Действия государства с опорой на народную поддержку позволяют России проходить сложный период вполне достойно. Наши медики работают самоотверженно. Лекарства есть. Скоро будем прививаться массово. Пока бережемся.
"Мы сейчас гораздо меньше встречаемся со своими родными. С этим тоже большие сложности. Тоже моральная часть, которая нас угнетает. Мы гораздо реже видимся со своими женами, родителями. Я маму свою не видел полгода", – говорит Сергей Горюнов, заведующий отделением гнойной хирургии городской клинической больницы №15 имени О. М. Филатова.
"Беда всеобщая. Но сообща надо решать. Рядом со мной коллектив. Я чувствую всегда поддержку", – признается Михаил Арефьев, заведующий отделением кардиореанимации городской клинической больницы №15 имени О. М. Филатова.
"Коронавирусом еще надо заниматься в плане изучения. В лечении мы постепенно становимся на рельсы", – отметил Валерий Вечорко, главврач городской клинической больницы №15 имени О. М. Филатова.
Пандемия спрятала их лица под масками. Пациенты тактично обращаются "доктор" и смотрят в глаза сквозь запотевшие очки. Их больше не делят на хирургов и ортопедов – часть себя они оставили в доковидной жизни.
"Были врачи, которые не могли это воспринять морально. Они покинули пределы больницы, потому что сразу же сказали: "Нет, мы не сможем работать в таких условиях". Некоторые люди ушли в другие клиники. Часть людей ушла из медицины вообще. Из-за боязни побороть свой страх, заразиться самому, боязни заразить своих родных и близких. Их было немного. Основные сотрудники остались. Остались с честью выполнять свой долг", – подчеркнул Сергей Горюнов, заведующий отделением гнойной хирургии городской клинической больницы №15 имени О. М. Филатова.
"Уверенность была в людях, особенно в тех, с которыми вместе работаем. Те, кто начинали, они остались со мной, они идут. Чем лечить, мы сейчас уже понимаем. Сейчас другая немножко ситуация, она более спокойная", – считает Валерий Вечорко.
Это в 15-й московской больнице, где ковидный госпиталь открылся в конце марта, врачи чувствуют себя спокойно – о коронавирусной инфекции даже перестали говорить "новая". По-новому к COVID-19 относятся во временном госпитале на ВДНХ.
На помощь медицинским сестрам приходит искусственный интеллект. Вести электронные карты теперь – это дело техники, на обход идут с планшетами. "Это очень время экономит", – говорят медсестры.
Обходы – три раза в день. Подойти нужно к каждому. Температура, давление, уколы, капельницы… Чтобы пациенты быстрее вставали на ноги, медикам некогда присесть.
Своя лаборатория и аппарат КТ – далеко ходить не надо. Снимки в "красной" зоне делает только лаборант. Рентгенолог в консультативном центре читает. Врачи для больницы – самый больной вопрос.
"Конечно, врачи находятся в дефиците. Мы же привыкли определенным образом выживать на долге врачей. Сложно это, бессонно, запредельно, но мы стараемся. И у нас получается", – сказал Григорий Родоман, главврач ГКБ №24.
Почти две тысячи коек вводят постепенно – сначала заполнят "Север", дальше – откроют "Юг" огромного павильона. Сегодня в этот госпиталь везут не самых тяжелых.
Два дня в палате интенсивной терапии – без кислородной маски он до сих пор дышать не может. Гимнастику для легких Ильдар делает каждый день.
Почти в каждой истории болезни врачи встречают антибиотики – их начинают принимать еще до больницы, "на всякий случай". Но в случае вирусов эти препараты не работают.
"Это то, что население самопроизвольно пьет, думая, что это защитит его или как-то поможет борьбе с новой коронавирусной инфекцией. У человека болит горло – в большинстве случаев боль в горле вызывается вирусом, антибиотики не нужны. Не поможет по определению", – пояснил Роман Козлов, ректор Смоленского государственного медицинского университета – главный микробиолог Минздрава РФ.
В Смоленском НИИ антимикробной химиотерапии уже тридцать лет изучают устойчивость бактерий к лекарственным препаратам. Самые древние экспонаты относятся к 1992 году. Заиндевевшие планшеты достают с полок и размораживают, чтобы сравнить с новым поколением микробов.
"Тот же золотистый стафилококк, который был много лет назад, приобрел устойчивость ко многим препаратам, которые раньше его прекрасно убивали", – говорит Марина Сухорукова, старший научный сотрудник Смоленского государственного медицинского университета.
Устойчивость к препаратам проверяют стандартным методом – микробы разводят в лекарственном "бульоне". В каждом планшете – разная концентрация. И почти на сутки отправляют в термостат. Через 18-20 часов бактерии вырастают. Увидеть это можно с помощью увеличительного зеркала. Если жидкость в лунке стала мутной, значит, бактерия растет, концентрация антибиотика недостаточна. чтобы ее убить. Питательный "бульон" остается прозрачным, когда роста микроорганизмов нет.
Уже встречаются бактерии, устойчивые ко всем группам антибиотиков. Пациент не успевает выздороветь после вирусной пневмонии – заражается бактериальной. Уже в стенах больницы. Госпитальные инфекции – самая большая проблема.
