Бутылка керосина, разодранные книги и алюминиевое ведро, полное пепла и обугленной бумаги. Калининград, центр города, наши дни — три человека в костюмах жгут книги. Вокруг множество зрителей. Все происходит во время празднования Дня города, вот только назначение этого действа понятно далеко не всем.
Как пишут очевидцы, перед тем, как уничтожить книгу, ведущие акции предлагали всем желающим ее выкупить. Включали шантаж: или деньги, или издание будет порвано и сожжено. Среди отправленных в утиль оказались Пушкин, Чехов, Тургенев, Марк Твен. Реакция на специфический перформанс оказалась довольно бурная, потому как действо посчитали ничем иным, как издевательством и кощунством. Дошло практически до рукоприкладства. Местный писатель Борис Бартфельд сетует в Сети, что не удержался и отобрал ведро с горящими книгами у мимов. Однако после демонстративное уничтожение литературы продолжилось. Как оказалось, у акции был конкретный организатор и определенная цель.
Невзирая на заветы классиков, рукописи горят чрезвычайно быстро, пуская едкий сизый дым и оставляя после себя лишь горку пепла. Пушкин, Чехов, Тургенев — огню предавали даже тех, на чьих именах, казалось, и зиждется вся русская литература. Но, как оказалось, не забавы ради. Акт сожжения десятков уже ветхих и не раз прочитанных томов организаторы нарекли способом привлечь внимание к тому, что читать в России стали значительно меньше. И тут как никогда вспоминается старая истина: благими намерениями вымощена дорога в ад, не так ли?
"Нас действительно поняли неправильно. По факту акция называлась "Цена и ценности". Перформанс нес в себе одну единственную идею и одну единственную задачу — показать, что такое цена книги, и что такое ее ценность. Во-вторых, мы хотели показать, что книги очень мало читают, поэтому книги остаются никому не нужными. Все книги, которые мы взяли, мы взяли их из макулатуры. Вы представляете себе, что такое склад макулатуры? Это огромный цех, где просто тонны никому не нужных книг", — говорит Екатерина Саган, директор театральной лаборатории Act.Opus.
А потому гостей Дня города Калининграда, где и развернулась эта странная акция, участники театральной труппы ставили перед выбором: либо купить книгу за символическую цену от 1 до 10 рублей, либо уничтожить. Третьим вариантом воспользовался писатель Борис Бартфельд. "Обжег пальцы, испортил зонт, да и ребят оставил в недоумении", — так в своем Facebook (запрещена в РФ) мужчина описал попытку воспрепятствовать происходящему.
"Один из участников акции взял книгу Марка Твена и стал сжигать ее, облив горючей жидкостью, в ведре, где уже было множество пожженных листов и несколько книг. И это было таким переломным моментом. Мне пришлось отобрать у них это ведро. Для меня основной ассоциацией, самой яркой и самой тяжелой, было сожжение книг нацистами, тем более, что в нашем городе это тоже происходило", — рассказывает Борис Бартфельд, председатель Калининградской областной писательской организации (Союз российских писателей).
Хоть организаторы и заявляли, что перформанс оскорбительного подтекста не нес и актом вандализма считаться не должен, но эту позицию разделили не все. В частности, режиссер Дня города и вовсе до последнего был уверен: уничтожение книг, прописанное в сценарии, не более чем метафора.
"Либо покупка, либо уничтожение. Но там не было речи о том, что их будут сжигать, резать, рвать. Я думал, что это метафора, мы в цивилизованном мире живем. То, о чем я думал, что это метафорическая история о выборе каждого человека в пользу той или иной ситуации", — объясняет Артем Макаренко, режиссер Дня города в Калининграде.
Хотя в адрес создателей "шоковой терапии" по привитию любви к чтению не звучала нецензурная брань (коей на просторах Интернета перформанс собрал не мало), то звучали отсылки к классикам. Например, цитировали немецкого поэта Гейне: "Там, где сжигают книги, впоследствии сжигают и людей".
"Обычно книги, если брать историю — гонение на христиан, гонение на инакомыслящих, или, скажем, сжигание книг в нацистской Германии — это все были явления одного порядка — это борьба с идеологией. А здесь мы видим нечто необычное, мы видим сжигание книг, которое направлено на их пропаганду. По-моему, это акт культурного идиотизма", — считает Игорь Волгин, писатель, историк, президент фонда Достоевского.
Сюжеты Брэдбери ожили, и вместо акции, мотивирующей вернуть державе статус самой читающей в мире, действо стало почти иллюстраций к повести "451 градус по Фаренгейту". Впрочем, были и те, кто за организаторов заступился. Комментарии из соцсетей: "Ценность книги в написанном, а не в самой бумаге".
И все же сжигание книг, пусть и обреченных на утилизацию, едва ли сможет найти одобрение. И тут вновь вспоминается классик.
"Книга — такое же явление жизни, как человек, она — тоже факт живой, говорящий, и она менее "вещь", чем все другие вещи, созданные и создаваемые человеком", — говорил Максим Горький.
