20 мая Басманный суд Москвы вынес решение, которое сразу же перешло в разряд резонансных. 60-летняя Елена Латышева, которую обвиняют в мошенничестве на 63 миллиона долларов, переведена под домашний арест. Женщина тяжело больна. Как было сказано на суде: она может участвовать в следственных действиях, только "не вставая с носилок". Однако пока это решение – только исключение из общей практики. Почему следователи, судьи и сотрудники ФСИН, как в случаях с Магницким, Трифоновой или Сафроновым чаще предпочитают взять грех на душу, но не ответственность? Кто должен отвечать? И сколько еще в СИЗО таких смертельно больных?
"Фотографии, приметы, поступки, содержание – если сравнить это дело с современным, оно почти ничем не уступает, потому что тюремное дело в России было на самом высоком уровне", – объясняет начальник отдела по работе с личным составом ФБУ "Тюрьма №2" ГУФСИН РФ по Владимирской области Игорь Закурдаев.
Высокого уровня во Владимирском централе были и заключенные. Много политических. Михаил Фрунзе и писатель-мистик Даниил Андреев, народная артистка Лидия Русланова и заслуженная Зоя Федорова – сидели в одной камере, сбитый пилот американского разведывательного самолета У-2 Гарри Пауэрс и знаменитый советский диверсант Павел Судоплатов. Отдельная страница истории централа – элита фашисткой армии. Был и совершенно особый контингент – арестанты без имени.
"Номерные заключенные. Сам факт был засекречен. Никто из личного состава не знал ни фамилии, ни прошлого, имел только номер, который присваивался особым совещанием КГБ. Под номерами были буржуазное правительство Литвы, Латвии и Эстонии, члены семьи Сталина – Аллилуевы, под вымышленной фамилией сидел сын Сталина Василий", – рассказывает Игорь Закурдаев.
Ореол таинственности теперь в прошлом. Естественная закрытость тюрьмы – требование режима.
Владимирский централ. Крупнейшая не только в России, но и в Европе тюрьма на тысячу человек. Там содержатся приговоренные к пожизненному сроку, особо опасные преступники и те, кого перевели за злостные нарушения из колоний. Внутри централа есть и следственный изолятор, чтобы городской СИЗО (это отдельное учреждение) не переполнялся, и соблюдали все нормы содержания подследственных.
Норма – это не только четыре квадратных метра на человека в камере и разнообразный рацион, но и медицина.
"Обеспечение увеличилось не то, что в разы – в десятки раз. У нас за последний только год получено новейшее оборудование. Флюорографическое оборудование, диагностическое", – рассказывает начальник ФБУ "Тюрьма №2" ГУФСИН РФ по Владимирской области Степан Богинич.
Это уже столичный СИЗО №4. 13 мая здесь от остановки сердца там скончался Андрей Сафронов, осужденный за незаконный оборот наркотиков.
"Первичные результаты вскрытия, которые есть на настоящий момент, свидетельствуют о том, что смерть наступила естественным путем", – говорит начальник сизо №4 г. Москвы Алексей Хореев.
Идет доследственная проверка. Продолжается и расследование обстоятельств, при которых 16 ноября 2009 года в изоляторе "Матросская тишина" скончался Сергей Магнитский.
Юрист инвестиционного фонда Hermitage Capital проходил по экономическим статьям и был тяжело болен. Уголовное дело заведено сразу по двум статьям: "неоказание помощи больному" и "халатность".
30 апреля в том же СИЗО скончалась Вера Трифонова, которая обвинялась в мошенничестве. 53-летнюю женщину держали в изоляторе несмотря на то, что у нее был диабет, отказывали ноги, почки и зрение.
Судья, настаивавшая на такой мере пресечения, ушла в отставку, на следователя заведено уголовное дело.
В Службе исполнения наказаний проблему признают. В ведомстве подготовили законопроект, который позволит освобождать из СИЗО тяжело больных подследственных.
"Этот перечень предусматривает более 40 заболеваний тяжелых форм заболеваний, это различные виды туберкулеза, онкологические заболевания, ряд других заболеваний", – объясняет начальник управления организации деятельности тюрем и следственных изоляторов Федеральной службы исполнения наказаний Владислав Цатуров.
Не исключено, что реформа ФСИН может затронуть и подчинение медицинских служб в СИЗО и тюрьмах.
"Медицинские службы должны быть независимы от содержания. Содержание – это одно дело, медики – другое дело. Клятва Гиппократа – она не ведомственная клятва. Это клятва на всю жизнь", – полагает уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин.
"Им лучше сделать все, чтобы человека упрятать", – говорит преподаватель танцев Руслан Тахаутдинов.
Чемпион России по танцам среди клубных команд Руслан Тахаутдинов отсидел в изоляторе почти два года. Ждал приговора по сфабрикованному, как выяснилось, делу. Оправдали. За то время, что был за решеткой, Руслан потерял форму. О профессиональной карьере пришлось забыть.
"Следователь, который вел мое уголовное дело… получалось, что, например, приходит мама, стоит прямо под окном. Не пускали даже, грубо говоря, на десять квадратных метров. А делали предложение, что ты сейчас быстро с делом ознакомишься, подпишешь, ты можешь повидаться с мамой пять минут. То есть давили на тебя психологически. Давили родительскими отношениями, что ты что-то будешь делать. Но при этом я пытался держаться полностью, и за счет этого, наверное, и добились справедливости", – уверен преподаватель танцев Руслан Тахаутдинов.
"Судьи на первоначальном этапе вообще стараются не вникать. Просит следователь арест. Она арестовывает. И, между нами говоря, прокуратура, когда раньше заключала под стражу, это делала гораздо реже, чем наши суды сейчас", – рассказывает адвокат Владимир Жеребенков.
"На судей, конечно же, оказывается давление. И у нас такие факты тоже есть, судьи нам тоже об этом говорят. Мы боимся выпустить человека или не дать санкции на арест, потому что сразу же запускают информацию, в том числе и оперативные работники, что судья может взять взятку", – рассказывает председатель комиссии Общественной палаты России по контролю за деятельностью правоохранительных органов, адвокат Анатолий Кучерена.
В следственном изоляторе Владимирского централа, как и во всех подобных учреждениях, лишь исполняют решение судов, но все же и тут иногда не понимают их жесткости.
В музее Владимирского централа среди прочего – выдержка из "проекта устава о тюрьмах", собственноручно написанного Екатериной II в 1787 году.
