В Британии собираются проводить новую экспертизу рисунка Леонардо да Винчи "Прекрасная принцесса", который был продан за 150 миллионов фунтов. Смуту внес известный фальсификатор Шон Гринхал. Он заявил, что картина — его работа. Как устроен рынок подделок в Соединенном Королевстве?
Начало как в английском детективе: сыщик Чарли Хилл назначает встречу у церкви Святой Анны в тихом районе Лондона Кью-Гарденс. Ожидаем увидеть человека с неброской внешностью, грозу преступников. Встречаем, скорее, эксперта по искусству — английского аристократа. Чарли все объяснил: встреча у церкви — потому что здесь похоронен английский живописец Томас Гейнсборо, чью картину детектив нашел и вернул законному владельцу. В его послужном списке — нахождение полотен таких творцов как Гойя, Мунк и Тициан.
"Чем больше ценность картины, чем она известнее, то с ней меньше можно чего-либо сделать. Ну украли и все. Никто ее у вас не купит. Преступники используют их как залог, скажем, для займа. А так — ну ничего с ней не сделать, что упрощает мою работу, потому что я специализируюсь на шедеврах", — рассказывает Хилл.
Чарли говорит, сейчас все изменилось — воруют не для наживы, то есть продажи картины, а на заказ — для коллекционеров. Украл и продал — это старая схема. Новая — подделал и выставил на аукцион.
"К сожалению, самые большие деньги в сфере преступлений в мире искусства делают, как я это называю, на воровстве с помощью обмана. Я имею в виду фальшивки, подделки", — сообщает детектив.
Рынок сбыта подделок — аукционные дома и галереи. В Лондоне их много. Эксперты, конечно, проверяют картины, изучают историю. Однако защититься от всех лжеимпрессионистов или авангардистов невозможно. Каждый год возникают скандалы — то один аукционный дом обвинят в продаже фальшивых полотен, то другой. Потери клиентов — от десятков тысяч фунтов до миллионов.
"Сначала делается работа одна, затем ее запускают в оборот. На один аукцион, на другой, на третий — она набирает, как говорится, историю. И уже в дальнейшем ссылаются: ну как же, ее купили на таком-то аукционе в таком-то году, до того — на другому аукционе в таком-то году. Это не может быть подделка, такие известные аукционы. Ну вот, примерно, так", — рассказывает художник, портретист Сергей Павленко.
Художник Сергей Павленко, автор любимого портрета Королевы Елизаветы Второй, говорит, что мошенники используют хитрые схемы. Например, покупают настоящую картину не очень известного творца, скажем, начала XX века. Таким образом, получают исторический холст, подрамник, а затем подбирают химический состав красок под нужный период и поверх старой работы пишут новую. В итоге технически все сделано идеально, чтобы ввести в заблуждение экспертов аукционных домов.
"И подделывают не только Рембрандта, а самое выгодное — подделывать мастеров, которые не особо известны. Никто их особо расследовать не будет. Берут полотно художника, который, допустим, за две тысячи долларов продавался бы, а переписывают, и уходит это уже за 100 тысяч. И цена-то вроде небольшая относительно — кто там будет чего изучать — дороже будет", — говорит Павленко.
Получается, многие подделки до сих пор считаются подлинниками. Ведь обычно солидную экспертизу проводят, если возникают серьезные подозрения. Однако в бизнесе с оборотом в миллионы фунтов одним важно продать вещь, другим перепродать, а третьим — не потерять репутацию. Признать ошибку — значит, нанести себе серьезный финансовый ущерб.
Встретить подделку можно и в музее — никто и не заметит. Ведь если эксперты ошибаются, то что можно ожидать от простых посетителей. В одной из лондонских галерей решили провести эксперимент: повесили рядом две картины — оригинал и копию — и предложили определить, где же подлинник.
Это полотно Жана Фрагонара "Молодая женщина". В таком варианте можно легко догадаться, где копия, а где шедевр. Однако куратор галереи говорит, что стоит только поменять картины местами, как большинство людей запутается.
"Мы сделали фотографию этого полотна и отправили ее в Китай в одну из многочисленных компаний по производству копий картин. И за 80 долларов, включая почтовые расходы, мы получили эту копию", — рассказывает Ксавьер Брей, куратор Даличской картинной галереи.
В итоге 90 процентов посетителей ошиблись. И это нормально — только в таких лабораториях как у Николаса Истоу можно найти истину. Подделки здесь обнаруживают с помощью рентгена, инфракрасного излучение и химического анализа.
"Вы же не будете покупать дом, не проверив его историю. Мы работает точно так же — помогаем определить, будут ли проблемы с картиной. Можно ли со спокойный сердцем поместить предмет в свою коллекцию", — говорит Николас Истоу, директор лаборатории по исследованию и анализу произведений искусства.
В лаборатории Николаса могут обнаружить как китайские подделки, так и произведения серьезных мошенников — талантливых художников, копирующих чужие работы. Для экспертов достаточно миллиметра, чтобы, например, определить химический состав краски.
"Мы изучим картину с помощью микроскопа, используем микроскальпели, чтобы взять минимальный образец. Потом устанавливаем их на такие заготовки и рассматриваем под электронным микроскопом", — рассказывает о своей работе Истоу.
Несмотря на использование современных технологий и знаний экспертов по искусству все равно рынок подделок — это прибыльный бизнес, результат которого — сомнительные работы в частных и музейных коллекциях. И если верить прогнозу детектива Чарли, ситуация только будет ухудшаться.
"В какой-то степени сейчас даже проще обмануть аукционные дома, чем раньше. Причина в том, что в аукционных домах сейчас не так много настоящих экспертов в своем деле, у них гораздо больше экспертов по маркетингу", — отмечает детектив.
Самому Чарли не интересен рынок фальшивого искусства. Он предпочитает искать украденные подлинники. Тем более что у него это хорошо получается. У Чарли есть всего одно нераскрытое дело, датируемое 1996 годом. Заказчик уже умер. Однако Чарли не собирается сворачивать расследование: для старомодного английского сыщика раскрыть это преступление — уже просто вопрос чести.
