Отрывок из интервью ни с какой не со знаменитостью, а с такой, каких – миллионы. Речь – о людях, может, и без особых связей, но с непременным желанием узнать, что же случилось с их предками, кто и через 75 лет после Победы все еще числятся пропавшими без вести. А ведь по правилам сталинско-бериевской эпохи, если пропал без вести, то, может, ты – перебежчик-предатель. Но вот наша собеседница узнала правду о деде.
История нас ждет очень трогательная и пока еще очень необычная, первая такая. Но сначала все-таки потребуется и пара сугубо военных деталей, в которых разбираются все больше мужчины. Мы покажем, что привезли из тех мест, где воевал дед нашей новой знакомой. Осколок от советской "Катюши", ячейки от немецкого миномета, гильзы от советских патронов и немецкого зенитного снаряда – все это мы обнаружили за какие-то полчаса на 300 квадратных метрах прямо у обочины дороги под Старой Руссой. В 1941-1944 годах эти места не раз переходили из рук в руки. Бои были страшные. Но мы заберемся и в дебри немецкой логики, с помощью которой оккупанты пытались понять русскую душу.
Старая Русса – это Новгородская область. В 1941-м наши отступали там по дороге Медниково – Иванково к реке Ловать, к Парфино. Запомним это название. Оно связано с еще одной немыслимой находкой. Точнее так: в свое время ошеломившую их их находку у Парфино сделали немцы. Они нашли дневник красного командира. Такой дневник, что спецслужбисты Вермахта немедленно перевели его на немецкий и сделали чем-то вроде учебного пособия, – такая из текста явствовала необъяснимая с точки зрения "истинных арийцев" несгибаемость в борьбе за свою землю. Теперь этот дневник вернулся в Россию. И как вернулся?!
Фотографии оригинала на русском нечитаемы. Зато прекрасно читаем текст перевода на немецкий. Профессиональные историки наверняка уже выхватили глазами характерные американские архивные штампы. Дело в том, что в 1945-м именно американцы захватили штабные бумаги 10-го армейского корпуса Вермахта, который летом 1941-го теснил Красную Армию от Старой Руссы к Парфино. Из архива в США дневник и попал в руки московского юриста Сергея Вершинина, который в свободное от работы время помогает поисковика с переводами с немецкого.
Он, настоящий подвижник Сергей Вершинин, предположил: будь документ обнаружен у плененного немцами красного командира, его имя наверняка было бы зафиксировано. Но в немецких записях имени нет. Значит, этот человек уж точно ничего и никого не предал.
Как же удалось выяснить имя того, чей дневник нанес один из первых ударов по нацистской спеси? Наш материал – о том, на что можно надеяться тем, кто десятилетиями ждал правды. По дорогам Новгородчины мы проехали по маршруту из дневника. А в нем одна из последних записей была про подозрительные движения немцев около Церкви в том самом Парфино после отхода от Старой Руссы. Оттуда мы и ехали.
По дороге мелькают уже знакомые названия – то же Медниково. Здесь шла линия фронта.
Из дневника: "Утро снова выдалось удивительно ясным. Роса блестела, словно слезы в глазах прекрасной девушки. Красноватые лучи восходящего солнца переливались в каплях росы. Вокруг тишина и покой, нарушаемый лишь пением лесных птиц. И вот эту красоту и гармонию природы разрушают свист снарядов и громкие разрывы мин".
Скоро на нашем пути должны быть река Ловать и та самая церковь. Опросили мы много кого. Все в одни голос говорили: "Не знаем, не слышали". Так мы и доехали до поселка Парфино. Сегодня это – райцентр. Впервые упомянутый в летописи в 1425 году, несет он на себе отпечаток прежде всего послевоенного времени. Был отстроен заново после того, как по нему прошел огненный вал. Тот, кто, как стало теперь известно, является автор дневника, по советским данным пропал без вести 27 августа 1941 года здесь. Точнее, на теперешней окраине муниципалитета, в тогдашней деревне Заостровье.
Кто держал оборону? Если очень-очень внимательно смотреть хронику и фото 1941 года, то видно, что у ряда красноармейцев и их командиров и покрой формы, и даже пуговицы несколько другие. Это военные из армий бывших независимых стран Прибалтики, которых в 1940-м "влили" в Красную Армию. Здесь – латыши. А, например, сражавшаяся под Старой Русской 180-я стрелковая дивизия была сформирована в том числе из эстонцев. И что?
Из дневника нашего героя: "29 июня. По отправлении эшелона был захвачен дезертир, кавалерийский инструктор Пан. В ночь с 30 июня на 1 июля дезертировали еще 9 человек: младший лейтенант Редигерс, старшина ветеринарной службы Сарастик, младший сержант Варанг, ефрейтор Микивер, ефрейтор Оттокар и рядовые Таль, Викс, ефрейтор Каупмеес".
