Когда журналисты спросили Франсуа Миттерана во время его президентства, правда ли, что у него есть дочь на стороне, Миттеран ответил: "Да, это правда. И что?" "Это никого не касается", – добавил президент, и французы до недавнего времени свято чтили этот постулат, пишет The New York Times. Французы не в восторге от ужасных разоблачений, которые разрывают общество на части. И их гораздо больше шокировало не то, что любовница Миттерана родила от него дочь, а то, что бывший президент поставил свою неофициальную семью на госдовольствие и даже обеспечил им полицейскую охрану. Это выяснилось уже после смерти Миттерана.
Арест Доминика Стросс-Кана – очередной вызов французскому пониманию тезиса о неприкосновенности частной жизни – в особенности, частной жизни сильных мира сего. То, что Стросс-Кана обвиняют в попытке изнасилования, а не просто в не совсем пристойной интрижке, только подливает масла в огонь. И определенная часть французов все настойчивее выражает желание снять завесу тайны с частной жизни политиков.
"Мы чувствовали свое превосходство перед американцами и британцами в плане соблюдения принципа неприкосновенности частной жизни, – говорит Пьер Хаски, один из ведущих французских политических комментаторов. – Но мы, журналисты, выполняем свою работу не должным образом. Мы так привыкли хранить секреты – собаку на этом съели. А нужно действовать более агрессивно и признать, наконец, что есть такие "частности", которые касаются всех.
Хаски добавил, что и сам он в прошлом придерживал поступающую к нему компрометирующую информацию о французских политических деятелях. "Я знал, что, когда Ролан Дюма был министром иностранных дел, у него был роман с дочерью сирийского министра обороны. Я не дал хода этой информации именно из соображений неприкосновенности частной жизни. Я был неправ – ведь это оказало влияние на французскую внешнюю политику".
Скандал с главой МВФ совпал с изменениями, которые начали происходить в общественной жизни Франции – кодексом молчания все чаще пренебрегают, и секреты выплывают на свет. Личностная природа президентства Николя Саркози породила в обществе жажду историй-разоблачений с пикантными подробностями. На помощь пришли технологии – улучив удобный момент, с помощью камеры мобильного телефона на неофициальном собрании или вечеринке можно снять сенсацию.
Исторически у Франции большой опыт в обращении со слухами и секретами. И эти слухи и тайны, как правило, не становились достоянием общественности по нескольким причинам. Во-первых, французы долго привыкали и привыкли к различного рода неподтвержденным историям о могущественных фигурах. Привычка эта очень старая, начавшая вырабатываться еще при дворе короля. Тогда в подобной информации была заключена огромная сила, следовательно, и обращаться с информацией нужно было очень осторожно.
Таким образом, французы стали очень толерантными и относились к чужим секретам весьма бережно – особенно к сексуальным. Частная жизнь стала неприкосновенной. “Хочешь жить счастливо – живи скрытно”, – возвестил французский поэт 18 века Жан Пьер Кларис де Флориан.
Во-вторых, политиков во Франции – опять же традиционно – не вышвыривают из власти с позором за сексуальные проступки (насилие в отношении женщины, конечно, другое дело). Наоборот. Политик, демонстрирующий в этом смысле свою "удаль", показывает таким образом, что физически способен управлять страной.
Во время скандала с Моникой Левински в США многие даже французские политики-католики поддержали Билла Клинтона – "Он любит женщин, этот парень!". Мари-Кристин Бутен, известная политическая деятельница сказал тогда: "Это признак хорошего здоровья!". Мадам Бутен поддержала и Стросс-Кана, сказав, что ему расставили западню.
В-третьих, французский закон о клевете настолько жесткий, что малейшее вторжение в частную жизнь на страницах прессы или в эфире неизбежно ведет к судебным разбирательствам и немалым штрафам. Поэтому лихой расследовательской журналистикой в американском стиле во Франции и не пахнет.
Наконец, о стольких многих значимых фигурах во Франции – особенно мужчинах – ходят слухи, что они погуливают на стороне, что, если начать все это публиковать, глобальных изменений политического ландшафта страны не избежать.
При этом расследование такого предполагаемого преступления, как изнасилование – это совсем не то же самое, что простое раскрытие пикантных деталей частной жизни. "В Штатах, если выяснится, что у вас есть любовница, как политик вы конченый человек", – говорит Пьер Хаски. "Если бы у Стросс-Кана была любовница, мне нет до этого никакого дела. Если он совершил нечто более серьезное, эта линия должна быть разработана. В отношении Стросс-Кана мы со своей работой не справились, мы его проглядели. И я боюсь, что нынешний скандал приведет нашу журналистику в политическую спальню, чего бы очень не хотелось", – добавил французский обозреватель.
