Россия проголосовала за введение санкций против Ирана. Что вызвало такое решение? Как оно скажется на российско-иранских отношениях? Дмитрий Медведев высказался о возможности сокращения чиновничьего аппарата на 20 процентов. Является ли это необходимой мерой? Эти и другие вопросы в эфире радио "Вести ФМ" обсудили Елена Щедрунова и Сергей Брилев.
Иранцы считают Россию врагом
Щедрунова: Мы сегодня говорим про то, что обсуждают в Европе. В Европе, как и у нас сегодня, обсуждают, насколько я понимаю, санкции против Ирана, потому что это касается всех, не только тех, кто голосовал "за" и "против". Это касается абсолютно всех. Сергей, на самом деле у меня такой вопрос: почему мы-то голосовали "за"? Можно же было, в конце концов, воздержаться, ведь у Китая всегда была потрясающая позиция – воздержаться?
Брилев: Что касается Ирана, то я действительно внимательно посмотрел, что пишут, что говорят европейцы, и на самом деле, если отвечать на вопрос о том, что же об Иране, о санкциях в отношении Ирана говорят европейцы, говорят они при этом не про Иран.
Щедрунова: А про кого?
Брилев: Про Турцию.
Щедрунова: Ну, потому что она проголосовала "против" неожиданно для всех.
Брилев: Потому что она проголосовала "против", потому что она начала, как это сформулировали американцы, "дрейф на Восток" - в этом смысле будучи натовской страной, потому что действительно, Турция с Бразилией предложили иранцам перерабатывать уран на турецкой земле, в этой связи отвечу на тот вопрос, который прозвучал последним из ваших уст. Собственно говоря, да, предложение Турции и Бразилии существовало, да, Иран согласился с турецким предложением перерабатывать уран на турецкой территории, но не кажется ли вам, что за последние месяцы Иран много такого сделал, что…
Щедрунова: Что санкции просто необходимы.
Брилев: Ну, что турецкое предложение никак не могло перевесить ту обеспокоенность, которая существует в отношении всего остального, что Иран сделал.
Щедрунова: Соглашусь абсолютно. Но я, тем не менее, напомню замечательную позицию, избранную когда-то Китаем, которой он придерживался долгие десятилетия. Правда, как я поняла, сейчас Китай проголосовал все-таки "за".
Брилев: И Китай тоже проголосовал "за", а не воздержался.
Щедрунова: Да, абсолютно точно. Мы могли быть такими, как китайцы в этом случае и воздержаться, потому что у нас слишком много завязок в Иране, потому что Иран иногда говорит о том, что мы чуть ли не единственные, то есть Россия чуть ли не единственный его защитник, и тут защитник голосует за санкции, притом, что Бушер должен начать работу.
Брилев: Вы видели последние публикации? Что в Иране начали говорить, что Россия – это теперь тоже враг.
Щедрунова: Конечно. Как только мы заговорили о том, что санкции возможны, Сергей, вспомните, пару – тройку месяцев назад?
Брилев: Иранцы очень вздернулись.
Щедрунова: Они тут же… То есть голосуя "за", мы прекрасно понимали, что мы получим в Иране. Возникает вопрос: вряд ли мы вот такие вот идеалисты и решили поддержать прежде всего западные страны, прежде всего Соединенные штаты в их атаке на Иран, ничего не желая получить за это взамен. Может, все-таки были какие-то торги?
Брилев: Ну, во-первых, российский МИД, это я уже говорю очевидную вещь, потому что это было в новостях сегодня весь день, уже дал свои пояснения о том, что санкции, касающиеся поставки тяжелых вооружений в Иран, не касаются поставок С-300. Так что в этом смысле об идеализме российском говорить не приходится.
Щедрунова: Скорей всего, мы договорились. Потому что это ведь заявление МИДа?
