16 апреля в Турции — судьбоносный день. В стране — референдум по поправкам в Конституцию. Всего их — 18. Если граждане скажут "да". в Турции изменится форма правления. Вместо парламентской республики Турция станет суперпрезидентской, а Эрдоган получит небывалые и совершенно исключительные полномочия. Поста премьера при этом — как в Америке — не будет, а Эрдоган сможет править страной до 2029 года, поскольку новая Конституция предоставляет главе государства право избираться на два срока по пять лет. Ближайшие выборы в стране — в 2019-м. Тогда и начнут отчитываться новые президентские пятилетки. Если же результатом плебисцита станет общее "нет", то пока останется все как есть. Правда, не совсем, ведь страна уже получила раскол, и напряжение в Турции сегодня крайне велико.
Утро решающего дня, возможно, последнего для Турции парламентской Стамбул встретил привычно, под пристальным взглядом сквозь дымку над заливом, в котором — все тот же вопрос: "Скажете ли вы мне "да"? Накануне с плаката и вертолета к народу он сошел в Эзруме. Заявил, что введет сметную казнь, — этого хотят многие турки — и снова спросил. Толпа ответила: "Evet".
Два слова — еvet и hayır – "да" и "нет" — схлестнулись на площадях и улицах турецких городов. Даже в воздухе они бьются: одно, развиваясь на ветру вместе с портретами Эрдогана, другое, атакуя с земли.
У людей, которые таскают свои митинги по узким улочкам окраин, мимо кофеен и торговых лавок, в слове "нет" — протест против одной подписи. Ей Эрдоган выгнал на улицы 103 тысячи человек. После июльской минивойны — попытки госпереворота — в числе уволенных оказались 28 тысяч преподавателей. Университетская профессура. Деканы. Все — за неблагонадежность, которая им стоила работы, лицензий и даже загранпаспортов.
В Турции кого обманешь? Этот референдум не по Конституции. Он именной. Сегодня решают, дать ли ему почти абсолютную власть и еще 12 лет этой власти, потому что новая страна потребует новых выборов. А все прежнее политическое время помножат на ноль. Значит, в теории — еще два срока. Так можно дотянуть и до 2029-го. Это пугает две трети жителей Стамбула.
Точно отметят в бюллетенях "нет" те, кто от экономических успехов раннего Эрдогана отмахнется, но вспомнит, что именно при нем турки стали дрожать от страха перед терактами. Один из самых страшных в декабре прошлого года — у стадиона "Бешикташ". Тогда двумя взрывами смертник убил полсотни человек.
Мустафа Кемаль — глава маленькой оппозиционной газеты — пока бережет ее от судьбы сотни закрытых при Эрдогане, хотя очень любит задавать неудобные вопросы.
"Недавно вице-премьер Куртулмуш заявил, что если вы проголосуете за, то больше терактов не будет. И какой вывод нам прикажете делать?" – спрашивает Кемаль.
Турция при Эрдогане обзавелась коллекцией страхов. Один из главных — исламизация светского государства. Найти подтверждение можно. Целые арабские кварталы вписались в стамбульские. Здесь надписи — вязью зазывают в заведения, привычные своим. И здесь Эрдоган — идол.
Удивительно. но агитационной машине Эрдогана заруливать приходится даже в квартал Касымпаша. Здесь он родился. И здесь совсем другой — нелощёный – Стамбул, куда светские реформы Ататюрка, кажется, только заглянули. Эрдоган тут как сосед для каждого.
Ахмед Пекер держит свое заведение 35 лет. Он состарился вместе с постоянными клиентами. среди которых и президент пару раз бывал. "Я буду голосовать "за" не потому, что его знаю, что он родился здесь, а потому, что он хороший человек, который любит свой народ", — признается Ахмед.
Пока Ахмед хвалит Эрдогана от дальнего столика, где под карточную партию судачат о политике, — крик протеста: "Нечего врать, что здесь все за него. Максимум — половина!"
Если уж пятьдесят на пятьдесят здесь, где он построил мечеть, стадион, отремонтировал школы, то что творится в других районах, какие там политические баталии? Но есть один человек, чья преданность абсолютна.
Трудно представить этого невысоко человека рядом с Эрдоганом, но это Яшар Айхан, его давний друг и личный парикмахер. Первый раз постриг лет сорок назад. Любит рассказывать про трепетное отношение взлетевшего к вершинам клиента к усам, а про недругов рассуждает так: "Есть те, кто любят Эрдогана, но говорят, что не хотят президентскую страну. Но их мало. И есть предатели, у которых ничего нет, которые не хотят, чтобы у них что-то было".
Турецкий Курдистан. Здесь Эрдоган не услышит "да" ни при каких условиях. Непримиримые враги. Кость в горле. Как для них Анкара. И в последний бой против ее референдума идут с песнями о героях-партизанах.
Митинг курдской оппозиции возможен только здесь, в их столице Диярбакыре. И то при максимальных мерах безопасности. Людей от их лидеров и журналистов отделили полицейской решеткой — слишком опасно-прошлый подобный митинг закончился взрывом, люди погибли.
Митинг с лозунгами на грани. Прорываются и о любви к запрещенной Рабочей партии Курдистана и посаженом навсегда Оджалане. Когда становится слишком даже для оппозиции, вступают музыканты, чтобы заглушить.
Власть древнему Диярбакыреу, который видел римлян, Шелковый путь и Тамерлана, любить не за что, даже старое имя она у него отобрала. Лично Ататюрк придумал нынешнее. С турецкого – "медная земля". На медных тарелках и сейчас для туристов чеканят старый городской герб.
"Сказать "да", значит, оставить страну на неправильном пути", — уврены курды.
Музыкальный поединок на набережной Стамбула сторонников еvet и hayır в заблуждение не вводит. Когда огласят результаты, уверены в Турции, мало не покажется: либо власти, либо оппозиции, смотря кто проиграет.
