Банковский сектор, как и другие отрасли экономики, пострадали из-за пандемии коронавируса. Насколько сильно сказались на нем противовирусные ограничения и как переживает трудный период самый крупный российский банк? Об этом в эксклюзивном интервью Наиле Аскер-заде на телеканале "Россия 24" рассказал глава Сбербанка Герман Греф.
- Как пандемия и изоляция, которая привела к закрытию экономики, повлияли на банковский сектор в нашей стране?
- Банковский сектор – это часть экономики, которая себя чувствует ровно так же, как чувствует себя вся экономика. Поэтому, конечно, этот кризис очень болезненно прошелся по всей экономике, 11 отраслей пострадали особо тяжело, и поэтому, конечно, весь банковский сектор пережил очень серьезную встряску, которая началась вообще с апокалиптических прогнозов. И мы в начале марта делали прогнозы о потенциально очень высоком, точнее, очень низком падении ВВП. Мы делали расчеты, основанные на первых результатах закрытия отраслей в разных странах, тогда еще у нас не было такого массового закрытия предприятий, но мы предполагали, что падение ВВП может составить от 6-7 до 15 процентов. Мы делали три разных сценария, из которых оптимистичным сценарием было где-то падение на 6-7 процентов.
Ожидания были значительно более пессимистичными по сравнению с тем, что на самом деле случилось в конце концов. Мы считали, что до 25 процентов активов в банковской системе будут подлежать реструктуризации. Но, слава богу, ситуация сложилась несколько легче, чем мы ожидали, и падение ВВП, по сегодняшним оценкам, составит примерно около 4 процентов ВВП, то есть в 1,5 раза лучше, чем мы ожидали в оптимистичном сценарии. На сегодняшний день реструктурировано примерно 10 процентов активов банковской системы или порядка 8 триллионов рублей, что тоже очень много, и это очень существенно ударило по банковской системе. Но, в принципе, такие убытки банки способны абсорбировать. И, в принципе, за 9 месяцев банки получили неплохую прибыль, свыше 900 миллиардов рублей, что для текущей кризисной ситуации достаточно неплохо.
- Меры ЦБ по смягчению банковского регулирования – они оказались достаточными?
- Нужно подчеркнуть два момента. Первое – это своевременность принятия этих мер и достаточность. Но моя личная оценка, что ЦБ среагировал очень быстро, в первый период времени они провели очень большую работу по пониманию того, как будет складываться ситуация, как будет разворачиваться кризис и какие инструменты и насколько глубоко необходимо задействовать для поддержки банковской системы и, собственно говоря, всей экономики. В очень короткий период времени, на мой взгляд, и достаточно своевременно, что далеко не всегда случается. Но этот кризис был особенным. Все очень быстро собрались, и Центральный банк, и правительство отреагировали просто очень быстро. Ну и, на мой взгляд, те меры, которые были приняты, были достаточны для того, чтобы такой кризис пережить. Центральный банк, как принято говорить, не расстрелял всех своих патронов, потому что если бы кризис оказался более глубоким, то они бы были готовы пойти еще на следующие меры, открутки регулирования, предоставление ликвидности и так далее. Но это, к счастью, не потребовалось. Поэтому в целом работу Центрального банка в этот кризис мы оцениваем очень позитивно. И с точки зрения взаимодействия с банками и с компаниями реального сектора экономики, но и с точки зрения качества и скорости принятия решений.
- Ваши клиенты как-то поменяли свое поведение вот в период пандемии?
- Ну конечно, всю экономику перетрясло, они вынуждены были не просто поменять свое поведение, а радикально изменить бизнес-модели, я уж не говорю про привычки, соблюдение всех правил безопасности и так далее. Это удаленная работа, и, конечно, я просто не помню второго такого кризиса, который бы заставил всех нас изменить свои обычные каждодневные привычки как в бытовой жизни, так и на работе. Но что касается банков, мы оказались в специфических условиях, когда мы не могли уйти на удаленку целиком, все, потому что финансовая функция – функция, которая должна работать непрерывно, 24 часа в сутки, и это касается огромного количества операций. И операций с наличными. И все, что касается обеспечения работы банкоматной сети, сетей эквайринга, то есть сетей оплаты терминалами в сети продаж, в интернете, это, конечно же, касается работы наших офисов.
Мы изначально считали, что поток в наши офисы будет небольшим, и мы совместно с Центральным банком рассматривали эту ситуацию и приняли решение работать, как в обычные праздники, в Новый год и так далее. То есть работает дежурная сеть, которая составляет примерно 30 процентов от нормальной сети. Но мы буквально уже через 3-4 дня поняли, что так мы не пройдем, потому что у нас в отделениях стали скапливаться огромные очереди, люди часами вынуждены были стоять и к банкоматам, и к нашим менеджерам, и мы сначала увеличили количество наших офисов до 50, потом до 60, потом до 80 процентов, в результате довели их до 100 процентов, чтобы обеспечить безопасность и чтобы люди не заражали друг друга в очередях.