Брилев: Ну, начнутся ли поставки или нет – это уже другое дело. Кстати сказать, в данном случае именно МИД уполномочен и компетентен делать такие заявление официальные. Именно от МИДа и должно было такое заявление прозвучать. Так что идеализмом уже таким, мне кажется, здесь не пахнет. Во-вторых, если внимательно почитать те санкции, которые введены против Ирана, да, это уже четвертый блок санкций и так далее, однако тем не менее они Россией, и Китаем прежде всего, были, как это формулируют на Западе, "вымыты", нивелированы. Посмотрите, действительно, да, это сигнал иранцам: "Ребята, уже хватит". Но, тем не менее, реально санкции введены всего лишь против одного отделения одного иранского банка, всего лишь против одного физического лица в Иране, ну и в отношении стражей исламской революции, к которым, тем не менее, не относятся поставки, например, тех вооружений, о которых мы сейчас упомянули. Поэтому я бы об идеализме России не говорил в принципе. Да, Россия поддержала санкции, но поддержала их по своему разумению и в своей версии.
Французы – известные бюрократы
Щедрунова: На этой неделе президент страны Дмитрий Медведев попросил рассмотреть возможность сокращения российского чиновничьего аппарата федерального на 20%, при этом президент выразился довольно осторожно. Он сказал: "Вы все-таки посмотрите, нужно ли это делать". Если учесть, что чиновничий аппарат в России называют непомерно разросшимся, но при этом у нас на 1000 человек приходится 10 чиновников, а, например, во Франции – 70, то может быть, проблема не в том, что чиновников много, а в том, что они не делают то, что делать должны?
Брилев: Ну, во Франции в это включают все-таки и то, что в российском гражданском кодексе разделено на собственно госслужащих и на сотрудников государственных предприятий, мне кажется.
Щедрунова: Сергей, сказать не могу, во всяком случае, в тех аналитических материалах, которые были посвящены этой теме, приводятся данные по разным странам мира. На первом месте по количеству бюрократов находится Франция - 71 или 73 человека на тысячу.
Брилев: Ну, вот немножечко спорно для меня, что Франция на первом месте, но не суть.
Щедрунова: Слушайте, ну известные бюрократы – французы. Саркози, придя к власти, сказал, что сократит чиновничий аппарат вдвое. Пока у него не очень получается.
Брилев: Я вчера как раз был у Кристин Лагард, шел через это министерство, оно архитектурно настолько огромно, что подавляет сознание, сколько чиновников. Значит, я так думаю, что чиновников наших вполне можно сократить. Тем более что правительство совершенно не отказываются от планов власти повышения зарплаты бюджетникам, а тут оставшиеся еще больше будут зарабатывать.
Щедрунова: То есть будут лучше работать?
Брилев: Беда в другом. Вы представляете, когда вот этих людей сократят, многих из них, насколько часто будет выясняться, что непонятно, что они все эти годы делали на госслужбе, потому что они будут не устраиваемыми в другие секторы жизни, потому что делать ничего не умеют. Я вам пример один назову. У меня на прошлой неделе была съемка. Право, мне не совсем удобно называть организацию, где это все происходило, потому что она, в общем, ничем не отличается от многих других. И одному нашему сотруднику неправильно фамилию записали для пропуска. Ну, неправильно и неправильно, там разница была всего в две буквы, но есть же…
Щедрунова: Но режимный же объект-то?
Брилев: Ну, послушайте, неважно.
Щедрунова: Главное, понты в этом режиме.
Брилев: Ну, в общем, там такая вот наша российская пропускная система. Короче говоря, переоформление всего на всего двух букв пропуска завершилось к моменту, когда съемка была завершена – 1 час 10 минут это длилось.
Щедрунова: То есть они согласовывали на очень многих уровнях.
Брилев: Четыре человека участвовало.
Щедрунова: В согласовании?
Брилев: Да, это просто для меня была такая иллюстрация, насколько эффективно работает…
Щедрунова: Это была структура государственная?
Брилев: Да.
Щедрунова: Понятно. В конце концов, должна же быть всеобщая занятость в идеале. Как в Советском союзе.
Брилев: Да. Но только не государство всеобщую занятость надо обеспечивать, а все-таки бизнес, а государству надо этот бизнес поддерживать. Я думаю, что, в принципе, процентов на 20, по моим личным наблюдениям, если сократить нашу госслужбу, вообще ничего не изменится.
