Корреспондент ВГТРК Александр Рогаткин проник на востоке Украины туда, куда нога журналиста не ступала, и увидел то, что не замечает обычный человек. Репортажи и документальные фильмы, которые создает его съемочная группа при поддержке команды в Москве, уникальны и достойны самых высоких международных призов.
Окрестности деревни Смелое. Дорога смерти соединяет 31-й и 32-й украинские блокпосты, которые оказались в окружении. Несколько дней по дороге, заваленной сожженной бронетехникой, безуспешно пытаются прорваться в котел украинские танки и БТРы.
В перемирие бронетехника не может идти в бой на прорыв, поэтому ее жгут. А украинское Командование шлет на убой все новые и новые БТРы. Их опять жгут.
На 32-м блокпосту — около ста солдат. Ополченцы не понимают, зачем украинскому командованию эта точка? Почему ее не снимают и почему так глупо пытаются прорвать окружение, оставляя все новые и новые трупы?
Переговоры с попавшими в котел ни к чему не приводят. Ни сдаваться в плен, ни покидать блокпост они не хотят. Каждый день приносит очередные жертвы с обеих сторон.
До блокпоста — почти километр. По дороге постоянно попадается сожженная бронетехника. Впереди — украинские парламентеры с белым флагом — значит, стрелять не будут. Два бойца их прикрывают. В посадках тоже рассредоточились автоматчики и взяли дорогу под прицел.
Военные неразговорчивы. Просят не снимать лица. Ни номера части, ни подразделения не говорят — только то, что из Винницкой области. Они не верят, что им предоставят коридор и они смогут уйти.
Слово за слово. Речь заходит о политике. Комбат — коренной луганчанин — пытается убедить, что украинская армия стреляет в своих граждан. Измученные войной, голодные, одетые непонятно во что, они верят в то, что говорят, но мечтают вырваться наконец-то из окружения.
Предложение сделано. Будут думать. Парламентеры расстаются. Жмут друг другу руки. Вчерашние одноклассники, сослуживцы, соседи, а ныне смертельные враги расходятся по боевым позициям.
Дома рядом с донецким аэропортом. Ни одного дня с начала перемирия здесь не прекращались обстрелы. С одной из улиц уже уехали люди, но в одном из домом еще оставалась семья пенсионеров. Но теперь нет ни их, ни дома.
Небогатые дома. Восстановить их своими силами уже не получится. Люди всю жизнь их строили.
На выезде из Октябрьского района под минометный обстрел попала и машина съемочной группы ВГТРК.
В соседнем районе еще рвутся мины и снаряды, а в Донецкой опере уже репетируют "Травиату" — жизнь продолжается, несмотря ни на что.
Театр в Донецке начинается с бомбоубежища, которое находится под сценой. Кровати, запасы воды.
В театре осталась только треть труппы. Режиссер-итальянец уехал на родину. Все дирижеры — в эвакуации. Солист оперы Сергей Дубницкий становится за пульт. Даже детский спектакль отыграли с аншлагом.
"Был полный зал детей. И балкон, и бельэтаж, и партер — все было забито. Люди сами не побоялись прийти и не побоялись привести детей", — рассказывает Дубницкий.
В Перевальске хоронят командира подразделения Владимира Жукова с позывным "Маршал" и бойца Максима Серикова. Их автомобиль расстрелял снайпер. Диверсионные группы проникают в тыл к ополченцам и устраивают засады. Вместе с бойцами хоронят останки неизвестных солдат Великой Отечественной. Их нашли, когда новые защитники Донбасса рыли окопы и блиндажи.
Нашел останки ополченец Андрей из Горловки. Через день его расстрелял украинский танк. От бойца остался разбитый телефон, на который бесконечно звонит его мать. Она отказывается верить в гибель сына.
