"Не слушался отца и матери, послушайся теперь барабанной шкуры" — так говаривали каторжане. Одна из участниц акции по осквернению храма Христа Спасителя, осужденная за это на два года Надежда Толоконникова, объявили голодовку и опубликовала письмо, где приводит душераздирающие детали жизни в женской колонии.
Проще всего было бы принять все на веру, если бы не склонность Толоконниковой и мужа ее Верзилова к шантажу и самопиару. Чувствуется, что опубликованный текст — плод старательной работы. Он пополнил обширный массив описаний жизни в неволе, каких в России предостаточно. Лучшие образцы, понятно, принадлежат нашим классикам. Без Федора Михайловича Достоевского и здесь не обойтись. Массу точных наблюдений от сибирской каторги вы найдете в его нетленных "Записках из мертвого дома".
"Приходили в острог такие, которые уж слишком зарвались, слишком выскочили из мерки на воле, так что уж и преступления свои делали под конец как будто не сами собой, как будто сами не зная зачем, как будто в бреду, в чаду; часто из тщеславия, возбуждённого в высочайшей степени. Но у нас их тотчас осаживали, несмотря на то, что иные, до прибытия в острог, бывали ужасом целых селений и городов. Оглядываясь кругом, новичок скоро замечал, что он не туда попал, что здесь дивить уже некого", — писал Достоевский.
Понятно, что острог — это не санаторий. А традиции неволи в России всегда были жестоки. Впрочем, это не значит, что так и должно быть сегодня. В системе Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) идет реформа, рассчитанная до 2020 года.
Дело движется, хотя и не так быстро, как хотелось бы, — скорее, с переменным успехом. Так, по признанию главы ФСИН генерал-лейтенанта Геннадия Корниенко, в 2012 году "уже отмечен рост правонарушений в исправительных колониях и следственных изоляторах". На 23% увеличилось число преступлений, совершенных работниками ФСИН, отмечен рост и числа нападений на служащих в исправительных учреждениях. Количество убийств, самоубийств осужденных, а также побегов, по словам Геннадия Корниенко, в прошлом году тоже возросло.
Какова же ситуация женской колонии Мордовии, где отбывает наказание Надежда Толоконникова?
Исправительная женская колония №14 в Мордовии сравнительно небольшая. Режим содержания — общий. Вообще у женщин исправительных учреждений — только два вида: колония-поселение и общий режим. Нет никакого строгого, нет никаких женских пожизненных зон. То есть получается, что общий режим — это для них самый строгий.
Колония компактная: несколько жилых корпусов, столовая и рабочая зона — швейный цех. Здесь и трудилась осужденная Надежда Толоконникова. Про это место она и рассказывала в жалобе.
"У нас нет проблем, — уверяет начальник производственного отдела ИК-14 УФСИН РФ по Республике Мордовия Елена Матягина. — Девушка предъявляла какие-то претензии. Я не знаю, что она хотела. Давайте спросим любую другую девушку из ее бригады".
В бригаде Толоконниковой показывают ее рабочее место и ее работу — прошивка полицейских брюк.
Одна из причин объявленной голодовки — якобы переработка на производстве. Шестнадцать часов вместо восьми.
"Надежда Толоконникова — это особенный экземпляр в нашей колонии. Неудивительно, что она могла такое сказать. Человеку нужен пиар. Она его получает, — говорят в колонии. — Покажите хоть одну заключенную, чтобы она так говорила, чтобы она была забитой, грязной, замученной до смерти".
В жалобе также говорилось об угрозах убийством, исходящих от администрации, побоях и психологическом давлении. Ретранслировалась жалоба Толоконниковой ее мужем Петром Верзиловым, а потом и прессой.
"Во время больших совещаний в колонии говорили: вы все боитесь применять физическое насилие в отношении Толоконниковой, а как вы будете воспитывать новеньких? Как вы будете контролировать ситуацию, если не можете с Толоконниковой справиться?" — утверждает Верзилов.
По его словам, он не может общаться с супругой, якобы администрация поместила голодающую Толоконникову в полную блокаду. В колонии говорят, что за осужденной ежечасно следят врачи. Круглые сутки. На случай продолжения голодовки есть соответствующие инструкции.
"Если отказ от пищи будет продолжаться дальше, мы предложим ей в условиях медико-санитарной части внутривенное питание с использованием водно-электролитных растворов и белковых кровезаменителей", — заявил начальник ФКУ здравоохранения медико-санитарной части №13 ФСИН РФ Александр Приклонский.
Но пока Надежду Толоконникову не кормят внутривенно, увидеть ее все равно не удалось. Даже приглашенным в колонию журналистам. официальная причина — осужденная сама не хочет ни с кем видеться. Тем не менее, существует видеозапись с камеры видеонаблюдения, где уже голодающая Толоконникова просит перевести ее в другую колонию.
"Это — не единственная цель", — сказала Толоконникова.
Перевода требовали и защитники Толоконниковой — муж Петр Верзилов и адвокат Ирина Хрунова. Еще до голодовки.
"Мне были предъявлены заявления, которые были написаны раньше и подписаны Толоконниковой. В них говорилось, что я угрожаю, притесняю осужденную Толоконникову", — заявил заместитель начальника ИК-14 Евгений Куприянов.
Стала ли голодовка Толоконниковой следствием отказа администрации перевести ее в другой отряд на другие работы, с уверенностью пока не может сказать никто, ведь Надежда всегда старалась показать, насколько она самостоятельна и самоорганизована.
"Самое важное здесь — это не распустить себя, продолжать строить себя как личность", — говорит Толоконникова.
Тоже довольно известная осужденная в этой колонии — Евгения Хасис, признанная судом соучастницей убийства адвоката Маркелова и журналистки Бабуровой, уверена, что у Надежды существует определенный сценарий поведения.
"Назвав себя правозащитницей, нарядившись в какие-то доспехи Жа́нны д’Арк, она бегает по отряду с криками: "Женщины России, я вас спасу от беспредела, я вам помогу!" А женщины смотрят на нее непонимающими глазами", — считает Евгения Хасис.
Причем этот сценарий для Нади, как считают в отряде, написан где-то на воле.
"Так же, как мы, ходит на работу, в столовую, на хозработы, а тут столько шума из ничего. Просто там про нее перестали писать. Ей так скучно жить", — уверены осужденные.
Правозащитники, побывавшие в колонии №14 после публикации жалобы, заявили, что переработки на производстве теоретически возможны в любом исправительном учреждении, потому что объем работы на них напрямую зависит от того, удалось ли администрации найти заказчика..
"У нас работают 30% тех осужденных, которые находятся в колониях. Все заказы даются неравномерно", — отметила член Общественной палаты РФ Мария Каннабих.
Российский омбудсмен Владимир Лукин, изучавший ситуацию с жалобой Толоконниковой, считает, что сейчас отношения заключенной с администрацией колонии лучше попросту прекратить. "Сказать что-нибудь очень трудно, потому что не записаны все беседы Толоконниковой с начальством. А она говорит, что угрозы получала она от начальства. Наилучшее, что можно сделать в данной ситуации, — перевести Толоконникову в другую колонию", — сказал Лукин.
Проверки в женской колонии №14 продолжаются. Материалы по жалобе заключенной изучает прокуратура.
