С первого дня пандемии медики 15-й московской горбольницы имени Филатова героически противостоят коронавирусной заразе. Больных достают буквально с того света. Врачи и медсестры неделями не видят близких, проводя в "красной" зоне по 20 часов в сутки. Главврач филатовской больницы Валерий Вечорко – пример для своих подчиненных. За выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности он был удостоен Государственной премии Российской Федерации.
Эта песня станет исповедью. Будто кто-то заглянул им в душу и вывернул наизнанку. Ни кадра постановочного – хроника жизни ковидного госпиталя Филатовской больницы. Не артисты и музыканты – обычные врачи.
"Каждый из нас, прочитав какую-то строку из этого стихотворения, из этой песни, постарался прочитать ее максимально с душой, то есть вложив в нее какую-то свою частичку, проживая ее. Я помню, что я даже разрыдалась", – говорит Оксана Байкова, главный терапевт ГКБ №15 имени О. М. Филатова.
Только врачи говорят не терминами – стихами. На студию звукозаписи они ездили между сменами. Искренне, без надрыва – получилось совсем про них. Они попали в нерв: восемь месяцев спасая жизни, решили рассказать, что чувствуют сами. В смонтированном клипе Валерий Вечорко не выйдет к микрофону. Его голос звучит за кадром, хотя все знают: он с детства поет.
Эта мысль пришла спонтанно. Возвращаясь за полночь с работы, в голове играла мелодия этой песни. На фразу "тишины хочу" душа откликнулась.
"Когда ты в напряжении находишься 8 месяцев, человек не может, он же не машина", – признается Валерий Вечорко, главврач Филатовской больницы.
Нельзя сказать, что до ковида в ГКБ №15 было тихо. Филатовская больница – одна из самых больших в столице.
"Мы в мирное время принимали больных больше, чем сейчас. Мы в год лечили по 50 000 больных. Другой вопрос, что это были другие больные", – отметил Константин Ржебаев, заведующий хирургическим отделением. 30 человек в подчинении. Сегодня – комендант. В дневную смену выходят больше тысячи врачей. Константин Ржебаев, как часовщик, должен отладить работу живого механизма – ковидного госпиталя.
Здесь тихо никогда не бывает. Каждые 5 минут заезжает скорая. Плюс 240 новых пациентов в сутки. И хотя выпишут примерно столько же, в ковидном госпитале 15-й городской больницы так и останется больше 1300 пациентов. Больше нет ни в одной больнице Москвы.
Пейзаж менялся только за окном. В ковидную историю входили ранней весной. Сегодня – зима, декабрь. Теперь уже можно сказать: они работают так круглый год. До года календарного еще три месяца. И все это время врачам некогда отдышаться – разве что выйти на балкон, чтобы подышать.
Весной работали на пределе, сегодня еще есть резерв. Это был реанимационный блок – 28 хирургических столов. Столы убрали, поставили кровати – реанимационные.
"За последнее время добавили еще 24 койки реанимационные. Тяжелых больше становится", – говорит Вечорко.
Реаниматолог Виталий Мушкин, не выходя из реанимации, устанавливает трахеостому – трубочку, с помощью которой пациента подключат к аппарату ИВЛ.
- Какая это трахеостома для вас за этот год?
- Ближе к ста. Точно не могу сказать, но несколько десятков. До этого эти операции делали ЛОР-врачи. В связи с очень высоким потоком пациентов и с тем, что многие требуют длительной ИВЛ, мы сами освоили, – говорит Ммушкин.
Перевод на ИВЛ они стараются оттянуть. Тяжело снимать с аппарата. Но в крайних случаях это единственный выход – искусственная вентиляция помогает пережить пациенту самый критический момент.
"Вентиляция, как правило, длится около 2 недель, иногда дольше. У нас была пациентка, которая в отделении находилась 60 дней, на ИВЛ – 45. И выписалась домой", – вспоминает Мушкин.
В реанимации каждый третий пациент – на аппарате ИВЛ. Если читать их истории болезни, там кроме ковида список большой. Хронические диагнозы друг друга утяжеляют.
"Ожидалось, что это будут болезни легких хронические, но они никак не утяжеляют больного, а вот диабет, ожирение, гипертония – именно они делают течение болезни более неблагоприятным", – пояснил заместитель главного врача по медицинской части Олег Аверков.
Диабет и лишний вес в три раза повышают риск реанимации. Самый тревожный возраст – это по-прежнему 60+.
"Основного лечения пока нет. Вирусная пневмония, она по большому счету не совсем пневмония. Когда мы смотрим гистологию, мы видим багровые, красные наши органы, затекшие кровоизлияния. А что такое пневмония – это гной, это воспаление", – отметил Валерий Вечорко.
