Формально в Пекине завершилась встреча ведущих стран мира так называемой двадцатки. В памяти еще остались какие-то образы, словно брызги, например, построение для коллективного фото. Путин оживленно что-то обсуждает с Эрдоганом, Обама ревниво подсматривает. В белых штанах по центру — Меркель. С каменным лицом.
Радушие встречи с Си, который назвал президента России в Пекине "главным гостем", холодный бетон летного поля под ногами американского лидера, которому китайцы при встрече не постелили красную дорожку, и взгляд в упор с Обамой — еще не прощальный, но последний перед тем как в США объявят имя нового президента.
Увидятся лидеры еще раз в этом году в Перу, на саммите АТЭС в ноябре, но тогда Обаме останется лишь показать Путину свой "дембельский альбом".
Конечно, незабываемое послевкусие оставила Тереза Мэй — новый премьер Великобритании. На международные смотрины в Пекин она прилетела без своего министра иностранных дел Бориса Джонсона. Странно, ведь столь важный международный форум мог бы стать для вновь назначенного шефа британской дипломатии отличным поводом представиться коллегам и условиться о будущих встречах, но, видимо, как раз в те дни министр иностранных дел правительства Ее Величества королевы оказался нужнее дома.
Вообще-то решение тонкое, ведь еще летом Борис Джонсон выиграл тысячу фунтов в конкурсе на самый оскорбительный стишок в адрес Эрдогана. Столкнуться после такого в кулуарах "двадцатки" с Эрдоганом — врагу не пожелаешь. В том же нетленном произведении Борис Джонсон назвал Ангелу Меркель "козой", слюбившейся с турком "ранней весной". Следовательно, и на глаза Меркель попадаться поэту-любителю опасно. Еще ранее Борис Джонсон назвал африканцев "негритятами, похожими на смайлики из арбузных корок", и заключил, что "бывшим колониям лучше бы вернуться под управление их прошлых метрополий". Про Барака Обаму Борис Джонсон писал, что "полкенийский президент всегда будет носить в себе изначальную нелюбовь к Британской империи".
В Пекине автор таких строк, да еще и в роли министра иностранных дел слишком бы обращал на себя внимание. Хорошо хоть, что там не было Хиллари Клинтон.
Увидев его, она бы уж точно закашлялась. По крайней мере, он писал, что крашеные светлые волосы и надутые губы Хиллари в сочетании со стальным синим взглядом делают ее похожей на "садистку-санитарку в психбольнице".
Вообще хороший бэкграунд для английского министра иностранных дел. Снайперское кадровое решение премьера Терезы Мэй, как, впрочем, и выбор гардероба на китайские смотрины.
Для Пекина она не стала ничего изобретать. Просто взяла из химчистки свой подсевший красно-оранжевый костюм, в котором блистает аж с 2014 года.
Британская The Daily Telegraph восторженно писала о точном попадании, мол, это умный дипломатический ход, ведь в Китае красный — символ счастья, удачи и жизненной силы да еще цвет местной Компартии.
Ну, знаете, уже если сами англичане предлагают оценить костюм их премьера, то и мы готовы поддержать тему. Начнем с цвета. Красно-оранжевый не имеет ничего общего с перечисленными китайскими символами. Все названное — удача, счастье, жизненная сила и даже знамя Компартии Китая — это глубокий красный, а красно-оранжевый — это точное попадание в цвет формы стюардесс "Аэрофлота". Кстати, и покрой, наверное, у них же подсмотрен.
Понимаю, костюмы наших стюардесс по праву считаются одними из самых элегантных в мире. Русские дизайнеры об этом позаботились. Все просто — пиджак и юбка. Юбка, правда, у британского премьера выше коленной чашечки, короче, чем у нимф "Аэрофлота", но и миссия в Пекине ведь ожидалась непростой — Тереза Мэй летела побеждать. Для пущей уверенности повязала поверх пиджака черный пояс. Это для Путина, ведь у него тоже такой. В дзюдо.
Первая встреча Владимир Путин — Тереза Мэй — особая тема. Каждый начал готовиться к ней заблаговременно. Президент России телеграммой и по телефону тепло поздравил нового британского премьера с назначением, а потом, уже в канун Пекина в интервью агентству Bloomberg заявил, что готов отношения начать с чистого листа.
"Как далеко Великобритания готова будет пойти на установление сотрудничества с нами, настолько же и мы готовы будем идти. Это зависит не от нас. Если британская сторона считает, что необходимость диалога есть по некоторым направлениям, то мы готовы, мы не собираемся здесь на кого-то надувать губы, обижаться на кого-то", — заявил Путин.
