Автор: Дмитрий Киселёв
4 октября исполнилось 90 лет Марлену Хуциеву — классику отечественного кино, выдающемуся режиссеру. Его "Застава Ильича" и "Июльский дождь" навсегда вошли в историю нашего кинематографа и сделали режиссера культовой фигурой.
Картины Хуциева сегодня, как путеводители по Москве того времени — городу, которого уже нет. Его ленты и путеводители по лабиринтам мышления советских людей, их эмоциям и идеалам. Когда смотришь те фильмы Хуциева сегодня, впечатление, что тебе предъявляют ценнейший документ эпохи. Ленты — словно искуснейшая кинохроника.
Автор: Анастасия Саховская
Юбилей Марлен Хуциев встречает вдали от дома. На языке кино это называется "экспедиция" — выбирают натуру для фильма, снимать собираются в Кармадонском ущелье.
"Это намеченная экспедиция, так получилось, что она сдвинулась и пришлась на мой день рождения, я я очень этому рад", — признается Хуциев.
В этом весь Марлен Хуциев. Именно его вдумчивый взгляд стал философией целого поколения.
Фильм "Застава Ильича" в прокате назывался "Мне 20 лет". "Много потрясений было. Конечно, в эту картину вложены личные обстоятельства, поиск внутренний, попытка понять, что же происходит", — рассказал режиссер.
Хуциев снимает картину, которая станет новым словом, — это почувствовали как-то все и сразу.
"Безусловно, он создал свой стиль. Он — единственный и первый, кто запечатлел, зафиксировал документально те надежды, те замечательные энергии, которые пронизывали советское общество после десталинизации. Этот ветер свободы и эстетика, которая не была популяризована, когда просто камера ставилась и снималось, что происходит", — отметил народный артист России, режиссер Андрей Кончаловский.
Бурлящий Первомай не постановочный, камера — живая. Хуциев впервые дал ее в руки оператору Маргарите Пилихиной. Эмоции — как есть, лица — настолько близко, насколько возможно. В толпе, на улице, в автобусе... Каждый мог сказать: это про меня, про то время, когда мне 20 лет. Его невозможно описать словами, Хуциев этого и не делает. Этой картиной можно дышать — столько в ней внутренней энергии, свободы и правды.
"Очень живо и очень по-настоящему, как будто бы продолжение какой-то жизни, в которую мы входили. Все любили поэзию, читали, знали наизусть, мы ломились на вечера поэзии, не достать было билетов. Если бы не было этой сцены, которая изумительно сделана у Хуциева в фильме, где молодая Ахмадулина, молодой Евтушенко, Вознесенский, какое бы сегодняшний зритель имел представление?" — сказала заслуженная артистка России Марианна Вертинская.
Эта почти зримая внутренняя свобода современников напугала. Хрущев лично устроил фильму разнос: почему советские молодые люди показаны так, будто не знают, как надо жить?! Искромсанный цензурой фильм выпустили в ограниченный прокат, Хуциев бился за каждый кадр. Хрупкий с виду человек со стальным стержнем внутри. И через 20 лет фильм вышел без купюр.
"Я — человек очень терпеливый. Когда я ехал во ВГИК, дважды отцепляли вагон, и я провел на вокзале Минеральных вод трое суток. Потом еще пятеро суток до Москвы, сидя на чемодане. Поезд был переполнен, но я ехал", — вспоминает Хуциев.
Он единственный раз в сердцах разбил секундомер, когда никак не могли снять сцену, и грохнул об пол мегафон, хотя, кажется, в жизни не повысил ни на кого голос.
Марлен Хуциев и со зрителем говорит доверительным тоном с самой первой картины. Многоточие — его фирменный знак. И многогранность — его герои не схематичны. Размышляют, переживают, живут...
"Марлен Хуциев — это кружевной режиссер. Он — поэт, музыкант, лирик", — подчеркнула Марианна Вертинская.
Знаменитое соло на гитаре исполнил Петр Тодоровский, оператор картины, однокашник и друг. Струны он перебирал и в кадре у Хуциева исполнил роль старшего лейтенанта в фильме "Был месяц май", одном из лучших о войне, потому что до последней детали правдивом. Даже ордена на кителе были настоящие — фронтовика Тодоровского.
С Хуциевым они сняли и "Два Федора", драму о мальчишке-безотцовщине, воспитанном войной, где впервые появился Василий Шукшин, причем Хуциев отстоял, как отстаивал всегда своих актеров, именно его на роль фронтовика, усыновившего сироту.
Самого Хуциева война застала в Тбилиси, где он родился и провел все детство в старом районе. Из Тбилиси Марлен Хуциев уехал почти сразу после школы, но сам себя называет "грузином московского разлива".
Его мать была из генеральской семьи — вот откуда врожденная интеллигентность. Отец — из простых, убежденный большевик. Держал на столе бюсты Маркса и Ленина — сложением фамилий придумал сыну имя. Хуциева-старшего репрессировали, но клеймо врагов народа семью миновало.
С каждым новым фильмом он оттачивал свой уникальный киноязык. "Июльский дождь" — весь из теней, пауз и ощущений, возникших в момент, когда двое встретились под дождем, а может, расстались.
"Наверное, в этом и сила картины, что она размышляет. Она не просто говорит о добрых чувствах, о простой истории, которая бывает бесконечно важна людям", — считает Андрей Кончаловский.
Его взгляд по-прежнему направлен куда-то за горизонт. Он снова ищет настроение кадра, из которого и рождаются его фильмы, связанные ощущением единой линии жизни.
