Что Анатолий Чубайс сделал из своего планшета? И чего ждать от отечественного бизнеса? Об этом глава "Роснано" рассказал в интервью "Вестям в субботу".
- Анатолий Борисович, есть два взгляда на происходящее в российской экономике на уровне местных бизнесменов. Одни говорят: "Слава Богу, произошла девальвация. Мы сейчас нашей российской продукцией завалим мировой рынок". Другие считают, что все плохо, потому что падает спрос. Какого взгляда вы придерживаетесь?
- Если отвечать с позиции нашего бизнеса, то для него, конечно, это окно возможностей, которое не является вечным — оно не надолго. Если сопоставить ожидаемые темпы изменения курса рубля и уровень инфляции, думаю, что гандикап года на четыре.
- То есть надо успевать?
- Абсолютно. Мы видим это по нашему бизнесу, который уже сумел создать продукцию, способную конкурировать с западными производителями. Например, наш проект по уникальным покрытиям для магистральных труб для "Силы Сибири", над которым мы 4 года бились вместе с "Газпромом" и при его поддержке победили конкурентов, прошли все технические испытания, получили заказы на фоне девальвации. Вот тут мы точно получим хороший гандикап. Если сейчас только начинаешь, если у тебя нет задела, то, честно говоря, за 4 года в промышленности трудно сделать какой-то прорыв.
- Что реально успешно кроме "Силы Сибири"?
- Главное, что мы считаем своим результатом, — это вводы. Мы все-таки созданы для строительства новых заводов. И в этом смысле тот факт, что мы ввели 57 новых заводов, из которых 16 — это просто "гринфилд" в чистом поле, – важнейший результат, тем более что он заложен в наши плановые показатели. И мы идем на этом уровне.
- Я увидел там еще макет. Это челябинская история?
- Да, это Челябинский трубный завод. Это проект, связанный с изготовлением гибких сварных деталей трубопроводов, которые без нанотехнологий не развязываются.
— Что не получилось помимо вашего достопамятного планшета?
- С планшетом все не так ужасно.
- Но его же нет.
- Да, планшета нет. Но зато есть такой продукт, которым я, например, вовсю пользуюсь, — это второй экран на компьютере. Это пластиковый экран, который впервые в мире пошел в массовое производство. Он сделан по типу электронной печати. Экран этого типа не требует электроэнергии для поддержания изображения, а требует только для изменения. Он для зрения полезен. Можно вводить любую информацию, которая в течение дня нужна постоянно.
- Все-таки есть то, что действительно не получилось?
- Конечно. У нас закрылся проект по производству поликремния в Иркутской области.
— Не нашлось покупателей?
- Дело не в этом, а в том, что, когда мы его начинали, поликремний был дефицитным товаров с ценой 400 долларов за тонну, а сейчас он стоит 16. Это, конечно, наша неудача, хотя проект не обанкротился. Мы продали наработанные активы другому инвестору, которого нашел губернатор Иркутской области. Тем не менее, конечно же, это неудача. Но вместе у нас есть успехи по многим проектам, и они перебьют наши неудачи.
— Удастся ли вам выстрелить на фоне того, что нет доступа к западным финансам?
- Это серьезная штука, но в то же время не фатальная. В прошлом году мы должны были создать вместе ЕБРР Private Equity Fund, который готовили три года. В один несчастливый момент приключились санкции. ЕБРР запрещено создавать фонд. Однако мы нашли замену — китайских инвесторов, вместе с которыми создали фонд на тот же самый размер. Иными словами, мы видим, что по финансам можно найти замещение. Это возможности, которые есть в Китае, Японии, Сингапуре, Южной Корее, Тайване.
- Вы говорите о себе как о пожилом политике. Вам от возможного переноса парламенских и президентских выборов тепло или холодно?
- Честно говоря, никак. Если говорить не о судьбах страны и не о политическом климате, а о ситуации, о влиянии этих процессов на реальный бизнес, я не вижу ни плюсов, ни минусов.
— Это же неплохо, если бизнес и политика живут отдельными жизнями?
- Да, конечно, если политика помогает бизнесу.
