Прославленный Московский государственный академический симфонический оркестр (МГАСО) является одним из старейших музыкальных коллективов России. С 1989 года им руководит знаменитый музыкант Павел Леонидович Коган.
- Павел Леонидович, в этом году исполняется 30 лет, как вы возглавили МГАСО. Каким был этот путь для вас? Какие этапы вы можете выделить? Чем гордитесь, а что еще предстоит сделать?
- Я возглавил оркестр в мае 1989 года, в сложный период, когда произошло очень много событий в жизни нашей страны, в развитии общества. Все это не могло не отражаться на жизни оркестра, на людях. Пришлось переживать очень тяжелые времена. Я был озабочен одним – удержать коллектив, чтобы оркестр продолжал свое существование и свою славную историю. В тот период многие коллективы теряли высококвалифицированные кадры — люди уезжали из страны, кто-то менял профессию.
Чем можно гордиться? Наверное, тем, что оркестр выстоял в трудное время и не просто выстоял, но и продолжал совершенствоваться, продолжал расширять свой и без того огромный репертуар. В 90-е годы нами были объявлены серьезнейшие циклы из симфоний и других произведений большинства величайших композиторов.
Это представители немецкой, австрийской, русской, французской школы и так далее. Моцарт и Бетховен, Шуберт и Шуман, Мендельсон и Малер, Брукнер, весь Чайковский, Рахманинов, Глазунов, Скрябин, Танеев, Прокофьев, Шостакович.
Совсем недавно мы совершили масштабное турне по 20 городам России от Москвы до Владивостока и могли убедиться в признательности слушателей и почитания имени оркестра и того репертуара, который он исполняет.
Особую гордость я испытываю за тот славный путь, который оркестр проделал за 75 лет с момента его основания в 1943 году. Эта дата очень серьезная, славная, почетная, и я не сомневаюсь в том, что МГАСО и дальше будет продолжать свое замечательное шествие, являясь одним из флагманов российской музыкальной культуры, который любят и ценят слушатели нашей страны.
- Как вам удается сочетать в себе три ипостаси: художественного руководителя, дирижера и музыканта? Не мешают ли они друг другу?
- Не вижу никаких особых ипостасей. Я вижу одно – мы, и я в том числе, должны проявлять максимальную преданность тому делу, которое мы делаем. Любовь к музыке решает все. Любовь и постоянное желание идти вперед, порой не удовлетворяясь сделанным. Желание получить лучший результат. Это определяющие моменты в достижении совершенства в нашем деле. Так что, если быть посвященным своему делу, по-настоящему любить музыку в себе, а не себя в музыке, тогда можно достичь определенных результатов.
- Дирижер в переводе с французского человек, который управляет, руководит другими. С этой точки зрения, вы жесткий руководитель или дипломат?
- Оркестр – это живой инструмент, и это всегда надо помнить. Каждый артист оркестра – индивидуальность, и к нему надо относиться бережно и с большим уважением. Да, я имею полномочия руководителя, но они должны выражаться в другом – в определенном профессиональном авторитете, и люди должны проявлять доверие к своему руководителю. Только тогда в творческом коллективе можно добиться серьезных результатов. Стучанием кулака, как одним из видов административного воздействия, или приказами добиться свободы творчества нереально. А в нынешнее время – тем более.
- На сайте МГАСО есть информация, что в оркестр требуются музыканты. В связи с этим вопрос: вы ищете единомышленников, которые понимают вас, или просто профессионалов?
- Оркестр и наша деятельность в оркестре подобна центрифуге. И если человек не может стать единомышленником, участником ансамбля, то центробежная сила выбрасывает его сама по себе. Бесспорно, в оркестре существует группа музыкантов, костяк, которые заинтересованы в постоянном движении вперед, в высоких достижениях всего коллектива. Поэтому тут необходимо либо соответствовать, принимать это и работать одной слаженной командой, вместе двигаться к цели, либо выбрать для себя другой путь, что тоже абсолютно нормально и ни в коем случае неосуждаемо. Вот по такому принципу мы работаем и всегда рады молодым талантливым музыкантам, которые хотят играть в нашем оркестре.
- Вы — представитель всемирно известной музыкальной династии. Ваши родители — скрипачи Леонид Коган и Елизавета Гилельс, дядя – пианист Эмиль Гилельс. Музыка окружает вас, что называется, с младых ногтей. Как относились близкие к вашему выбору профессии? Спрашиваю потому, что, например, многие актеры или летчики не хотят, чтобы их дети продолжили их профессию.