Еще больше хирурги 15-й больницы видят в операционных. Образование тромбов – это тоже следствие ковида. Если прочистить сосуды, можно сохранить пациенту ногу.
"Так называемая критическая ишемия, когда возникают боли в покое, из-за которых он ночью пациент не может спать, не может ходить. Выбор между ампутацией или сохранением нижней конечности", – сказал хирург Нурлан Тагаев.
Свинцовый халат защищает от рентгеновского облучения. Его надевают поверх СИЗа – к концу операции мокрая не только спина. Но счастье, когда можно зайти в операционную.
"Какой хирург не скучает по хирургии? Тут же нет выбора – могу пойти хирургом, могу не пойти хирургом. Тут есть задача, которую надо выполнить сегодня. Подумать, какие задачи надо сделать завтра, потом послезавтра, вот и все", – признается Константин Ржебаев.
Плановых операций уже нет – только экстренные. В этот госпиталь привозят пациентов из других больниц, где ковидных не оперируют. Филатовская так и осталась многопрофильным стационаром.
Евгению Михайловичу – 92. Ему сустав меняли. Уже стоит на обеих ногах. У него тоже ковид, но почти бессимптомный. Еще одна загадка для врачей: вирус не смотрит на возраст. Его принципы избирательности трудно уловить.
"Сейчас пациенты поступают, у них лихорадка. Мы ее парацетамолом сбиваем. Потом дня 4-5 лихорадки нет, а потом опять "свечка" – поднимается температура и держится какое-то определенное время. Раньше не было такого, раньше поднималась температура и держалась", – рассказывает Валерий Вечорко.
В этой больнице самый большой столичный роддом для ковидных женщин. Кесарево сечение теперь делают каждой второй. В доковидной жизни – каждой третьей.
"Непосредственно сам вирус на ребенка не воздействует. Воздействие идет опосредованно. Поскольку болеет мама, у нее нарушаются функции дыхания, она получает меньше кислорода, поэтому и малыш, конечно, страдает. Бывают случаи, что мы родоразрешаем раньше положенного срока", – отметила заместитель главного врача по акушерско-гинекологической помощи Ольга Конышева.
Самый маленький ребенок, появившийся на свет за 9 месяцев, весил 700 граммов. Выходили.
- А антитела передаются ребенку?
- Пассивные передаются, если они уже выделились, то есть они переходят через плаценту. Активные в процессе выработки не передаются, – заметил Андрей Семешкин, заведующий отделением реанимации новорожденных.
Тяжелее всего – разлука с малышом в первые минуты после рождения. Ребенка переводят в детскую инфекцию, мама остается в больнице, пока вирус в организме не погибнет. У Надежды снова пришел положительный тест.
Почти шестьсот спасенных малышей – столько детей появились в этом роддоме с начала пандемии. Новой жизни ждут и за дверью "красной" зоны. Здесь, в комнате отдыха, уже наряжают елки – праздник где-то близко.
"Я жду от нового года, что когда-нибудь это все закончится. Мы снимем маски, костюмы, узнаем друг друга. Мы сделаем красивые прически, наденем красивые платья, будем веселы, бодры. А всем желаю прежде всего здоровья. Берегите себя", – сказала Ольга Конышева.
"Хотелось бы, чтобы год, который считается високосным, нас покинул побыстрее вместе с этим коронавирусом. Что-то он у нас задержался. Маленький такой героизм – войти в "красную" зону, отработать и выйти победителем", – подчеркнула Оксана Байкова.
За время пандемии здесь пролечили 38 тысяч ковидных пациентов. Это не просто история болезни на пяти листах. За каждой цифрой – жизнь человека. У каждого человека – свое лицо.
- Когда все это закончится?
- Я думаю, что в 2021 году, ближе к его окончанию коронавирусная инфекция должна отступить, – считает Валерий Вечорко.
Лица врачей пациенты вряд ли потом узнают – они видят только маски. Но могут запомнить голоса
- Какой тишины хотите?
- Вернуться, наверное, в прежнее русло. Когда хирурги оперируют, а нефрологи лечат заболевания почек. А офтальмологи занимаются зрением. Потому что они приходят ко мне и говорят: Валерий Иванович, я 15 лет зрением занимался, а теперь ковидом. Я говорю: такое время, потерпите – тишина придет. Время выбрало нас. И наша задача – достойно встретить это время, – отметил Вечорко.
Их выбрало время. Со своими радостями, победами и поражениями. И радость эта как-то по-особенному светится в лицах.
