Виктор Черномырдин один из немногих, кто даже после ухода с высокого поста оставался ярким политиком, всегда был в центре внимания. Сегодня в нашей программе произошли изменения. В 23 часа в эфир выйдет последнее интервью Виктора Черномырдина. Этот разговор был записан для одного из проектов телеканала "Россия", но мы решили показать его сегодня. Целиком.
"Я ещё не подвожу итоги. Я ещё не подвожу итоги. Это уже сделают другие", – отговаривался Виктор Степанович Черномырдин.
Это уже история. И с нами нет больше Виктора Черномырдина. И теперь приходится подводить итоги. О жизни человека, который до последнего оставался в строю. И даже умер, находясь дома на больничном, и будучи в полном сознании. Он был сильным. Он знал, что такое борьба. Настоящий, закаленный боец.
- Виктор Степанович, скажите честно, думали когда-нибудь о том, что послом станете?
- И во сне не могло присниться, не то, что думал!
Шутка – это фирменный стиль Черномырдина. Пожалуй, только это и выручало, когда было особенно тяжело.
Май 2001-го – в его карьере крутой поворот. Посол на Украине. После премьера. Тогда многие говорили, что это почётная пенсия.
Но очень скоро выяснилось, что Черномырдин оказался на передовой, когда против его друга Леонида Кучмы вовсю полыхала акция "Украина без Кучмы".
"Кучму – геть!", – скандировали тогда на улицах Киева манифестанты.
Даже после прихода к власти "оранжевых", Черномырдин остался верен дружбе. Он был твёрдо убеждён, что рано или поздно отношения изменятся. Одно из последних интервью уже здесь, в Москве, в Украинском доме. Где портрет Черномырдина оказался в галерее почётных украинцев. Рядом с академиком Патоном.
"Слишком много льётся сегодня ненужного, а тем более между нашими народами. Это никому не удастся сделать. Это невозможно сделать. И никто не сделает. И никто между нами ничего не вставит!" – уверенно заявил тогда о дружбе двух братских народов Виктор Черномырдин.
Это ведь только он так мог: словно маршал оценивать стратегическую обстановку на газовой передовой и говорить откровенно о тех, кто пытался поссорить Киев с Москвой.
"Не надо лезть туда, где ты ничего не понимаешь! Абсолютно при том не понимаешь", – учил Виктор Степанович Черномырдин.
- Сейчас все здесь на Украине говорят, что такое происходит потому, что у России газа мало.
"Это кто говорит – у него мозгов мало, – в разгар газового кризиса между Россией и Украиной моментально реагировал посол России на Украине.- Мозгов мало!"
Он не боялся угроз быть объявленным персона нон-грата.
"Это вообще такая мелкотравчатая придирка! Это повод", – говорил он.
Даже несмотря на возраст и коварную болезнь, он не любил оглядываться назад и вспоминать, сколько сделал за всю свою богатую на события жизнь.
- Виктор Степанович, архивы часто листаете?
"Знаете, вообще не листаю! – вздыхал в ответ Черномырдин. – И вообще, к архивам не прикасаюсь! И чего я там буду ковыряться?! Заниматься надо завтрашним днём".
Народный политик – это ведь не просто фигура речи. Сам – из российской глубинки, из деревни Чёрный Отрог в Оренбуржье. Думал ли, что когда-нибудь окажется на Олимпе власти? Сельская семья. Отец – простой водитель. От мамы – природное чувство юмора. Предел мечтаний – стать лётчиком, но не прошел по здоровью. Поэтому служить отправился рядовым.
"А я хотел в армию, – признавался потом он. – У нас такой род Черномырдиных – служивые. И деды, и прадеды, все были связаны с военными – казаки. Казачьё!"
- Так вы лётчик (по первому образованию)?
"Я механик, – скромничал в ответ бывший премьер-министр России. – Устранял зазоры. Спрашивают: какие? Я говорю, между тряпкой и плоскостью".
Кадры хроники: "В Оренбуржье открыто богатейшее газоконденсатное месторождение".
Но в результате, на гражданке он стал газовым генералом. От машиниста компрессоров – до директора Оренбургского газозавода. Редчайшие кадры хроники. Его во время рабочей поездки заметил ещё советский премьер Косыгин. Карьерный рывок. Черномырдина бросают на мегапроект – газопровод "Ямал-Европа". Он как никто знал, что значит добывать газ.
"Сварщик потолочный шов делает. Лежит сам в воде, лежит, а под ним вода сочится. Бульдозером продавливают всю эту лежнёвку. И он лежит, варит этот потолочный шов. Это жутко просто! Представляете? И морозяко невозможный! У меня в унтах, у нас у всех унты, ноги не терпят! Плед порвать – ноги замотать. А он лежит в воде, варит потолочный шов и не может прерваться", – рассказывал об этом периоде своей работы Виктор Черномырдин.
Черномырдин ещё при Черненко – самый молодой, в 47 лет, министр газовой промышленности. В 1985-м – член ЦК КПСС. И уже на излёте перестройки он бросается спасать дело всей своей жизни.
"Когда стали избирать руководителей предприятий, тогда понятно было, что наступает какой-то конец эпохи. И я, учитывая своё любопытство, мне было интересно, я понимал, что всё – будет конец сейчас. А мы – система. Вы можете представить себе: всю эту систему начать дробить? И тогда мы проработали и вышли на такую комбинацию как концерн", – вспоминал он, как создавался "Газпром".
- Виктор Степанович, но "Газпром" – это главное достижение вашей жизни?
"Это, конечно, главное. Это – основное. "Газпром" и прежде всего люди, работающие в экстремальных условиях. Сейчас это ведущая компания мира. Её надо оберегать, её надо лелеять и берёчь", – звучат словно завещание слова Черномырдина.
