Еще одна медицинская тема приобрела широкий резонанс. Речь — о конфликте между новым руководством и группой детских онкологов в Центре имени Блохина. Заложниками ситуации оказались тяжелобольные дети, которые проходят лечение в онкоцентре, и их встревоженные родители. Из-за дефицита достоверной информации многие просто в панике за судьбу своих детей. В конфликте на месте уже две недели разбирается комиссия, созданная Минздравом. 6 октября она должна завершить работу.
Новые корпуса хорошо видно из окна старой палаты. Контраст. Здесь — потертый линолеум. Там — свежая облицовка. Исторический долгострой — четверть века надежд и сомнений — близок к сдаче в эксплуатацию. В следующем году НИИ детской онкологии Центра Блохина обретет новый дом — светлый, яркий, высокотехнологичный. Такой же, как Центр Димы Рогачева. Ну, или почти такой же.
Доктор Дмитрий Ахаладзе, хирург-онколог НМИЦ ДГОИ имени Дмитрий Рогачева, удаляет раковую опухоль на печени. Пациенту — 2 года. И это — уникальная операция. В мире не развита. А в Центре Димы Рогачева поставлена на поток.
Такая больница не единственная. На Каширке тоже лечат и спасают. Хирурги с золотыми руками, которыми всегда славился онкоцентр Блохина. Он вообще много чем славился. И вот теперь "прогремел" на всю страну.
В столе дирекции лежат 4 подписанных заявления. Четыре доктора-онколога уйдут в знак несогласия с политикой нового руководства. Еще три заявления — пока не подписанных — принадлежат руководителям структурных подразделений: профессорам Менткевичу, Рыкову и Попе.
Детский институт сейчас закрыт для прессы, здесь работает комиссия, но для нашей съемочной группы сделали исключение, чтобы мы могли все увидеть своими глазами и оценить непредвзято. Итак, заходим.
Дети, взрослые. Везде – игрушки. Здесь свой мир, сжатый до узкого больничного коридора, где действительно отсутствует банальная вентиляция — здание построено в 1976 году. И невозможно сделать капитальный ремонт — нет резервных палат. Здесь устали от напряжения и стандартных вопросов.
Что происходит здесь и сейчас, выясняет комиссия Минздрава. Предварительный диагноз поставлен. В онкоцентре Блохина ситуацию оценивают так.
"Деструкция и падение того, что мы сегодня имеем и развивали многие годы. Вот это была цель. Я полагаю, что у этого сценария есть определенные сценаристы и режиссеры и они вне онкологического центра", — заявил Иван Стилиди, директор НМИЦ онкологии имени Н. Н. Блохина.
"Проблема в этих людях, которые, похоже, не удовлетворили свои амбиции в связи с тем, что на место директора назначили Варфоломееву, а, например, не Менткевича или Рыкова", — считает Игорь Дорошев, главврач клинических институтов онкоцентра.
Теперь онкоцентр на Каширке — объект пристального внимания общественности. Дыра в стене нового корпуса. Воруют, ползет по Сети.
Как под лупой — малыши, их встревоженные матери, врачи, у которых теперь прибавится работы. Тяжелобольные пациенты, оставленные уволившимися онкологами.
Но жизнь и работа продолжаются, и что бы ни происходило там в кабинетах, здесь в палатах постоянно, каждую минуту нуждаются в помощи. Об этом в один голос — врачи с мировым именем. Заповедь медика: не навреди.
"Я принципиально не поддерживаю врачей, которые в заложники берут пациентов. В данном случае детей и их родителей, а также членов их семей. Это очень большая группа пациентов", — отметил Александр Румянцев, академик РАН, президент Центра имени Дмитрия Рогачева.
"Не думаю, что это правильно, когда врачи собираются уходить. А лечить кто будет? Этически Национальная медицинская палата такой подход не поддерживает", — заявил Леонид Рошаль директор московского НИИ неотложной детской хирургии и травматологии, президент Национальной медицинской палаты.
Профессиональное сообщество уже откликнулось. Свою помощь — специалистов высокого уровня — предложили сразу несколько онкоцентров Москвы и Петербурга, чтобы подстраховать коллег и взять на себя оставшихся без лечащего врача пациентов. Лишних рук здесь точно не будет. НИИ детской онкологии готовится к переезду, которого ждали четверть века. Новые корпуса почти достроены.
