Eще недавно белоснежную статую короля Леопольда Второго в Антверпене убирали тихо и аккуратно. Облитую красной краской, а потом еще и подожженную, ее сначала забрали на ремонт, но на место уже не вернули. Портрет короля исчез из мэрии Вильворда, бюст — из университета в Монсе. Студенты и профессора требуют сделать то же и в Католическом университете Левена. Но остаются улицы, музеи, дворцы, в одном только Брюсселе около 7 десятков напоминаний о колониальной эпохе.
Гигантская статуя Леопольда Второго стоит на побережье в Остенде. Король смотрит с высоты на свой самый дорогой архитектурный проект. Этот город по его задумке должен был конкурировать с британским Брайтоном. Здесь были построены венецианские галереи, термальный дворец, казино, поле для гольфа, ипподром, театр. Это был золотой век города. А сегодня статую требуют убрать. Мэр Остенде решил, что она останется на месте, но появятся объяснительные таблички о том, откуда король брал на строительство деньги.
Купить или завоевать колонию, эксплуатация которой сулила промышленный рост, пытался еще отец монарха, начиная с момента образования независимой Бельгии в 1830 году. Почти полсотни попыток на разных континентах успехом не увенчались. Сын Леопольд Второй пытался закрепиться на Крите, Филиппинах, в Новой Гвинее, на Фиджи. Под видом гуманитарных проектов вошел в Африку и в 1884 году, рассорив между собой португальцев и британцев, на конференции в Берлине закрепил за собой право на бассейн реки Конго. Территория, в 80 раз превышавшая размеры Бельгии, на 18 лет стала его личной собственностью.
"В начале ХХ века разработали шину, и Леопольд Второй стал высаживать целые плантации каучука в Конго. Но поскольку население не хотело работать принудительно, им стали отрубать руки, сжигали деревни, которые не хотели отправлять мужчин работать. То же самое было в британских и французских колониях. Была бойня, которую нельзя списывать на то, что эпоха была такая. Сегодня происходит то же самое, Африку эксплуатируют, не дают развиваться демократии. Это тот же менталитет, тот же расизм", — считает Моиз Эссо, представитель коллектива "Колониальная память".
Приказы отдавали белые офицеры, исполняла их 16-тысячная набранная из местных армия. Патронов было мало, за каждый выстрел требовали отчет в виде отрезанной кисти убитого, их коптили на кострах и возили ведрами. В случае промаха конечности резали живым — для отчетности. Если каучука приносили мало, избивали, высекали плетьми. Экваториальную провинцию за такое управление называли "территорией ужаса", а наместника – "дьяволом экватора". С одной деревни там могли получать по 25 тонн каучука в месяц.
"Чем больше было собрано и чем дешевле, тем выше был бонус, выплачиваемый офицерам. Отсюда зверства и жестокость по отношению к местному населению. Капиталистическая логика — получить максимум дохода при минимальных затратах. У офицеров были развязаны руки, приказы от Брюсселя до Конго шли 3 недели, в отдаленные места — по 4 месяца, отсюда полная безнаказанность. Они творили что хотели, сами превратились в маленьких тиранов на местах", — рассказал историк Пьер-Люк Плазман.
Король узнал об этом из прессы, управление провинциями было передано в руки частных концессионных компаний, которые наняли для работы с племенами все тех же отстраненных офицеров. Террор длился еще два года, попытка короля его пресечь обернулась падением производства каучука на 70%. И тогда Леопольд Второй закрыл на него глаза. В 1904 году в Конго была направлена международная комиссия, по итогам работы которой генерал-губернатор территории Поль Костерманс покончил с собой. Еще через два года колонию у короля выкупило бельгийское правительство, а сам монарх спустя несколько лет скончался.
Он правил страной рекордные 44 года, помимо террора запомнился масштабным строительством, созданием сети бесплатных светских школ, законом против детского труда, созданием профсоюзов, введением всеобщего избирательного права и попыткой сделать референдум законной практикой. При нем были промышленный бум, урбанизация страны.
До недавнего времени о короле говорили либо хорошо, либо ничего. Но события в США развернули полемику в бельгийском обществе на тему собственной истории, что у многих вызвало недоумение.
"Не американцы должны нас учить в Европе, что такое справедливость и мирные акции, потому что это — государство насилия. Они индейцев сгоняли в резервации, лагеря. Я что-то не видел манифестаций на тему погибших в Ираке, Палестине, утонувших в море выходцах из западной Сахары", — сказал один из жителей Брюсселя.
"В Бельгии нет федерального правительства, отсюда власть очень хрупкая, очень сильны фламандское движение за независимость и бельгийское самосознание в отличие от российского, которое фрагментированное и слабое. В таких условиях власти не могут запретить манифестацию, даже несмотря на санитарную ситуацию, они рискуют получить клеймо расистов", — отметил Пьер-Люк Плазман.
Так сошлось, что в этом году еще и 60-летие со дня независимости Конго, — это подстегнуло многочисленные организации.
Одни не упускают момент, вторые готовы на все, чтобы успокоить волнения. Из последних предложений — создать мемориал деколонизации и свезти туда все неугодные памятники короля.
