Много шума наделало письмо из мордовского лагеря участницы группы Pussy Riot Надежды Толоконниковой. 23 сентября она объявила голодовку и опубликовала письмо, где описала жестокие нарушения прав заключенных. В Федеральной службе исполнения наказаний заявили, что голодовка Толоконниковой напрямую связана с тем, что ей отказали в льготах, однако начальник колонии и его заместитель вызваны в Москву. Пока Толоконникова находится в медсанчасти.
Открытое письмо осужденной вызвало бурную реакцию общественности. В частности, в своем ответном письме протоиерей Всеволод Чаплин напомнил заключенной о законе Божьем, который выше законов человеческих, и призвал ее "открыть сердце для этого закона, для настоящей правды".
О том, что происходит в пенитенциарной системе государства, в интервью "Вестям в субботу" рассказал уполномоченный по правам человека Владимир Лукин.
- Владимир Петрович, в письме Надежды Толоконниковой — шаламовско-солженицынские мотивы. Я не знаю, как к этому относиться. Но вот что пишут в продолжении этого письма мои коллеги: например, выясняется, что к фразе Толоконниковой о том, что она заработала всего 29 рублей за месяц, добавляется такое соображение, что предприниматели, размещая заказ в колонии, экономят на подоходных налогах и выплатах в Фонд социального страхования, Пенсионный фонд, потому что эти расходы ложатся на ФСИН. Наши тюрьмы продолжают жить в каком-то параллельном мире. Что показала ваша проверка? Вы отправили своих представителей в эту колонию, где Толоконникова?
- Да, мы отправили своих представителей не только в эту колонию, но и в колонию №6 в Брянске, где недавно погиб человек. Там заявили, что он так неудачно упал с лестницы, что его лицо избито. И почки его пострадали. Наши колонии и вообще наша пенитенциарная система — проблемные зоны. И об этом проблемной зоне я примерно полгода назад проинформировал высшие инстанции, в том числе и президента. К нам пришла бумага о том, что мои предложения о создании рабочей группы по серьезному изменению концепции преобразований пенитенциарной системы приняты. И мы — институт уполномоченного по правам человека — войдем в состав этой рабочей группы. Поэтому будем считать, что поезд пошел. Что касается конкретных жалоб, угрожали ли Толоконниковой или нет, мне очень трудно сказать. Люди приехали. Я с ними беседовал. Они профессионалы. Сказать что-нибудь очень трудно, потому что не записаны все беседы Толоконниковой с начальством. А она говорит, что угрозы получала от начальства. Идет следствие. Я надеюсь, что оно к чему-то придет. Это очень сложно. Это слово против слова. Поэтому наилучшее, что можно сделать в данной ситуации, на мой взгляд, — это перевести Толоконникову в другую колонию. Что касается проблемы трудовых отношений в колонии, то это серьезнейшая проблема. Люди должны работать, а большинство из них не работает. Кстати, колония, в которой находится Толоконникова, в этом плане в лучшем состоянии, потому что 75% людей там работают. А средний уровень работающих в колониях — это 20-30%. Нет мест. Безработица есть и в стране, хотя и не столь большая, как мы боялись. Нужно ли людям работать? Я считаю, что нужно, потому что они там маются без дела. Но это не значит, что нужен принудительный труд. А что происходит в колониях некоторых, в том числе и в этой? Их не заставляют. Им говорят: работайте восемь часов, пожалуйста, но получать будете гроши. Они могут от 25 до 50 рублей получать. Это смешно! Причем и смешно, и грустно. Мы ведь защищаем в данном случае не только заключенных. Они тоже граждане России.
- Тот же Кодекс закона о труде.
- Мы защищаем потерпевших. Откуда они возьмут деньги, чтобы платить потерпевшему за нанесенный ущерб? Дилемма между отсутствием зарплаты и совершенно невыносимым, по нашим понятиям, трудом. Это надо менять радикальным образом.
- Президент обратился к не чужой для вас организации — Совету по правам человека — с предложением подумать о формате амнистий к 20-тилетию Конституции. Вы поддерживаете эту идею? Кто бы, на ваш взгляд, мог бы попасть под амнистию?
- Я неоднократно обращал внимание в своих выступлениях, что все те демонстрации, которые шли с декабря 2011 года массовые в Москве, в Питере, в ряде других мест, не прошли плохо с точки зрения организации. Была идеальная организация. И с точки зрения тех, кто охранял порядок, и с точки зрения организаторов демонстрации.
- За исключением печально известной.
- Одно исключение — 6 мая. И после этого опять были демонстрации — вполне нормальные и цивилизованные. О чем это говорит? Что-то там произошло особое. И отнестись к этому надо особо — не как к системе, а как к особому случаю. Нужно проявить гуманность и милосердие, что никоим образом не говорит о слабости, а наоборот, говорит о силе государства.
– В числе арестованных с судна Greenpeace оказался фотограф, который работал с группой "Война", связанный с Pussy Riot. С точки зрения международного права, тут вообще трудно о чем-либо говорить, потому что оно нарушено судном Greenpeace. Мы знаем эту организацию, как боевую. Но также знаем про довольно специфические, часто экс-военные биографии многих ее сотрудников. Вы в этой истории где?
- Я в этой истории там, где во всех остальных историях: пытаюсь быть объективным. С одной стороны экологическое движение — это великое, нужное и необходимое для мира и для страны движение. Я его всячески поддерживаю. С другой стороны, часть этого движения весьма экзотически выражает свою позицию.
- Воинствующим образом.
- Да. Весьма экзотично весьма, на грани нарушения закона, иногда за гранью. Нарушали они закон или нет, покажет следствие. Омбудсмен в следствие не вмешивается. Там существует несколько зон: трехкилометровая, которая уже внутренняя, экономическая — 5000-километровая, а также зона, где стоял корабль. Что произошло, должно выяснить объективное следствие.
- Что бы вы предложили?
- Совершенно очевидно, что к этим людям нельзя относиться так, чтобы переключилось внимание общественности с их экзотического поведения на наше немножко медвежье поведение. Поэтому я бы, во-первых, всех их не арестовывал. Капитана и людей, которые знали обо всем и которые ответственные, можно задержать, а остальной экипаж можно просто взять и держать с подпиской о невыезде, пока не выяснится их уголовная роль. Думаю, было бы хорошо, если бы их оштрафовали как следует за экзотическое поведение. Возможно, наиболее активным из них стоит запретить некоторое время въезжать в нашу страну. Это было бы вполне нормально.
- Это в вас говорит экс-посол, который может дать команду консульскому учреждению?
- Я только советую. Ко мне можно прислушаться, а можно нет. Если прислушаешься, то может быть, оно и лучше.