Ну и, конечно, отдельным вызовом было обеспечение всеми средствами защиты, тогда как их не было продаже. Конечно, такие функции, как работа, обеспечение работы биржи, рынка ценных бумаг и так далее. У нас никогда не было, допустим, двух дилинговых центров. Традиционный дилинговый центр банковский – это огромное помещение, в котором сидят трейдеры, ну, не знаю, там, примерно 500-600 человек в одном помещении. И стало очевидным, что если, не дай бог, вирусом заразится один сотрудник, то он рискует заразить огромное количество критически важных людей, которые одновременно не могут выпасть из вот этого непрерывного процесса. Поэтому мы предприняли экстраординарные меры, чтобы создать копию, маленькую копию дилингового центра и специальный центр обработки данных и отсадить часть людей на альтернативную площадку, в том случае, если произойдет заражение на одной из них, чтобы мы могли пользоваться второй площадкой и людей с запасной площадки перевести сюда. Ну, в общем, очень много подобного рода проблем приходилось нам решать, но в целом это, конечно, беспрецедентный опыт. Я думаю, что для всех банков это, в конце концов, полезный опыт. Теперь мы готовы во многом и к такого рода ситуациям.
- Но хуже же уже не будет? Как было весной.
- Вы знаете, хуже с точки зрения количества заболевших – может быть. Но, как мне кажется, хуже с точки зрения нашего непонимания ситуации, как лечить, как бороться с этим вирусом, как нам реагировать на этот кризис, – мне кажется, что уже такая ситуация не повторится и хуже точно не будет. Реакция и компаний, и региональных властей, и правительства будет значительно более рациональной. Я бы сказал так, что, скорее всего, не будет такого массового закрытия всех предприятий, потому что еще не понимали, насколько это опасно для здоровья людей, и на всякий случай предпринимались просто экстренные меры. Но мне кажется, что сейчас уже все значительно более понятно, и, конечно, я бы сказал, что наши ожидания значительно более оптимистичны. Несмотря на то, что пока еще нет эффективных лекарств и пока еще нет массовой вакцины, тем не менее, есть бесценный опыт.
- А вы сами прививку не планируете делать?
- Я сделал прививку, потому что мне приходилось много общаться, я ездил по отделениям, и риск заболевания был достаточно высоким. И не хотелось просто выпадать на 2-3 недели из рабочего процесса, поэтому я и несколько ключевых менеджеров в банке, мы сделали прививку, и, в общем, весь этот период времени отработали, слава богу, никто из нас не заболел.
- Какие меры поддержки экономики оказались наиболее эффективными?
- Наверное, стоит говорить о комплексе мер. Все меры, и социального характера, они, в конечном итоге, тоже позитивно влияют на экономику. Наверное, самыми удачными были три меры. Первая – это выплаты семьям с детьми, это очень сильно поддержало и семьи, и потребительский спрос. И мы видели буквально, как в тот момент времени, когда были приняты такие решения, начинались траты, как был всплеск потребления, и предприятия начинали оживать, начинали работать магазины, начинали работать производители товаров и так далее. Это первая мера.
Вторая мера, на мой взгляд, очень рациональная и удачная – это кредиты под 2 процента на выплату заработной платы с последующим списанием в случае поддержания там не менее 80 процентов занятых. И это, конечно, очень хорошая мера, заранее предсказуемая: понятные правила игры, что если к марту месяцу предприятие сохранит работников, то тогда оно получит прощение, собственно говоря, всего долга. Наверное, это самая существенная и с точки зрения затрат правительства мера, и с точки зрения позитивного влияния на предприятия, которые попали в число этих 11 наиболее пострадавших отраслей.
И третья мера, наверное – это ипотечные субсидии. Это очень сильно оживило рост строительства, производства стройматериалов и вообще всего рынка вокруг строительства. Известно, что строительство является одним из таких двигателей экономики. Если говорить про ипотеку, то мы в этом году выдали уже примерно на 10 процентов больше, чем в прошлом году, а в прошлом году такой рост составил всего 4 процента. И примерно 90 процентов всей ипотеки, которую мы сегодня выдаем, – это ипотека с различными видами государственных субсидий. 90 процентов – цифра, которая говорит сама за себя, и этот продукт, эта помощь оказалась очень востребованной для людей. Но строительный сектор, конечно, отреагировал повышением цен, что, может быть, не очень хорошо для потребителя. Но строительный сектор у нас находился в стрессе после нового регулирования, разворачивающего весь рынок. Поэтому, может быть, для них это оказалось очень важным подспорьем. Таким образом через банки и через наших заемщиков, которые покупали квартиры, получила поддержку строительная отрасль. Наверное, мер было значительно больше, но эти три меры, на мой взгляд, имели очень важное значение для поддержки экономики и людей.
- Но программа льготной ипотеки истекает 1 ноября, Минфин предложил ее продлить. А разве все, кто хотел, не взяли кредиты по льготной ставке?
- Ну, судя по тому, какое количество заявок еще продолжается, значит, еще нет! Конечно, в какой-то момент времени эта программа должна быть прекращена, но, в принципе, там ее продление рационально.
