История со скандальной выставкой американского фотографа Джока Стерджеса нашла свое продолжение. Ранее в помещение центра братьев Люмьер в Москве ворвались люди и устроили акт вандализма под предлогом того, что представленный набор фото — порнография, да еще там и голые дети, педофилы и так далее. Сцена была безобразной. Кто-то обливал стены и работы в рамках мочой из принесенной бутылки, возникли какие-то общественники в пятнистом камуфляже.
Дискуссии о фотоискусстве Стерджеса не получилось. Всем стало уже не до самих фотографий, на авансцену вышла наша культура во всей своей красе. Культура — это все, что мы делаем, надеваем на себя, говорим, слушаем, едим, производим, делаем или не делаем. Все это в широком смысле — культура. Искусство — понятие куда более узкое. Если кратко, то искусство — это создание художественного образа.
В галерее Люмьер культура столкнулась с искусством, точнее, с такими компоненты нашей культуры, как воинствующее невежество, нетерпимость и готовность к насилию. Конечно, наша отечественная культура гордится и высотами человеческого духа, но, как и в любой культуре, у нас есть свое родное низкое. Именно оно и взыграло в погромщиках, ринувшихся на выставке искать обнаженные гениталии. По принципу выставлены гениталии — плохо, не выставлены — хорошо.
Оказалось, гениталии не выставлены. На этом вульгарные материалисты сломались. Позже лидер пятнистых общественников Антон Цветков каялся за то, что вломились на выставку. Мол, ничего там такого не оказалось. Судя по тексту, он так и не понял, где побывал.
А теперь о самой выставке Джока Стерджеса. Никакого порно в наборе представленных 32 фотографий нет. С позволения куратора выставки Натальи Литвинской я щелкнул на свой телефон каждую работу. Так что есть? Эротика. Законом не запрещено. Отказаться еще и от эротики? Вряд ли. И тогда где остановиться на этом пути? Ну, конечно, нет. Тем более что выставка честно маркирована "18+".
Но что меня царапнуло, так это то, что Стерджес ставит в эротический контекст детей и фотографирует их именно так, словно они — сексуальный объект. Он либо ловит момент, некую взрослую искру во взгляде или блик истомы в силуэте, либо сознательно выстраивает постановочные сексапильные сцены. И одежда — есть она или нет — уже не важна. Сексуальность не обязательно материальна. Да и мода на полную раздетость уже проходит.
В конце концов такой классик жанра, как Playboy, уже давно недораздевает своих моделей, а для свежего номера — вообще хиджаб. И кто скажет, что Эрос здесь не пролетал?
На московской выставке Стерджеса эротика — последовательная линия в представленных художественных образах, где женская загадка уже почти не загадка и ключи подобраны. Но в то же пространство до кучи добавлены и малолетние. Что это, если не сексуальная эксплуатация детскости как таковой? Допустимо? В нашей высокой и даже массовой культуре как-то не очень. Допустимо ли вламываться туда с грязной бутылкой? Тоже нет. И так слишком много мочи в нашей сегодняшней культуре.
Но как тогда быть, если не допустимо, но и не запрещено? Да, закон груб и не ловит обертонов. Тогда общество внутри себя должно такие вещи проговаривать, формулировать и занимать позицию. До тех пор пока подобное искусство представлено локально, на частной территории и в масштабах соблюдено чувство меры, пусть. Реальной угрозы никому не представляет. Посмотрели, обсудили, не умерли, поняли, пошли дальше. В конце концов массовый иммунитет против таких штук есть.
Хотя, конечно, и проблему восприятия тоже не отменишь. Летом одна дама чуть ли не весь Петербург возбудила, требуя приодеть статую Давида работы Микеланджело, который якобы "уродует собой детские души". Долго дебатировали, чем прикрыть Давида — трусами, трениками, шарфом или даже галстуком — пока художники не прилепили скотчем крест на крест кепку. Тогда появился даже некий акцент. В итоге решили расчехлить. Общественная нравственность вроде не пострадала, да и Микеланджело не Стерджес. Разница есть.
У другой фотовыставки, пережившей налет, — совсем другие содержание и цель. Ее организовал в Москве Сахаровский центр, который действует в России как иностранный агент — официально в реестре Минюста. Развешенные фото уж точно не относятся к высокому искусству. Наиболее провоцирующие — улыбающиеся светлые лица молодых хлопцев из украинских карательных батальонов, на руках которых кровь тысяч жителей Донбасса, тех, кто не принял государственный переворот в Киеве и пришедшую с ним бандеровщину.
Устроители этой фотовыставки говорят, что показывают трагедию войны, но страданий на лицах карателей нет. Эти картинки словно агитплакаты для записи в карательные батальоны, мол, иди к нам — станешь таким же сильным и счастливым. Плакаты могли бы работать, если бы не красные кресты, которыми перечеркнуты фигуры убитых "героев".
Надо ли громить эту выставку? Нет. Достаточно понять и пожалеть глупо обманутых и убитых. Идти ли на этот вернисаж? Потеря времени. Пустая история. Героизация карателей у нас уж точно не популярна, да и как-то по-человечески унизительно вестись на такие штуки.
Уж если в Москве, так лучше попасть на Альбера Марке — тончайшего французского постимпрессиониста, выставка которого открылась в музее имени Пушкина на Волхонке. Облагораживает, воспитывая вкус — художественный и к жизни, как это умели раньше делать.