- Я их понимаю, потому что это невероятно сложный путь. Конечно, родители зачастую хотят, чтобы продолжалось их дело, это совершенно нормально. Но мне думается, что не всегда это возможно. Не всегда родители могут адекватно оценить способности своих детей к конкретному делу. И кто сказал, что в музыкальной семье ребенок должен стать выдающимся, замечательным музыкантом? Может быть, он станет прекрасным врачом, юристом или представителем любой другой нужной профессии, которой будет заниматься на высочайшем уровне. Важно вовремя понять это. В моем случае я не мечтал ни о чем другом, как пойти по стопам своей семьи и своих родителей. Слава богу, что я занимаюсь всю свою жизнь любимым делом.
- Московский государственный академический симфонический оркестр много гастролирует. Вы побывали за эти годы в более чем 50 странах мира. Насколько классическая музыка востребована в современном мире?
- Конечно, классическая музыка всегда была…
- …элитарным жанром?
- Наверное, да. Но это совершенно не означает того, что она не нуждается в популяризации. Влияние классической музыки на развитие и становление культурного человека давно доказано.
В последние годы популярность классической музыки в нашей стране среди молодых людей растет. Это очень важно и отрадно, потому что в те годы, когда я начинал свою деятельность на посту художественного руководителя МГАСО, в начале 80-х, начале 90-х годов аудитория резко сокращалась. Сейчас мы видим значительный интерес молодежи к классической музыке. Я стараюсь со своей стороны прилагать усилия для того, чтобы наша аудитория омолаживалась и пополнялась новыми слушателями, потому что это наше будущее. Это необходимо всем сторонам. Это необходимо им, это необходимо нам. Это необходимо стране.
- Как вы относитесь к эстрадной популяризации классической музыки?
- Осторожно отношусь к принципу "все методы хороши". Порой, не все. Потому что величайшие творения нельзя пачкать, нельзя портить. Их надо стараться доносить в оригинальном виде, чтобы люди соприкасались с авторским вариантом произведения. В таких случаях я всегда говорю – можно Моне Лизе пририсовать какую-нибудь одежду, дать сигарету или приклеить усы. Все что угодно можно сделать. Джоконда есть Джоконда.
- А если это Штраус?
- Штраус – это великая музыка в определенном классическом жанре, который любим массами. И слава богу!
- При вас визитной карточкой МГАСО стали монографические циклы полных собраний симфонических сочинений величайших композиторов. А как обстоит дело с современными авторами?
- Я не делю авторов на современных и несовременных, на представителей какой-то страны или региона. Я делю музыку на хорошую и на плохую. Любое произведение может быть замечательным и достойным исполнения. Самое важное, чтобы и дирижер и исполнитель-инструменталист прониклись произведением. Потому что нельзя неискренне передавать свое ощущение в музыке. Если мне произведение не нравится, тогда его и слушатели не оценят и не полюбят. Я должен любить произведение в тот момент, когда я его представляю людям. Тогда мое отношение будет прочувствовано слушателями.
- В одном из интервью вы сказали, что во времена вашей студенческой юности была эпоха великих людей – в стенах Московской консерватории вы здоровались с Шостаковичем и Хачатуряном. А как обстоит дело сейчас? Или великие еще будут?
- Наверное, будут. У нас есть в сфере классической музыке люди, перед кем снимаешь шляпу и которыми можно гордиться. Совсем недавно я имел возможность услышать в трансляции сольный концерт Григория Соколова. Это выдающийся музыкант. На днях по телеканалу "Культура" я слушал концерт Чечилии Бартоли [итальянская оперная певица, колоратурное меццо-сопрано — прим.ред.] из Барселоны. То же самое. Есть редчайшие представители, которых можно причислить к самому высокому уровню.
- Но на отечественном небосклоне их почти нет?
- Самое трудное — говорить о коллегах. Судить мне никого не хочется. Не суди, да не судим будешь. Но если мы говорим о фигурах масштаба Шостаковича и Хачатуряна, то я думаю, что тут все ясно и без моего комментария на этот счет.
