Владимир Путин участвует в саммите G20, который сегодня открывается в Японии. В преддверии визита в Осаку президент Российской Федерации дал интервью газете Financial Times.
Разговор с журналистами Financial Times — о торговых войнах, которые подрывают мировую экономику, и важнейших международных договоренностях, которые идут на слом. Путин напоминает, как Москва пыталась убедить Вашингтон не выходить из Договора по противоракетной обороне, как предлагала совместную работу в новом формате — США, Россия и Европа — с обменом технологий и выработкой механизмов принятия решений. Но все напрасно. Теперь под вопросом другой важнейший договор – СНВ-3.
"В 2021 году он заканчивается. Если сейчас переговоры не будут начаты, всё, он умрет. Потому что времени просто не будет даже для формальностей. Последний наш разговор с Дональдом говорит о том, что американцы, вроде, заинтересованы в этом. Но никаких практических шагов не делается. Так что, если и этот договор прекратит свое существование, по сути, в мире вообще не будет никаких инструментов, сдерживающих гонку вооружений. Это плохо", — комментирует ситуацию президент РФ Владимир Путин.
В межгосударственных отношениях многое зависит от личного контакта. Президент России вспоминает, как шла работа с Биллом Клинтоном — тот выстраивал отношения по-партнерски. С Бушем и Обамой было много споров. Теперь все обсуждают качество диалога Путина с Трампом, чья победа стала явным индикатором недовольства американцев результатами глобализации.
"Господин Трамп — он же ведь не карьерный политик. На мой взгляд, он талантливый человек, он очень тонко чувствует, чего от него ждет избиратель. Средний класс не получил никаких преференций от этой глобализации. Он остался в стороне при разделе этого "пирога". И они использовали это в ходе предвыборной борьбы. Вот где надо искать причины победы Трампа на выборах. А не мифическое вмешательство со стороны", — говорит Владимир Путин.
Пока страны Запада проводят политику санкций и нападок, происходит естественное сближение России и Китая. У многих оно вызывает настороженность, если не сказать больше. Президент России отметил, что и Россия, и Китай определенно стали гораздо ближе друг к другу. На вопрос журналистов "Не кладете ли вы слишком много яиц в китайскую корзину" Владимир Владимирович ответил следующее:
"Во-первых, у нас яиц достаточно. А в корзинку — да, их можно раскладывать не так уж и много. Это первое. Второе — мы всегда оцениваем риски. В-третьих, наши отношения с Китаем не продиктованы сиюминутной политической либо какой-либо другой конъюнктурой. Нам не нужно ни к чему присоединяться и не нужно против кого бы то ни было выстраивать свою политику. Мы не против кого-то, а за себя самих".
Чтобы государство выстраивало свою политику, от государственного деятеля требуются твердость характера, умение принимать решение, просчитывать риски.
- Вы провели столько лет во власти, возросла ли ваша готовность рисковать?
- Это не тот случай, когда можно применить известную веселую расхожую фразу: "Кто не рискует, тот не пьет шампанское".
- Насколько высок был сирийский риск, когда вы приняли решение вмешаться в ситуацию?
- Достаточно большой. Но, конечно, я бы там предварительно хорошо подумал, взвесил все обстоятельства, все за и против и в конечном итоге посчитал, что позитивный эффект от нашего активного участия в сирийских делах будет для России, для интересов РФ гораздо больше, чем невмешательство и пассивное наблюдение за тем, как международный террористический интернационал будет усиливаться у наших границ, — отвечает президент России.
Путин напоминает — будущее страны должен решать только сирийский народ:
"Мы совсем недавно, с прежней американской администрацией, когда говорили на эту тему, я задавал вопрос: "Хорошо, предположим, Асад уйдет сегодня. Что завтра? Ваш коллега правильно сделал, что засмеялся. Потому что ответ смешной, вы даже не представляете, какой. Ответ: "Мы не знаем".
Журналисты интересуются, как Москва относится к смене власти в Венесуэле. Президент России улыбается:
"Мы так хорошо начали. Вы не сердитесь только на то, что я сейчас скажу. Вы не будете на меня сердиться? Мы начали так хорошо и, в общем, как-то по-серьезному. А сейчас вы все больше и больше переходите на какие-то штампы в отношении России. Мы не лезем туда, это не наше дело. Мы вложили туда несколько миллиардов, да. Наши компании вложили туда несколько миллиардов, в основном, в нефтяной сектор. И что? Другие страны тоже вкладывают. Почему вы решили, что там (такое складывается впечатление) все держится на российских штыках? Это неправда. Это не имеет ничего общего с действительностью. Где все эти самопровозглашенные президенты, лидеры оппозиций? Кто-то убежал в иностранное посольство, спрятался, кто-то еще куда-то спрятался. Мы-то здесь причем?"
Взаимоотношения между странами нельзя ставить под удар из-за голословных обвинений. Формула highly likely, запущенная Лондоном после громкого дела Скрипалей, стала универсальной в западной дипломатии.
