Здравствуйте! Когда я был маленьким и приезжал в гости к двоюродной бабушке в Минск, родители часто водили меня в Парк Челюскинцев, в котором работал грандиозный аттракцион под названием "Супер 8". Такого не было даже в Москве, потому что вагончики, спускавшиеся с горки, делали настоящую мертвую петлю.
Позже этот аттракцион даже попал в песню: "Супер 8", хали-гали, мы с тобой весь день летали".
В ночь с 11 на 12 февраля в паузе минской встречи нормандской четверки министр иностранных дел России Сергей Лавров сказал, что переговоры идут, "лучше, чем супер", чем сразу же разбудил мои детские воспоминания.
Безумная скорость, головокружительные виражи, переворот вверх ногами и смешанное ощущение ужаса и счастья. Практически, все эти характеристики можно отнести и к главному политическому событию недели.
Минск-2 начинался, если и не в состоянии всеобщего ужаса, то, как минимум, в условиях сильнейшей тревоги. Недаром встречу Путина, Меркель, Олланда и Порошенко называли последним шансом для того, чтобы урегулировать конфликт на юго-востоке Украины и не допустить полномасштабной войны в центре Европы.
Шестнадцать часов (!) переговоры шли в разных форматах, разных составах и разных помещениях минского Дворца независимости. Виражи и перевороты дискуссии ощущались физически, даже теми людьми, кто, как и я, следил за происходящим по телевидению. Но кроме фразы "лучше, чем супер" — никаких подробностей.
Кульминация наступила утром 12 февраля. Стали приходить сообщения о том, что республики Донбасса ничего не подпишут, а президент Украины обвинил Россию в том, что она выдвигает неприемлемые условия. Выдохнуть полной грудью удалось только после выступления Владимира Путина перед журналистами: есть договоренность о прекращении огня, об отводе тяжелой военной техники, участники контактной группы подписали итоговый документ – "Комплекс мер по выполнению минских соглашений". Вагончики перевернулись в мертвой петле и благополучно доставили своих пассажиров к выходу.
Однако, жизнь намного разнообразнее любого парка аттракционов. И, к сожалению, гораздо сложнее. Проходившие "лучше, чем супер" переговоры, закончились, породив едва ли не большее количество вопросов, чем после первой минской встречи.
Что еще произойдет на фронте до нуля часов 15 февраля, когда должно начаться перемирие? Пока обстрелы донецких городов и не думают прекращаться. Что будет с так называемым дебальцевским котлом? Как выяснилось, Петр Порошенко считает, что на этом направлении у украинской армии особых проблем нет. Кто будет контролировать процесс отвода тяжелой техники? Киев категорически не согласен с предложениями ввести на Донбасс международные миротворческие силы. Это только некоторые "военные" вопросы.
С "мирными" – проблем еще больше. Как в нынешних условиях будет проходить конституционная реформа? Порошенко категоричен – никакой федерализации, Украина останется унитарным государством. Что, в таком случае, нужно понимать под термином "децентрализация" власти? Готова ли Рада внести соответствующие изменения в действующее законодательство? Как, когда, какими силами будут налаживать экономику и социальную сферу в разрушенных регионах юго-востока? Пойдут ли на эти цели деньги, обещанные Международным валютным фондом или они, как и прежние транши, растворятся в неизвестности?
Прекратится ли антироссийская истерика в украинских СМИ? Практически одновременно с минскими переговорами Верховная рада запретила российским журналистам работать в Киеве, лишив их аккредитации. Да что там, в самом Минске охрана президента Украины в буквальном смысле зажала рот обозревателю ВГТРК Ольге Скабеевой, пытавшейся спросить, как Петр Порошенко оценивает результаты переговоров. Не самое лучшее начало для нормализации отношений!
Европа очень довольна результатами Минска-2, но в комментариях из Брюсселя есть только общее согласие с тем, что предстоит еще много работы. А где конкретика? Я понимаю, что ожидать большего, чем произошло в Минске, было наивно, но... Пока я не слышал пояснений, как будет претворяться в жизнь механизм амнистии, как будет заново налаживаться процесс контроля государственной границы Украины и так далее. А ведь это крайне важно, поскольку самопровозглашенные республики дали понять однозначно: мы не могли не предоставить Киеву еще один шанс. Теперь вся ответственность лежит на Порошенко, еще один обман – никаких меморандумов больше не будет. И что тогда? Третий Минск или третий Майдан?
Сможем ли мы все вместе – вся наша старушка Европа – в очередной раз с ветерком промчаться по краю политической пропасти, отделавшись лишь дрожью в коленках и замиранием сердца? Боюсь, что уже нет. И не потому, что в ставшем центром миротворческой политики Минске давным-давно нет упомянутого мною аттракциона, а потому что в нас давно нет детского восприятия мира, нет непосредственности, восторженности, доброты и доверия. Потому что все наши усилия могут оказаться перечеркнуты чужой прихотью. Потому что в детстве нам было страшно и весело, а теперь, может быть, и весело, но страшно.
Лучше, чем супер.
До свидания!
