион человек там был?
- В целом, это не меньше миллиона человек. И количество средств, которое ему инкриминируется как украденные – около 500 миллионов рублей.
- Вот он теперь и говорит: "я отсидел, хочу начать новый проект".
- У нас ситуация такая: во-первых, он отсидел тот срок, который получил по приговору – но у него судимость непогашенная. Я хотел бы об этом сказать всем гражданам нашей страны: это человек с непогашенной судимостью. Он был осужден по очень тяжелой статье, это мошенничество 159 статья часть 3. Это тяжкое преступление, и судимость его не погашена на сегодняшний день, поэтому надо относиться к этому человеку, как к человеку с непогашенной судимостью. Это просто я предупреждаю тех, кто, может быть, будет опять его чарами околдован, и внесет какие-то свои средства в эту возможную финансовую пирамиду. Сегодня, с другой стороны я хочу сказать, что этого юридического лица нет, и действия никакие не предприняты. Если прокуратура или Следственный комитет могут посчитать, что есть попытка мошенничества, то есть попытка преступления, то это квалифицируется нашим Уголовным кодексом. Если в этом направлении двигаться – то на это есть наши специальные органы. Я же хочу сказать, что это человек с непогашенной судимостью, с нехорошей судьбой, человек, который всю свою жизнь всех обманывал, в том числе произвел вот эту финансовую пирамиду ХХ века. Я считаю, что это наиболее серьезное преступление, которое было в период с 1990 по 2000 год.
- Еще про тему сидельцев. Может быть, во мне сейчас говорит человек, который провел рождественские каникулы в Европе, читал тамошнюю прессу. Те приоритеты, которые расставляет европейская пресса в отношении российских событий, часто другие, чем те приоритеты, которые волнуют наших граждан. Мавроди у нас номер один, а там тема номер один – процесс по делу Ходорковского, второй приговор. И вы, наверно, знаете про реакцию ваших коллег по Европарламенту, которые предлагают ввести санкции против российских чиновников. Вернувшись в Москву я услышал, что вы придерживаетесь той позиции, что не надо торопиться с выводами. Почему, Борис Вячеславович?
- Ну, во-первых, я считаю, что в деле Ходорковского нет никакой политической подоплеки. Это исключительно уголовное дело, которое преследует финансовое нарушение. Есть приговор суда, есть право адвоката осужденного подать апелляции, есть соответствующие процедуры, которые имеют достаточно продолжительные сроки. И если Европарламент в лице отдельных депутатов, представляющих комиссию по правам человека, сейчас будоражит ситуацию о наказании тех российских представителей власти, которые причастны к приговору о вынесении на них каких-то санкций, в том числе лишения визы в страны Евросоюза, то они торопятся. Там хорошие юристы, и они знают: пока приговор не обжалован, и не прошли все стадии апелляции, он не вступит в силу. И если они об этом говорят, зная, что еще не вступил в силу, то это не борьба за права человека, это политические инсинуации, это попытка надавить на Россию раньше, чем приговор вступает в силу. Это фальстарт, он просто их выдает с головой. Для них это ни в коей мере не юридический вопрос, а политический. Мы же говорим о том, что политической подоплеки нет, решение суда принято, оно после всех апелляций должно вступить в силу.