А когда начались бои...
"8 июля. Первый бой у Махновочки. Левый фланг 4-го взвода, которым командовал эстонец Кивимэр, не выдержал и сбежал в ржаное поле. В ходе этого боя из 120 человек дезертировали 32, почти все – эстонцы", – сказано в дневнике.
Впрочем, к сожалению, хаос и паника были в рядах не только эстонцев. "Судя по дневнику, была большая дезорганизация в наших войсках, было потеряно управление ими", – рассказал Алексей Борисов, командир старорусского поискового отряда "Память" поисковой экспедиции "Долина".
"6 июля. Пехота 42-го стрелкового полка дрогнула, заколебалась и в конце концов пустилась в самое настоящее бегство", – отмечается в записях. Но здесь же: "Расчеты даже хотели бежать со своих позиций. С оружием в руках я пресек эти попытки. Убедив их в бессмысленности бегства, я заставил их отойти на запасную позицию".
- В таком случае немцы могли из этих дневников понять для себя, что, с одной стороны, идет стремительное отступление, но с другой, – есть офицеры, которые верны долгу?
- Да, они это и понимали, – сказал Борисов.
- С одной стороны мы видим хаотичное движение, это правда. И дезорганизация проскальзывает без конца в его же собственных записях. Но с другой стороны, что меня удивило в этом дневнике, он, например, пишет, что уже 4 раза писал своим, пока нет ответа. То есть, несмотря на стремительное отступление, работает почта.
- Работает.
- В дневнике он пишет о том, что в начале эстонцы массово переходят на ту сторону. А были эстонцы, которые воевали на нашей стороне, лояльные?
- Конечно, были. До конца войны оставались. Мы поднимали убитых эстонцев. Мы ходили с жетонами, определяли их по пуговицам, по остаткам униформы.
"6 июля. Вероятно, убит капитан Райяло. Мы нашли его лошадь с простреленным и окровавленным седлом. Многих из наших не досчитались мы в этот день.
20 августа. Утро недоброе. С 9 часов противник ведет интенсивный минометный и артиллерийский обстрел нашего участка. В 18:00 вместе с командиром дивизиона выехал на участок", – говорится в дневнике.
Из карт-схем в дневнике понятно: речь идет о легкой полевой артиллерии, которая действовала на самом переднем крае. А фамилии эстонцев – установленные командиры 627-го легкого артполка. Значит, и наш герой оттуда? Рассказывает тот, кто перевел дневник с немецкого на русский.
- Нужно сказать о том, что наши документы не покрывают всю историю войны, особенно по 1941 году. Я получил этот дневник, прочитал его и был шокирован. Я понял, что это – уникальный документ, он покрывает целый пласт истории по этому району. Мой дед погиб здесь недалеко, он тоже воевал под Демьянском и в 1942 году погиб. Я давно, уже более 17 лет, занимаюсь этой историей. И когда я этот дневник увидел, понял, что обязательно надо его перевести, – сказал Сергей Вершинин, автор перевода дневника В. И. Стефанова.
- Как это выглядело?
- Вот оригинал немецкого дневника.
- Уже машинописный текст?
- Да. Сначала установили, что это начальник штаба полка. Провели текстовый анализ, и уже по именам людей, которые погибли рядом с ним, которые были в списках, мы стали вычислять всех офицеров, которые могли быть автором. В итоге вышли на Василия Ивановича Стефанова. Совпало все: и старший лейтенант, и начальник штаба, и жена Анна.
"19 августа 1941 года. Выдалась приятная минутка, словно солнечный луч в царстве тьмы. Я увидел женщину-врача из 42-го стрелкового полка, напомнившую мне мою любимую жену Аннеточку. Жизнь на краткий миг заиграла красками, и тут же снова сгустилась тьма", – пишет автор дневника.
Вот они – Стефановы: Василий и, конечно, никакая не Аннеточка, как в немецком переводе, а Анюта. А это их сын, который от мамы унаследовал альбом с рисунками отца.
"Писал он цветными чернилами. Штормовое море, парусник борется за жизнь свою. Но очень натурально, очень правдиво, как будто действительно это натуральная картина маститым художником написана", – рассказал Александр, сын Василия Стефанова.
Эти фото и рисунки сын показывает всем нам и своей дочери по Skype, потому что он – в украинском Мариуполе, а она – в Ростове-на-Дону. Но как же оба теперь хотят вместе съездить на место гибели отца!
"Я бы упал там на земле, лежал, плакал", – признается Александр.
Как же нашли друг друга эта семья, историки и поисковики?
"Началось все с "Бессмертного полка", – рассказала Виктория Каширина, внучка Василия Стефанова.
