Весь мир вспоминает сегодня одну из самых страшных техногенных катастроф XX века. 26 апреля 1986 года, в результате аварии на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС, произошел значительный выброс радиации.
"Чернобыль стал серьезным уроком для всего человечества, а его последствия до сих пор суровым эхом отзываются и на природе, и на здоровье людей", — говорится в телеграмме Владимира Путина, направленной участникам ликвидации аварии.
"Масштабы трагедии могли стать неизмеримо бОльшими, если бы не беспримерное мужество и самоотверженность ликвидаторов", — отметил президент.
В Митино к месту захоронения "чернобыльцев" приехали их родные, их дети, внуки и их старинные друзья. Прошло ведь 30 лет. А здесь все ребята по-прежнему молоды, бронзовыми лицами смотрят в небо.
— Здесь похоронен мой брат. Бражник Вячеслав Степанович. Нет, ребята, тяжело мне говорить... 30 лет уже все-таки, а боль остается.
И боль останется. И будет каждый год напоминать о той ночи. На станции — дежурная смена. В соседней Припяти погасли огни — город спал. Взрыв раздался в половине второго.
Первый самолет из Киева приземлился в Москве уже в 9 часов вечера 26 апреля — привезли пожарные расчеты — бойцов, которые ночью тушили четвертый энергоблок. Диагноз — острая лучевая болезнь. После их транспортировки самолет был непригоден к эксплуатации. Очень скоро пострадавшие пожарные оказались на Митинском кладбище. Захоронение сначала было в низине. Позже было решено мемориал поднять, и на прах положить бетонную подушку.
Олег Генрих — оператор 5-й смены Чернобыльской АЭС уцелел, находясь в центральном зале четвертого энергоблока во время взрыва реактора.
"Там все было тоже завалено. Все плиты болтались, шипело, лилось, все непонятно. Единственный свет — это были окна, которые были выбиты в коридоре. Лунный свет, была ночь. Мы как-то немножко друг друга силуэты видели. И я увидел весь этот ужас — как моего напарника Анатолия Кургуза фактически обварило паро-водяной смесью", — вспоминает оператор 5-й смены четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС.
Сегодня, спустя 30 лет, это кажется невероятным. Они получили огромные дозы облучения. Выжили, хотя похоронили многих друзей.
Владимир Зайцев — ветеран-десантник. В 1986 году — начальник службы РХБЗ, то есть защита от ядерных и химических атак. Два ордена за службу Родине: афганский и чернобыльский. Внедрял сбросы защитных смесей в реактор в перевернутых парашютах, чтобы сократить время "зависания" вертолета.
"Мы летели с генералом Антошкиным. Он и говорит: я не знаю, что делать — так если дальше пойдет, скоро в России, в Советском Союзе, говорит, не останется экипажей вертолетных. Внешнее облучение имеет какую особенность: ты вышел из зоны облучения — ты больше не облучаешься. А вот то, что ты нахватал, вдыхая — это уже, как говорится, на всю жизнь "подарок". Вот из-за этого-то, собственно говоря, очень много было поражений и смертей", — отмечает ветеран ВДВ Владимир Зайцев.
— Один, два, три, четыре. До 90! Как только 90 — бросаете инструмент и бегом назад. Вопросы? — проходит инструктаж у ликвидаторов.
- Нет. Понятно.
300 тысяч солдат. Столько же — добровольцев. Вся страна, все республики бросились на ликвидацию. Убирали вручную смертоносные частицы реактора, эвакуировали 45-тысячную Припять. Снимали зараженный асфальт, стелили новый. Засыпали реактор, охлаждали, укрепляли, деактивировали. Строили защитный саркофаг. Справились за полгода.
Эти люди, только немного постаревшие, сегодня пришли на площади, в клубы, в парки в своих городах. Томск, Рязань, Владивосток, Екатеринбург, Брянск. В небо отпускали белые шары. В Москве на Поклонной горе заложен мемориал. Его еще предстоит построить.
Симферополь чествовал ликвидаторов, живущих в Крыму.
Чернобыльцы — все как один, в любой точке страны или бывшей союзной республике — говорят, что тогда в 1986 году был необыкновенный эмоциональный подъем — желание всем миром встать на защиту, даже если это стоило собственной жизни. Именно это желание они и называют патриотизмом.