- Черномырдин. Проголосовало "за" – 621.
В его биографии – вся новейшая политическая история страны. Самый тяжелый – 1992-й год. Тогда, на изломе, его Борис Ельцин и призвал на должность премьера. Уже ясно, что Гайдара не удержать. Как потом скажет сам Черномырдин про команду Гайдара: "Умные ребята, а страну-то не знали". С его приходом и появилось понятие "политический тяжеловес". Левые приняли за своего. Мол, красный директор. Либералы застыли в ожидании. Тогда и родился первый черномырдинский афоризм: "Я за рыночную экономику, за реформы, за рынок, но не за базар".
- Каким образом Борис Николаевич вас выбрал?
"От безысходности, наверное, я так думаю, – рассмеялся в ответ тогда Виктор Степанович. – Ну, все, наверное, думали, что пришёл Черномырдин – красный директор".
- А вы кто?
"А я – директор на самом деле. На самом деле, я – директор".
Возможно, именно такой и был для Бориса Ельцина, да и для страны, спасением. "Хотели как лучше, а получилось как всегда". С этим как-то легче было выживать. Но не только политика нашла своего героя. Обогатился весь русский язык.
"Что сегодня все: давай, давай, давай! А за счет чего давать?! Где давалка?! Она уже кончается", – заявил он на заседании правительства 14 марта 1996 года.
"У кого руки чешутся?! У кого чешутся – чешите в другом месте!" Это уже обращение к депутатам от 12 октября 1997 года.
"Правительство – это не тот орган, где, как говорится, можно только языком!" – заявил он 27 апреля 1997 года.
В конце 92-го нефть была по цене 8-9 долларов. Казна пуста. Система управления рухнула. И было вовсе не до шуток. Над страной витала реальная угроза голода.
"Я тогда сразу же, буквально через неделю позвонил Назарбаеву. Спросил. Он говорит: есть. Я сразу же полетел к нему и мы договорились с Нурсултан Абишевичем, он 5 миллионов тонн сразу же выделил нам зерна для того, чтобы нас поддержать", – рассказал Черномырдин о том, как его выручил Назарбаев.
Работали ещё старые советские связи. Но в прошлое сам Черномырдин уже не хотел. В 93-м он не предал Ельцина, хотя шептали и уговаривали. Он умел говорить "нет". В том числе и коммунистам во время частых баталий.
"Всё имели?! – возмутился он однажды, стоя на трибуне Госдумы. – Мы всё имели? Встаньте, кто всё имел! Это вы имели!"
Ежедневный стресс. Формирование власти. В том числе стиля руководства и отношений внутри кабинета. Чего только стоит приход к Черномырдину младореформаторов Бориса Немцова и Анатолия Чубайса. О которых Черномырдин без слез не мог вспоминать.
"Немцов прилетел в Нижний Новгород. И в аэропорту, где его встречают, он прямо сказал всем, что мы теперь, всё наше правительство, пересаживаемся на "Волги". Я говорю: "Да не может быть, с чего он это взял!" Прилетает через день или через два обратно, заходит ко мне такой, как побитый: "Степаныч, я, наверное, не то что-то сказал". Я говорю: "Ну, почему не то? Вот ты и пересядешь! Ты! Ты будешь ездить на "Волге", а мы будем ездить на "Мерседесах", – вспоминал экс-премьер.
Пожалуй, только такому Борис Ельцин и мог доверить ядерный чемоданчик. Черномырдин стал первым премьером, которому действующий президент передал полномочия. Почти на сутки, пока шла операция на сердце. 23 часа. С 7:00 5-го ноября до 6:00 6-го ноября 96-го года. Согласно указу, он был исполняющим обязанности главы государства. И, как выясняется, Ельцин сделал свой выбор не зря.
"Тут много можно было извлечь из этих вариантов", – раскрывает подробности этого времени Виктор Черномырдин.
- А предлагали?
"Да, конечно!"
- А что предлагали, Виктор Степанович?
"Всё! Продолжать приказ дальше".
- То есть, сместить Ельцина?
"Да, конечно".
За его плечами и в его руках было невероятно многое. Чего только стоит спецпредставительство в Югославии. Когда невозможно, но надо остановить войну.
Или чёрный июнь 1995-го. Когда группа Басаева захватила больницу в Будённовске. 2 тысячи заложников. Страна в шоке. Переговоры, пока Ельцин был в отъезде, Черномырдину пришлось взять на себя.
"Я ничего не понял, ничего не слышно. Шамиль Басаев, говори громче!"
146 погибших. Это личная боль Виктора Черномырдина до самых последних дней.
"Я бы и сейчас также поступил. Сначала освободить. Беременные, рожали в это время, умирали в это время. На операционный стол работал. И штурмовать это здание?" – он говорит, что поступил бы точно так же вновь. Говорит с болью, со слезами.
Он шёл по наитию. Пережил ещё многое, в том числе и собственную отставку с поста премьера накануне своего 60-летия. И даже согласился, хоть и не утвердили, повторно возглавить правительство. Черномырдин никогда не жалел о том, что было сделано.
- Вы 90-е как можете охарактеризовать?
"Я считаю, что это, действительно, лихие годы. Но мы очень хотели пройти этот путь без крови. Очень хотели. Но, слава Богу, посмотрите, страна уже другая. Не было бы нас, не было бы тех лихих годов, не было бы тех страданий – не было бы и сегодняшних результатов", – был убеждён Черномырдин.
Своими руками он делал историю. Он был, пожалуй, одним из самых уважаемых и ярких политиков. Когда из-за болезни стало совсем тяжело, он сам объявил о своём уходе.
"Спасибо вам за всё!"
Зал аплодировал ему стоя.
