Воссоединение Крыма с Россией и вообще события на Украине вернули в повестку дня вопрос о соотечественниках за рубежом, а точнее о русских, которые после распада СССР оказались иностранцами, не сходя с места. Сегодня тема звучит совсем по-новому. Не только в контексте несправедливости, допущенной в прошлом, но прежде всего, с точки зрения нашего будущего.
Советский Союз разделился по административным линиям, прочерченными советскими же госстроителями, а они, естественно, исходили из того, что единство Союза не может быть поставлено под сомнение. Нельзя сказать, что культурно-исторические факторы не учитывались вовсе, но были и другие мотивы – от политических до сугубо хозяйственных.
В 1990-е годы отношения Москвы и бывших союзных республик, точнее теперь их называли "новые независимые государства", только устанавливались. Кипели горячие споры о том, признавать ли границу, которая досталась нашей стране. В первую очередь, это касалось Украины, которая обрела нынешнюю форму благодаря советским генсекам.
Тем не менее, руководство страны приняло решение, что постановка вопроса о пересмотре разграничительных линий нецелесообразно, поскольку чревато конфликтами вплоть до военных столкновений. Памятуя, в каком состоянии находилась тогда Россия, трудно упрекать Кремль в нерешительности – важнее было погасить импульс распада, который едва не перекинулся на саму Российскую Федерацию, чем пытаться приобрести дополнительные территории.
Однако вопрос не решился раз и навсегда. Во-первых, незыблемых границ вовсе не бывает, и не было столетия, когда они серьезно бы не пересматривались. Во-вторых, речь ведь шла не об абстрактных гектарах и квадратных километрах, а о людях, оставшихся за пределами собственной родины помимо своей воли.
Политика России в отношении соотечественников не отличалась последовательностью. Временами о них просто забывали, мол, самим несладко. Временами обращали внимание по текущим политическим вопросам, например, когда возникали конфликты с балтийскими странами. Принятая там система "мягкого апартеида", деления жителей на граждан и неграждан, безусловно, является вопиющим примером несправедливости.
Тем не менее, в ряде стран, например, Центральной Азии, реальное положение русских и русскоязычных много хуже (хотя формальной дискриминации нет). Но Москва по тем или иным причинам предпочитала не портить отношения с лидерами этих государств. А поскольку часто Россия проявляла индифферентность по отношению к диаспоре, резкие шаги по защите соотечественников, как в августе 2008-го или марте 2014-го, вызывают недоверие. Как бы то ни было, именно теперь вопрос о русских за рубежом приобретает окраску, которой не было раньше.
Россия ищет новую идентичность, которая должна заменить ту, что исчерпалась вместе с советским потенциалом. Идея "русского мира" становится частью самоидентификации. Не в том смысле, что ставка делается на национализм. Боже упаси, это в нашем случае было бы разрушительно. Российская диаспора – богатый источник человеческого капитала, а именно за этот ресурс в мире уже разворачивается самая острая конкуренция. А соотечественники, то есть люди того же языка и культуры, заведомо не несут с собой проблем, которые связаны с притоком мигрантов другого происхождения.
Из-за демографии России предстоит в XXI веке столкнуться с необходимостью привлекать извне интеллект и рабочую силу. Собирание людей, создание для них привлекательных условий выходит на первый план. Это потребует активной и продуманной миграционной политики. В мире немало стран, опыт которых стоит изучить, — от Израиля, который принимает всех соотечественников, и Германии, которая выдвигает определенные критерии, до "плавильных котлов" — США, Канады, Австралии.
Украинская драма уже послужила катализатором дискуссий об облегчении процедуры приобретения российского гражданства жителями Украины либо всеми жителями СНГ. Шаг в правильном направлении, хотя одной только либерализацией не обойдешься. Нужны специальные процедуры отбора желаемых переселенцев и регулирования притока – российское общество должно привыкнуть к новой ситуации. И почувствовать, что открытость дает в современном мире больше, чем попытки закрыться и отгораживаться.