- Иногда складывается ощущение, что известные музыканты существуют в некоей "башне из слоновой кости", закрытом для посторонних мире музыки, мало интересуясь окружающей действительностью. Это ошибка публики или действительно, музыканты – как, кстати, и многие ученые – живут лишь интересами профессиональной среды?
- Очень многие да, потому что профессиональная среда засасывает. И потом она очень специфична, закрыта, потому что понять, что делает профессионал, – удел немногих.
- То есть многие музыканты не интересуются жизнью страны?
- Ну что вы. Мы все каждодневно интересуемся жизнью страны, потому что мы живем у себя в России, и все события, которые происходят, не проходят мимо нас. Они обязательно нас затрагивают с одной или с другой стороны. Другое дело, что мы очень погружены в свою профессию и очень много внимания, времени, труда отдаем ей. Вот это самое основное. Не остается порой времени для того, чтобы…
- Откликаться на злобу дня?
- Да. Откликаться на какие-то моменты.
- Правда ли, Павел Леонидович, что вы любите водить автомобили?
- Водить машину я люблю с юности.
- Какой у вас был первый автомобиль?
- Первый автомобиль у меня появился, когда я получил премию на конкурсе имени Сибелиуса. На заработанные деньги я купил себе "Жигули". Мне было тогда восемнадцать с половиной лет. Я был студентом первого курса Московской консерватории.
- Это был 1970 год? У вас была, получается, "копейка"?
- Да, да.
- Предпочитаете высокую скорость или вы осторожный водитель?
- Тут как в любой профессии – необходимо хорошо владеть управлением. Что оркестром, что автомобилем. В сегодняшней Москве, где миллионы автомашин, часто видишь, что люди неловко ездят, образуются пробки, случаются аварийные ситуации. Когда человек выезжает на магистрали такого загруженного города, как столица России, и не чувствует ни габаритов своего автомобиля, не может ни припарковаться, ни куда-то проехать, – сами понимаете, что это такое.
Об этом много писали, говорили. Сейчас, мне кажется, за это дело серьезно взялись, и порядка стало больше. В общем, главное – ловко ездить. Тогда вопрос – быстрее или медленнее – не играет роли.
- Правда ли, что любите отдыхать с книгой в руках и ваш любимый литературный жанр – мемуары?
- Да, очень люблю мемуары. Это первоисточники. А о людях надо узнавать именно из первоисточников, чтобы не обмануться несуществующими фактами.
- В чем, на ваш взгляд, смысл искусства? Ведь, например, в спорте понятно – кто прыгнул выше, дальше, сильнее, тот и победил. Нужно ли искусство сейчас?
- Смысл искусства — в подсознательном воздействии на слушателя. В зале сидят не профессионалы, которых два-три человека, а обычная публика. Кто-то больше слушал, кто-то меньше. Часто бывает, что человек впервые пришел на концерт симфонической музыки, причем человек уже немолодой, сформировавшийся. И то, что он услышал, потрясло его до глубины души. Это и есть то подсознательное действие, которое было на него направлено. Сигнал дошел. Это и есть сила искусства.
- То есть искусство — это подсознательное воздействие сильных положительных эмоций?
- Не только положительных. Искусство должно воздействовать таким образом, чтобы взять на буксир и протянуть через спектр эмоций. Они могут быть самые разные – и радость, и горе, и злость, и доброта, и свет, и тьма. Все что угодно.
- Что у МГАСО в ближайших планах? Чем порадуете аудиторию?
- 23 января – концерт из произведений русской музыки, в котором есть определенного рода сюрпризы. Самым основным является исполнение Второй симфонии замечательного русского композитора Василия Калинникова. Его симфонии, особенно, Вторая, очень редко исполняются. Замечательный композитор, рано ушедший из жизни, оставивший очень хорошее наследие. В начале программы исполняются два выдающихся произведения – "Остров мертвых" Рахманинова (тоже не очень часто играется) и Второй фортепианный концерт Прокофьева. Изумительная музыка. Программа очень интересная, и мне думается, что слушатели должны это оценить.
Следующий концерт 26 февраля посвящен творчеству трех величайших современников. В начале концерта будет исполняться пьеса под названием "Возлюбленный" Яна Сибелиуса. Затем "Метаморфозы" Рихарда Штрауса для 23 струнных инструментов. Во втором отделении — Четырнадцатая симфония Шостаковича. Это все тоже редко исполняемые произведения, но абсолютно гениальные все три.