"Вопросы межгосударственных отношений — там все измеряется миллиардами и судьбами миллионов людей. Разве можно ставить на одну чашку весов одно с другим? Нам говорят: "Вы отравили Скрипалей". Значит, во-первых, нужно бы это доказать. А второе — обыватели слушают и говорят: "Кто такие Скрипали?" А Скрипаль — он, оказывается, шпион был против нас. Значит, у обывателя возникает вопрос: "А зачем вы шпионите против нас с помощью Скрипаля? Может быть, не надо было этого делать?" Знаете, вот это бесконечное — кто первый, курица или яйцо. Надо просто уже оставить это в покое, пусть спецслужбы сами разбираются с этим делом. Вообще, предательство — самое большое преступление, которое может быть на Земле. И предатели должны быть наказаны, да. Но я не говорю, что нужно наказывать таким образом, как имело место в Солсбери. Совсем нет. Но этот господин Скрипаль и так был наказан. Он, в принципе, не представлял никакого интереса. Какой интерес он представлял? Его наказали, он был задержан, арестован, осужден и отсидел пять лет в тюрьме. Потом просто отпустили — и всё".
Еще один вопрос — глобализация и расслоение общества. Путин напоминает о так называемой либеральной идее, которая во многом трансформировала представления о добре и зле. А зачастую стала оправданием бездействия:
"Сейчас можно того же Трампа критиковать сколько угодно за его желание построить стену. Может, это и излишне. Не знаю, что там между Мексикой и США. Наверное, может быть, не спорю. Но что-то ведь он должен делать с этим потоком мигрантов. Люди, которые озабочены, рядовые граждане США, конечно, смотрят: "Ну, молодец мужик, хоть что-то делает, хоть что-то предлагает, ищет решение". Если ты приехал в страну, пожалуйста, уважай законы страны, ее обычаи, культуру и так далее. Но эта либеральная идея предполагает, что вообще ничего не надо делать. Вот и всё. Убивай, грабь, насилуй — тебе ничего не будет, потому что ты иммигрант. Надо защищать твои права. Какие права? Нарушил — получи наказание. Эта идея сама себя изжила и вступила в противоречие с интересами подавляющего большинства населения. Потом традиционные ценности. Я не хочу никого обидеть. Понимаете, нас и так делают гомофобами и так далее. Мы ничего не имеем против людей нетрадиционной, скажем, сексуальной ориентации. Дай бог им здоровья, пусть живут так, как считают нужным. Но некоторые вещи для нас кажутся избыточными. Что касается детей... Уже придумали, я не знаю, пять или шесть полов уже. Я даже не могу воспроизвести. Я не знаю, что это такое. Хотя пусть всем будет хорошо, мы ничего ни против никого не имеем. Но нельзя за этим забывать и культуру, и традиции, и традиционные устои семей, которыми живут миллионы людей коренного населения. В душе, в сердце должны быть какие-то основополагающие человеческие правила и моральные ценности. В этом смысле стабильные традиционные ценности важнее для миллионов людей, чем эта либеральная идея, которая, на мой взгляд, прекращает свое существование".
- Религия не является опиумом для народа? — задают вопрос Владимиру Путину.
- Нет, не является. Я чувствую, вы далеки от религии, потому что уже без пятнадцати час ночи по московскому времени, а вы все продолжаете меня мучить. Как у нас говорят, креста на вас нет.
- Это история, я очень долго ждал этого интервью.
Доминирование либеральной идеологии уже привело к тому, что любое суждение, не укладывающееся в рамки, становится неполиткорректным. Владимир Путин комментирует:
"Диктат же практически наступил. Понимаете? Во всем, везде. И в СМИ, и в реальной жизни. По некоторым вопросам считается неприличным даже рот открыть. А почему? Поэтому я не сторонник того, чтобы немедленно всех заткнуть, завязать, закрыть, распустить, всех арестовать, разогнать. Нет, конечно, либеральную идею тоже нельзя уничтожать. Она имеет право на существование, и ее даже поддерживать нужно в чем-то. Но она не должна считать, что она имеет право на абсолютное доминирование. Вот о чем речь".
-Вы видели многих лидеров, кем вы больше всего восхищаетесь? — спрашивают российского президента.
- Петром Первым. Потому что он серьезный.
- Но он уже умер.
- Он будет жить до тех пор, пока будет жить его дело. Так же, как и дело каждого из нас. И мы будем жить до тех пор, пока будет жить наше дело. Если вы имеете в виду каких-то сегодняшних руководителей различных стран, государств. Из тех людей, с кем я имел возможность общаться, на меня очень серьезное впечатление произвел бывший президент Франции господин Ширак. Он настоящий интеллектуал. Такой настоящий профессор. И очень взвешенный человек, очень интересный. У него по каждому вопросу, когда он был президентом, было свое собственное мнение, он умел его отстаивать. С уважением всегда относился к мнению партнеров.
Беседа уже близилась к финалу, когда Путину задали вопрос, без которого редко обходится интервью российского лидера зарубежной прессе: "Великий лидер всегда готовит преемников. Пожалуйста, поделитесь с нами, как вы будете выбирать своего преемника?"
"Я без всякого преувеличения вам скажу, что думаю об этом всегда, начиная с 2000 года. Ситуация меняется, меняются определенные требования к людям. А в конечном итоге (я скажу это без всякого кривляния и преувеличения) решение должен принять российский народ. Чего бы и как бы ни делал действующий руководитель, кого и как бы он ни представлял — конечное слово за избирателем, за гражданином РФ", — ответил Владимир Путин.
Это интервью состоялось накануне саммита G20. Среди основных тем — торговые войны, Ближний Восток, глобальная экономическая стабильность. Япония принимает "Двадцатку" впервые. Для Страны восходящего солнца это возможность продемонстрировать и передовые разработки, и умение беречь традиции.
К Осаке сейчас приковано внимание всего мира. Ситуация требует выработки новых форматов взаимодействия, нового фундамента, на котором строилась бы международная политическая система. Возможно, именно саммит G20 станет первым шагом в этом направлении.