"В случае вирусной инфекции антибиотики не имеют никакого воздействия. Бактериальная клетка устроена совершенно иначе, нежели вирусная. Просто у вируса нет ни одной мишени для антибиотика. И давать его бесполезно. Мы никак не помогаем пациенту, наоборот, подвергаем его риску", – подчеркнула Дарья Камышова, клинический фармаколог НМХЦ имени Н. И. Пирогова Минздрава РФ.
Пестрые ряды микробных колоний – как наглядное пособие: бактерии в одну тысячную миллиметра можно увидеть, не прищуриваясь. Кишечная палочка предстанет в розовом, палочка пневмонии – в голубом. Штаммы бактерий проверяют на чувствительность к антибиотикам.
"Штамм кишечной палочки от одного пациента. И штамм кишечной палочки от другого пациента. Этот чувствительный. Этот полностью резистентный. Антибиотик один и тот же. Если человек с таким штаммом поступает в больницу с той же самой пневмонией, может погибнуть, потому что к его штамму кишечной палочки не найден чувствительный антибиотик", – отметила Людмила Петрова, заведующая бактериологической лабораторией НМХЦ имени Н. И. Пирогова Минздрава РФ.
Только 7% пациентов с коронавирусом заражаются бактериальной пневмонией. Им действительно показаны антибиотики. Но принимают эти препараты 90% больных. В отделении гастроэнтерологии НМХЦ имени Н. И. Пирогова уже столкнулись с последствиями такого лечения.
"Самое тяжелое поражением ЖКТ при применении антибиотиков – это антибиотико-ассоциированный колит. Летальный исхода в 15-40% случаях", – пояснил Андрей Ковтун, заведующий отделением гастроэнтерологии НМХЦ имени Н. И. Пирогова Минздрава РФ.
Когда начинали лечить COVID-19, доктора делали осторожные шаги: ни доказанной терапии, ни противовирусных лекарств. В пожарном режиме спасали, отвоевывая у вируса минуты жизни пациента. Но за 8 месяцев лечить научились.
"Казалось, что это такая безумная агрессия. За это время, естественно, мы наработали абсолютно понятные протоколы ведения пациентов разных категорий. И ощущение, что все стало более стабильно, у нас есть", – заявила Марьяна Лысенко, главврач московской больницы №52.
Когда Леонид Краснер впервые пришел в госпиталь 52-й больницы, была ранняя весна. Сегодня – осень в золоте опавших листьев. "Я шел, чтобы оказывать любую помощь. Я развозил чистое белье и забирал грязное, не входя в корпуса, только от прачечной и до корпуса. Помогал с уборкой общежития, когда оно строилось. Это нормально, это не героизм", – уверен волонтер.
Белье он больше не развозит. Теперь его помощь нужна в стационаре. Сначала заходит в волонтерский штаб. Из штаба – в госпиталь. Защитный костюм он раскрасит цветными карандашами – его узнают по рисункам на спине. И в приподнятом настроении идет к больным. Он помогает тем, кого переводят из реанимации. Им особенно тяжело. Он делает массаж, заваривает чай, раздает мармелад и печенье. В красном тазике стирает вещи – из "красной" зоны передавать ничего нельзя. Он бреет, стрижет и моет. С каждым подолгу разговаривает, спасая от одиночества. И даже разыскивает родственников, если те не выходят на связь.
"Жалко и стариков, и не стариков тоже жалко. Вот скончался парень 21 год, просто замечательный парень. Он боролся, не сдавался", – вздыхает Леонид.
Волонтеры не вместо медиков, они вместе с ними. Сегодня тяжело не только пациентам.
"Обыватели довольно часто говорят, что врачи привыкают к смертям. Скорее всего, это не так. Каждая смерть обыгрывается много раз, ты всегда возвращаешься вновь и вновь, чтобы оценить свои действия. Всегда ты эту ситуацию прокручиваешь много раз и думаешь, что сделал не так или что ты мог еще сделать", – сказал Михаил Арефьев.
"Если раньше мы пытались сделать максимальный объем операции, максимально радикально человеку помочь, сейчас подходы по хирургии принципиально другой: надо минимально помочь человеку по хирургии. Надо сохранить жизнь, потому что любая операция, выполненная на фоне коронавируса, в десятки раз повышает риск умереть", – отметил Константин Ржебаев, заведующий первым хирургическим отделением ГКБ 15.
"Я проработал в этой клинике 28 лет. И чтобы в этой клинике ни случилось, я не имею ни морального права, ни какого-то другого уйти из этой больницы. И я буду ждать, буду ждать долго, пока все завершится. Но пока такого ощущения нет. Я думаю, что 2021 год мы застанем в противочумных костюмах. Мы все с надеждой ждем вакцину, что она будет эффективной. Это единственная надежда, что может спасти нас. Больше ничего", – считает Сергей Горюнов.
"За все это время через наши стены прошли больше 31 тысячи пациентов. Люди подвыгорают. Я должен и административной работой заниматься, и с ними быть, и больными владеть, поэтому надо успеть все за несколько часов. Не буду красивые слова говорить", – сказал Валерий Вечорко.
В календаре пандемии нет обратного отсчета. Развязка ковидной истории пока – с открытой датой.
