На этой неделе исполнитель резонансного преступления, в результате которого пострадал руководитель балетной труппы Большого театра Сергей Филин, заявил, что плеснул своей жертве в лицо не кислотой, а смесью мочи и электролита. Чуть позже дорабатывающий в Большом театре последние дни Николай Цискаридзе назвал сообщения о том, что Филин получил тяжелые повреждения, сказками.
Новость этой недели, однако, в том, что травма Филина оказалась куда более жестокой, чем думали первоначально.
Темные очки, надвинутая на глаза кепка. Вся больница знает чудака, который в любую погоду ходит с зонтиком, смеется Филин. Как чеховский учитель Беликов, он отгораживается от света и помещает себя в футляр, но поневоле.
И только тот человек, кто не встречался с Сергеем после того, как ему в лицо плеснули кислотой, может поверить разговорам о том, что его ожоги вовсе не так страшны, как принято считать. На самом деле, все может быть даже еще хуже.
"На сегодняшний день правый глаз не может видеть, и это приходится пока воспринимать как есть, но левый глаз все-таки максимально поднимается до 10% зрения, — рассказывает Сергей Филин. — Был определенный момент, когда левый глаз стал видеть чуть лучше, но, видимо, чудес в этой жизни не бывает. По всей видимости, лишить человека того, что у него было, гораздо проще, чем вернуть это обратно".
Вечером в пятницу после процедур Филин прогуливается у фонтана перед больницей, ведомый под руки пресс-секретарем Большого Катериной Новиковой, приехавшей на денек, и женой Машей, которая разрывается между Аахеном и Москвой, где двое детей. Но без помощи Сергей не может — с 10 процентами зрения на одном глазу не разгуляешься.
"Это можно сравнить, если, например, взять два или три целлофановых пакета, которые, в общем-то, прозрачные. И если их приложить к глазу, то вот те проценты, которые я могу видеть. Это достаточно мутное изображение", — говорит Сергей Филин.
С момента поступления Сергея в университетскую клинику Аахена ему было сделано уже 20 операций. Две последние – внепланово: понадобилось устранять осложнения после трансплантации роговицы.
В том, что лечение будет очень непростым, с самого начала не сомневались и врачи в московской 36-й больнице, куда Филина привезли после нападения. "На правом глазу ситуация осложнилась катарактой и вторичной глаукомой, и при его выписке от нас и переводе в университетскую клинику в Германии состояние глаз оставалось все равно тяжелым. Обычно в этой ситуации требуется длительный период реабилитации — иногда проведение многократных операций. Но с уверенностью можно сказать, что в результате этой травмы зрение у Сергея Филина уже не будет таким, как было", — резюмирует Ярослав Большаков, заведующий отделением Центра микрохирургии глаза.
"В прессе появились сообщения о том, что у Сергея не было никакого химического поражения или это поражение было легким. Но слушать и читать такие вещи смешно. Потому что и Сергей, и все медицинские работники — сотрудники Ожогового центра, и все другие специалисты хорошо знают цену этим высказываниям", — говорит Юрий Тюрников, заместитель главного врача Ожогового центра ГКТ №36.
Какая нужда врачам рисковать репутацией и вмешиваться в чужие дрязги, удивляется Сергей. И для него самого — симулировать так, что при этом проводить дни и недели с зашитыми веками. Не слишком ли высокая плата за победу в закулисной интриге? Филин не хочет вступать в публичную полемику с теми, кто распускает небылицы, но и без ответа оставлять их не собирается.
"Я думаю, что ответ будет один, и ответом будет суд, на котором будут представлены абсолютно все материалы. И сегодня по каждому дню, по каждой процедуре, операции, на все, что со мной происходит, есть документы", — заявил Сергей Филин.
Немецкие врачи, которые собрали увесистый том его истории болезни, пока не готовы говорить о сроках лечения Филина и тем более прогнозировать его результат. Но лечащий врач Сергея, Мартин Хермель, готов прилететь в Москву и выступить на суде.
