Крайне неприятное обострение в сирийской провинции Идлиб, куда в свое время как в международную согласованную зону деэскалации свозили террористов, например, из Алеппо. Для них тогда предоставленные автобусы в Идлиб были единственной возможности сохранить свою шкуру. Другим вариантом было безусловное уничтожение в ходе штурма правительственными силами самого большого города Сирии. Террористы выбрали автобус в Идлиб.
Было это в самом конце 2016-го, то есть чуть более трех лет назад. В то же время все понимали, что Идлиб отнюдь не новый псевдохалифат, решение — временное. И рано или поздно вся Сирия должна быть от этой мерзости очищена. Именно поэтому через полтора года после освобождения Алеппо – в сентябре 2018-го — против собравшихся в Идлибе и не желающих покидать Сирию террористов была подготовлена и заблаговременно объявлена военная операция. Операция масштабная, ведь террористов в Идлибе скопилось десятки тысяч. В последний момент, когда у Сергея Шойгу журналисты прямо спросили, надо ли понимать, что этой военной операции все же не будет, Шойгу сухо ответил: "Да". Это было 17 сентября 2018 года.
Но кто мог отменить операцию? Неожиданно это сделали президенты России и Турции Путин и Эрдоган на встрече в тот день в Сочи. Для понимания сегодняшней ситуации те договоренности важно вспомнить. Вместо войны решили тогда для начала развести тяжелые вооружения на границе соприкосновения террористов с позициями сирийской армии. Активным сторонником такого решения, помним еще по тегеранскому тройственному саммиту, был Эрдоган. Саммит в Тегеране прошел за десять дней до встречи в Сочи. Мотив Эрдогана: война в Идлибе "насытит" Турцию еще большим потоком беженцев. Путин отнесся к опасениям Эрдогана с пониманием. И поэтому-то в сентябре 2018 договорились о следующем.
"Решили создать вдоль линии соприкосновения вооруженной оппозиции с правительственными войсками к 15 октября текущего года демилитаризованную зону глубиной 15-20 километров с выводом оттуда радикально настроенных боевиков, в том числе "Джебхат-ан-Нуср (запрещена в РФ)ы"" (запрещена в РФ), — заявил российский президент.
Согласовали конкретный срок. Сейчас просто напоминаем: к 15 октября уже нужно будет вывести радикальных боевиков. Таким было обязательство Турции. Вывести. И далее — тоже со сроком.
"К 10 октября 2018 года по предложению президента Турции осуществить вывод из этой зоны тяжелого вооружения, танков, реактивных систем залпового огня, орудий и минометов всех оппозиционных группировок", — заявил Путин.
Он не случайно подчеркнул, что это было предложение Эрдогана. В этом не только вежливость, но и дипломатическая гибкость Путина. Он пошел на это, хотя у него самого явно были сомнения в том, что такое возможно. Сомнения, как видим, были оправданы.
Но почему Путин сомневался? А очень просто: в договоренностях участвовали не все вооруженные противостоящие стороны. Ранее Путин уже об этом и говорил: "Здесь же нет представителей вооруженной оппозиции у нас за столом. И тем более нет представителей "Джебхат-ан-Нусры" или ИГИЛ (запрещена в РФ) и сирийской армии. Я считаю, что президент Турции в целом прав. Это было бы хорошо. Но мы же за них не можем сказать. Тем более не можем сказать за террористов "Джебхат-ан-Нусры" или за ИГИЛ, что они прекратят стрелять или использовать беспилотные летательные аппараты с бомбами".
Но у Эрдогана были свои аргументы. Он считал, что в рамках астанинского процесса все же удастся договориться со всеми. И поэтому брал на себя повышенные обязательства. "В ходе переговоров решили, что территорию, которая находится под контролем сирийской армии и оппозиции, необходимо демилитаризировать. Оппозиция, которая контролирует эти территории, продолжит оставаться там. Но вместе с тем совместно с Россией мы приложим все усилия, чтобы устранить все радикальные группы с этих территорий, чтобы определить и предотвратить провокации со стороны третьих лиц. Благодаря совместным усилиям мы все это предотвратим", — сказал Эрдоган.
То соглашение было поистине сенсационным. Дамаск был — "за". Иран — тоже "за". Европа — "за". И даже США — тоже "за". Тогда это воспринималось как дипломатическая победа. Путин таким образом давал всем еще один шанс. А министр обороны России Сергей Шойгу считал, что договоренность — начало новой системы безопасности в Идлибе. И далее — по-военному.
"Начался процесс построения новой системы и новой структуры безопасности работы в зоне деэскалации Идлиб, которая предполагает и предусматривает в самое короткое время, если говорить точнее, то до 10 октября, вывод тяжелого вооружения из зоны демилитаризации, которая проходит по периметру идлибской зоны деэскалации на глубину от 15 до 20 километров. В дальнейшем до 15 октября должны быть выведены все радикальные формирования. Под радикальными имеется в виду ИГИЛ, "Джебхат ан-Нусра", те, кто занесен в списки ООН как террористические организации. Была проделана большая работа по определению маршрутов дальнейшего развития передвижения транспорта из Алеппо на Хаму и из Алеппо на Латакию. Эта трасса также должна быть до конца года доступна для всех жителей как Алеппо, так и идлибской зоны деэскалации", — подчеркнул Шойгу.
Собственно, на этих условиях в Идлиб была допущена турецкая армия для укрепления своих наблюдательных пунктов. О тех обязательствах Турции глава российского МИД Сергей Лавров недавно напомнил еще раз. И что сейчас? Турецкая армия в Идлибе вероломно действует заодно с террористами против правительственных войск. Дело дошло до того, что масштабное наступление боевиков пришлось остановить с помощью Военно-космических сил России. А в телефонном разговоре, который состоялся недавно, Путин выразил "серьезную обеспокоенность" — в дипломатии это крепкое выражение — "продолжающимися агрессивными действиями экстремистских группировок". При этом Путин "акцентировал", тоже не случайное слово в адрес Эрдогана — необходимость безусловного уважения суверенитета и территориальной целостности Сирии". То есть Эрдогану напомнил, что тот не у себя дома.