Найдя данные деда в общедоступных теперь базах данных "Память народа" и ОБД "Мемориал", внучка оставила записку на могиле в деревне, где тот пропал без вести. Записку обнаружили поисковики, которые знали о найденном дневнике. А мы увидели и церковь.
- Сергей, удалось посмотреть историю этой церкви?
- Нет.
- Я посмотрел. 2000 года постройки. Но даже если представить, что она стоит на месте церкви, сгоревшей в войну, здесь какая-то неувязка, потому что это же был наш берег.
- Да, верно.
Как бы то ни было, действительно рядом – воинское кладбище. Только здесь лежат несколько тысяч.
- И еще все не установлены, потому что постоянно дополняется пополнение к этому захоронению, – отметил Валерий Брюсов.
- Стефанов здесь?
- На мой взгляд, 90% он должен быть здесь.
- Но фамилии его нет?
- Есть фамилия Степанов. Но это может быть ошибка.
Инициалы не совпадают, но вообще имейте в виду: вводите в базу все варианты фамилии вашего родственника. В хаосе 1941 года опечаток, наслоений событий было очень много.
"8 августа 1941 года. Командный пункт в Медниково. Наших убитых повезли на повозке в штаб дивизии. Мы не забрали их документы. Такова война – некогда сожалеть о ком-то или думать о смерти. Их участь может в любую минуту постигнуть и тебя самого", – писал Стефанов.
А многие так и лежат по лесам. Как тот Кац, фамилию мы разглядели на ложке, найденной накануне.
Металлоискатель показывает, что под березой, судя по всему, – останки бойца.
Но подобраться не получается – такие крепкие корни. Поисковики обещают себе вернуться на это место.
- Люди были в одной части, шли в одну атаку. Почему на одних приходили похоронки, а про других писали: "Пропал без вести"?
- Подтверждением гибели, как правило, были документы, которые забирали у убитого. Либо это красноармейская книжка, либо личный медальон, – пояснил Алексей Борисов, командир старорусского поискового отряда "Память" поисковой экспедиции "Долина".
- Если успевали.
- Да. Либо были выжившие свидетели, которые могли подтвердить гибель этого человека. Если таких документов в штаб не приходило либо свидетели не показывали, что человек погиб, могли записать как пропавшего без вести.
- От греха подальше?
- Да, потому что человек мог попасть в плен. И потом могли наверняка привлечь к ответственности того штабного офицера, который составлял донесения о безвозвратных потерях.
Но в случае со Стефановым было и письмо вдове от однополчан. Вот оно. При этом характерно: письмо не от командира или комиссара – они перестраховывались.
"Причем не сам командир, а доверенное лицо какое-то пишет. Командира нет, комиссара нет. Кто написал?" – сказал Александр Стефанов.
- А как же так получилось, что он погиб недалеко, а здесь его нет, и он продолжает числиться пропавшим без вести?
- Он же проходит по базе МВД как пропавший без вести. Он по учету не прошел в 1941 году. Он остался на оккупированной территории, был захоронен как безымянный.
В лесу пробуем копать по сторонам от березы. Натыкаемся на что-то твердое. Еще копаем. И через некоторое время...
"Я залег между двумя камнями, которые спасли мне жизнь. Воздух был наполнен свистом пуль и воем снарядов. Тем временем железный ливень не прекращался. От моего камня постоянно рикошетили пулеметные пули", – писал в дневнике Стефанов.
27 августа старший лейтенант Стефанов уберечься уже не смог. Он погиб. Теперь сомнений – никаких.
"Этот дневник для нашей семьи – просто чудо! У кого-то находят останки, потом перезахоранивают. И мы всегда считали, как хорошо, как им повезло. А когда это с нами случилось...", – говорит Виктория Каширина.
"У меня вторая жизнь открылась", – признался Александр Стефанов.
"Пусть люди, ну, не бросают искать. И огромная благодарность поисковикам. То есть это люди, которые действительно не зря живут на этой земле. Мы очень благодарны", – подчеркнул муж Виктории Кашириной Андрей.
И все же оставалось одно противоречие. Где же та церковь на том берегу, где перед гибелью Стефанов увидел немцев?
Все это время, пока мы снимали в Парфино, меня не отпускала мысль: странно, что Стефанов видит передвижение немцев у церкви, а церковь же – на той стороне реки. Мы приехали на другую сторону реки, где не поселок, а деревня Парфино. А кто его знает, может быть, и здесь церковь была? Сейчас на карте ее нет.
Одна из местных жительниц подсказала нам примету. И, въехав в деревню, скоро ту примету обнаруживаем. Вот он, крест! Значит, здесь-то церковь и стояла. Получается, то место, где мы были накануне, – переправа. То есть сомнений никаких нет: именно там погиб Стефанов. Есть что сообщить семье. Вопрос в том, где он похоронен, как и 2,5 миллиона пропавших без вести, которые все еще остаются в таких списках.