- А есть ли потенциал дальнейшего снижения вот этой льготной ставки? Или это не нужно для экономики?
- Вы знаете, я думаю, что не нужно, потому что после такого всплеска спроса потом будет сильный провал. Поэтому нужно заранее подумать, как плавно выходить из этой ситуации. Что такое сильный провал – это, конечно, удар по банковскому сектору (у нас будут резко сокращаться выдачи) и по строительному сектору. Стагнация спроса на рынке жилья может очень больно ударить по всем строителям.
- Евро – 90, доллар – выше 75 рублей. Это надолго или это временно?
- Ой, вы знаете, никто сегодня ничего не может предсказать, потому что здесь такая совокупность факторов складывается. Конечно, часть из них порождена коронавирусом – это касается и цен на нефть, и так далее, но часть связана с геополитической неопределенностью. И сейчас ключевым событием является развитие коронавирусной ситуации и выборы в Соединенных Штатах Америки – два фактора, которые во многом определят динамику курса рубля до конца текущего года. Фундаментально курс сегодня сильно недооценен, и если геополитические факторы стабилизируются и ситуация с коронавирусом станет более-менее стабильной и понятной, то, я думаю, рубль до конца года укрепится.
Второй фактор – это, собственно, фундаментальные экономические причины. Это приток валюты, валютный баланс, который зависит от цен на наши экспортные товары и, в первую очередь, на нефть. Как будет складываться цена на нефть – это тоже большой вопрос, и там опять, в свою очередь, играют роль фундаментальные причины, такие как баланс спроса и предложения, и геополитические причины, которые сегодня никто не возьмется предсказывать. Вот поэтому я бы никаких таких уж очень негативных сценариев не видел, скорее я бы видел, что больше шансов к тому, что к концу года экономика немножко стабилизируется, и рубль тоже больше имеет шансов на укрепление, чем на ослабление. Но – еще раз – сегодня комбинацию этих факторов вряд ли кто-то может предсказать.
- Когда все это закончится для нашей экономики, финансовой системы? И когда российская экономика сможет полностью восстановиться?
- Ну, мы считаем, что полное восстановление экономики – 2022 год, в 2021-м нам нужно будет еще учиться жить с коронавирусом. И, конечно, популяционный иммунитет, количество переболевших и в том числе массовое вакцинирование, которое, я думаю, уже активно начнется с весны следующего года, я думаю, помогут преодолеть такой существенный барьер. Мои личные ожидания, что во второй половине следующего года мы будем жить уже значительно в более стандартном режиме. Я не думаю, что мы полностью вернемся к доковидной жизни, очевидно, что ковид нас заставил теперь соблюдать – боюсь, навсегда – дополнительные меры безопасности, носить маски – элементарная культура. Сегодня, когда начинает першить горло, я начинаю надевать маску на себя – это забота не столько о себе, сколько об окружающих. До коронавируса я этого не делал. И, конечно, это фундаментальные изменения, все-таки, привычек. Ну и фундаментальные изменения, все-таки, и бизнес-моделей, подталкивание всех нас к удаленной работе, к получению большого количества услуг через интернет и так далее. То есть влияние коронавируса очень разнопланово и настолько фундаментально, что не знаю, с чем его можно сравнить еще по такому масштабному изменению всех привычных условий нашей жизни.
- Если посмотреть, как наша экономика проходит этот кризис в сравнении с другими странами, то как мы выглядим, и с кого нам надо брать пример?
- Мы выглядим неплохо, потому что мы упадем по концу года, я уже сказал, в районе 4 процентов. Все страны правят свои первоначальные алармистские прогнозы вниз, США планировали упасть примерно 6,8-7 процентов, сегодня они говорят о том, что они упадут примерно там на 4,6 процента, но это выше, чем Россия. Евросоюз, по-моему, с примерно 8,8 до 8 поправил цифру падения, это, тем не менее, в два раза больше, чем падение в России. С точки зрения таких экономических примеров, да и, наверное, примера борьбы с коронавирусом, абсолютный чемпион мира – Китай. Он принес это, собственно, на рынок.
- Этот вирус?
- Этот вирус, да, и первым научился с ним бороться. Это, наверное, страна, или, одна, может быть, из немногих, которая в этом году вырастет, несмотря на коронавирус. Но и надо отдать им должное, насколько они дисциплинированно, жестко, бескомпромиссно научились локализовывать эти очаги, и сегодня количество заболевших в Китае ежедневно исчисляется десятками или сотнями случаев. Ни одной другой страны такой нет. Поэтому я думаю, что китайский опыт – это то, что стоит внимательно посмотреть и изучить, хотя те методы, которые там применялись, не всегда применимы в других неазиатских странах. Япония, Корея, в Европе – Германия приводятся в пример обычно как наиболее рационально потратившие свои ресурсы. Огромный объем ресурсов был потрачен на поддержку экономики, и, конечно, по качеству работы системы здравоохранения и количеству смертей, все-таки, их система здравоохранения показала свою фундаментальную эффективность и конкурентоспособность.
- Спасибо вам большое.
- Спасибо вам.
