Во вторник японский фондовый рынок открылся серьезным снижением. Почему? Потому что укрепилась иена, а это плохо для экспорта. А почему укрепилась иена? Потому что накануне сильно завибрировала и поползла вниз валюта единой Европы. А это почему? Потому что после первого дня двухневных парламентских выборов в Италии рынкам почудилось, что к власти может вернуться кавалер Берлускони, вот они и метнулись прочь от евро. А почему же кавалер так страшен рынкам? Казалось бы, мультимиллионер, во всех отношениях деловой человек – что ж так уж шарахаться-то? А он, видите ли, популист и еврокритик. Это он обрушил в декабре правительство тихого и аккуратного профессора Монти, который тихо и аккуратно проводил политику свирепой экономии, чем страшно нравился всем, кроме итальянского избирателя. И вот теперь пришел бы бурный Сильвио, который и за нынешнюю кампанию успел столько всякого понаговорить, что только держись. Говорил, например, что "все плохое идет в Италию с севера", имея при этом в виду не то Брюссель, не то даже и Берлин. Рынки и затрепетали.
Но во вторник же рынки и начали успокаиваться: гроза миновала. Оказалось, что левоцентристская коалиция во главе с бывшим коммунистом Пьер Луиджи Берсани обошла коалицию, возглавляемую Берлускони, на целых четыре десятых процента, то есть примерно на сотню тысяч голосов. И этого совершенно достаточно. Берлускони во второй раз пострадал от своего же избирательного закона, по которому преимущество даже в один голос дает победившей партии абсолютное большинство депутатских мандатов. Теперь у Берсани в нижней палате будет 340 депутатов из 630. Другое дело, что выборы в сенат не дали левым столь же безоговорочной победы. Они и там по голосам обошли оппонентов, но большинства это не дало. Значит, если президент Италии Джорджо Наполитано поручит Берсани формировать правительство (а это почти наверняка произойдет), может сложиться неприятная для будущего премьера конструкция, ведь правительство, располагающее большинством в нижней палате, но вынужденное каждый раз со скрипом добиваться одобрения сената, в нынешних критических условиях попросту не сможет функционировать. Значит, если Берсани не удастся так или иначе – например, расширив нынешнюю свою коалицию – обеспечить себе сотрудничество верхней палаты, то можно пари держать: в скором времени Италии предстоят еще одни выборы, которые уж совсем неизвестно, к чему приведут. И это уже все понимают.
Самое время рассказать о третьем призере нынешней кампании. Значит, Берсани – 29,6 процента, Берлускони – 29,2 процента, совсем ненамного отстал, получив 25,5 процента, известный блогер и комик Беппе Грилло с не то что популистским, а прямо уличным протестным движением "Пять звезд". Этот Грилло критиковал в ходе кампании весь итальянский политический класс вообще, нелестно отзываясь и о европейском начальстве. Он сулил избирателю одновременно и сокращение рабочей недели до 20 часов, то есть вдвое, и заметное увеличение средней зарплаты. Всем, кроме политиков, естественно. И вот за такую, прости Господи, программу голосовал каждый четвертый избиратель Италии. Тамошние газеты называют сторонников Беппе Грилло то "молодежью, разочаровавшейся в традиционных партиях", то "молодыми, политически неопытными людьми". Можно, я думаю, приискать и менее щадящие слова, но не в словах суть. Суть в том, что результат, показанный партией "Пять звезд", демонстрирует, скажем вежливо, неполную адекватность политической системы вызовам дня и пугающую этой системы неустойчивость.
На нынешних выборах этот клоун – простите, комик и блогер – отнял у Берлускони чуть больше голосов, чем у левых. Вероятно, его шутки в правую сторону были чуть смешнее его же шуток в сторону левую. И рынки успокаиваются, и германские и брюссельские аналитики удовлетворенно говорят, что Италия продолжит курс реформ, а Европа – выход из рецессии. А через три месяца – или когда там итальянцам придется снова выбирать себе парламент – веселый комик и блогер пошутит более удачно не в правую, а в левую сторону, и формировать правительство вновь будет Берлускони, и рынки будут истерически дергаться, и дипломированные аналитики с таким же наморщенным думою лбом будут рассказывать страшилки о низвержении Италии в кризис, а также об общеевропейских бедах. И будут правы точно в той же степени, что и сегодня. И я даже не осуждаю их за то, что они не говорят самоочевидной вещи: что экономическая политика, которую Евросоюз считает единственно верной, в принципе не может иметь устойчивого одобрения через демократические процедуры. Да, этого они обычно не говорят. Но если бы и говорили, что бы поменялось?