Тереза Мэй, наоборот, в первую же неделю после назначения заявила о "российской угрозе" и добавила: "Нет сомнений в желании президента Путина подорвать международную систему, основанную на правилах, для того чтобы продвинуться в преследовании собственных интересов".
Далее на вопрос, готова ли она "лично санкционировать ядерный удар, который может убить сотни тысяч невинных людей", Мэй ответила твердым согласием: "Да, и я должна сказать вам, что весь смысл наличия арсенала сдерживания состоит в том, что нашим врагам необходимо знать, что мы готовы к этому".
Сразу после Мэй санкционирует строительство четырех новых британских ядерных подлодок с ракетами Trident. Против России. Собственно, таковы были сигналы Кремля и Лондона перед знакомством Путина с Терезой Мэй в Пекине.
А в момент самой встречи — волнение в первые же секунды, поспешность скорее обрести точку опоры хоть в кресле и позже даже некое жеманство, сверкающие колени. Конечно же, важны первые слова. Путин готов "строить отношения", Тереза Мэй лишь за "открытый диалог". Чувствуете разницу?
"Мы желаем вам искренне успехов и надеемся, что нам удастся вывести наши двусторонние отношения на более высокий уровень, чем тот, на котором они находятся на сегодняшний день", — подчеркнул глава российского государства.
"И хотя я понимаю, что есть определенный ряд вопросов, где у нас разные точки зрения, сложных вопросов, непростых, которые мы сможем обсудить, я надеюсь, что у нас есть возможность наладить открытый диалог", — отметила Мэй.
Ну, а минуты самого диалога Тереза Мэй использовала, чтобы подчеркнуть невозможность возврата к прежним отношениям в нынешней обстановке. Точка. Сухой остаток таков. А в остальном есть что вспомнить. Картинка была яркой.
В психологии это называется сексуализация, то есть наслаивание на происходящее некоего дополнительного эротического смысла. Не всегда кстати, но может использоваться и как психологическая защита. В политике — старая технология.
Маргарет Тэтчер, на которую так хочет быть похожа Тереза Мэй, этим приемом пользовалась с Горбачевым. То был настоящий политический роман. Яркая помада, жесты, мимика и искрящиеся глаза. Советскому Союзу те иллюзии тогда дорого обошлись.
"Женщина имеет над мужчинами естественное превосходство", — говорила Маргарет Тэтчер. И в то же время как женщина в политике она дозировала себя точно: "Мне ужасно нравится красный цвет, но носить его я могу лишь дома или на отдыхе. Люди комментируют его по-разному".
Тереза Мэй этими предостережениями от баронессы пренебрегла. В ее реверансах перед королевой есть что-то от фехтования, а в эпатажных нарядах — претензия на феминистскую женственность. Любительница эксцентричной одежды способна на глубокое декольте, кричащее буклированное или с принтом пальто и неимоверные сапоги.
"Сексуальный look не то, чего боится Мэй. Она провокационна и впереди моды", — пишет Financial Times. И добавляет: "Она одевается, чтобы выглядеть женщиной". О конкурентках на политическом поле — презрительно, мол, Хилари Клинтон и Ангела Меркель ходят в странных асексуальных брючных костюмах со старомодным сочетанием цветов.
Конечно же, британская пресса в восторге от ее обуви. Особое внимание — леопардовым туфлям, которых у Терезы Мэй насчитали два десятка. Даже странно, почему "хищница" не появилась так на пекинской "двадцатке", ведь, по признанию самой Терезы Мэй, эти туфли в политике "работают, как ледокол".
Впрочем, есть понятие "уместность". Путин смотрел на все это понимающе-снисходительно, как бы давая шанс на нечто более содержательное или, как сейчас говорят, субстантивное. Не дождался.
А вообще в Китай Тереза Мэй явилась, словно перепутав эпохи. Это в период опиумных войн ХIХ века англичане считали уместным навязывать китайцам европейскую одежду, вдалбливая им, что ходить так удобнее. Сейчас другие времена. Никто в Пекине толком так и не понял, с чем прилетала Тереза Мэй. Самые запомнившиеся слова, связанные с ней, произнес Обама, мол, "мы союзники по НАТО и думаем одинаково".
Что это, победа Мэй? Если считать, что, уступая, леди думают, что побеждают, то да, и это — победа. С ней и поздравляем!.. Воистину триумф британской дипломатии. Борис Джонсон, надо думать, закрепит общий успех.
