12 декабря нас покинул Валентин Гафт. 85 лет. Гафт был символом актерской мощи, мужественности, искрометного остроумия и человеческой красоты. Более одаренной и благородной натуры трудно было себе представить. Он был лишен всякой позы и при этом очень лих. Любимец, вызывавший безнадежное желание быть на него хоть в чем-то похожим. Изысканнейшая личность, оставившая нам многие эталоны.
"Валентин Гафт играл блистательно, мастерски, покорял публику неподражаемым актерским темпераментом и обаянием", – написал в своем соболезновании президент России.
Мастер неожиданных интонаций и крупных планов. Режиссеры говорили: нужен нюанс – позовем Гафта, он сделает.
"Одна из крупнейших фигур эпохи, – говорит Владимир Меньшов, народный артист России, режиссер. – Место его в нашей кинематографической культуре не занято будет никогда. Он был такой единственной фигурой. Очень мощной, интересной, талантливой".
"Валя был одним из самых ярких представителей этой эпохи. Он был ни на кого не похож, – считает актер Игорь Костолевский. – Его знали все, и было понятно, что это Гафт. Играл Гафт. Писал стихи Гафт. И все, что ни делал, делал он. Совершенно уникальная, неповторимая личность, парадоксальная".
Он никогда не думал, что будет известным. Не думал, что будет играть главные роли, что станет одной из вершин национального театра и кино. Всю жизнь вспоминал свой юношеский разговор с известным артистом Константином Сорокиным: "Ну, как, молодой человек, что играете, как ваши успехи? Я говорю: то играл, это. Он мне сказал: никогда не говорите "играл". Играл Шаляпин, а вы участвуете".
Потом всю жизнь он будет относиться к себе как беспощадный критик-самоед, называя средним артистом. А его боготворила вся страна. С ними жили поколения советских зрителей, продолжают жить и российские. Его героям сопереживали как родным, вместе с ними смеялись, их по-настоящему любили.
Председателя кооператива Сидорина в рязановской трагикомедии изначально должен был сыграть Александр Ширвиндт. Но именно Гафт с его хрипотцой и присказками "изумрудная", "яхонтовый" сделали образ таким ярким.
А вот роль боевого гусара – порохом опаленного и рефлексирующего – Григорий Горин и Эльдар Рязанов писали уже специально под Валентина Гафта. Грустные нотки в голосе, за душу берущие романсы. Образ, покоривший всю страну.
Его Аполлон Сатанеев – замдиректора Института волшебства – пусть скользкий, инфернальный, но какой обаятельный.
Весь в белом, в пышных декорациях субтропиков опасный мафиози Артур. Нарушающий закон, но не принципы чести.
Его экранные злодеи магнетически завораживали, будь то Лаврентий Берия, которого, кстати, Гафт лично видел на похоронах Сталина. Или Воланд, так похожий на Сталина, в экранизации Юрия Кары.
Болезненная мудрость взгляда, горькая усмешка интеллигента в сложном мире оставались узнаваемым отпечатков во всех его образах.
Сложный, нежный, с ранимой душой Валентин Гафт, ищущий свои духовные небеса. Даже крохотную роль у Никиты Михалкова в "Утомленных солнцем-2" он умел превратить в экранный шедевр. "Он меня поразил тогда. Вот он, класс", – вспоминает Михалков.
Себя он считал артистом театральным. В "Современник" его пригласил Олег Ефремов. И Гафт там задержался на полвека. Кадры сохранили блистательную театральную миниатюру по рассказу Чехова "На чужбине". Гафт и Евстигнеев. Два гения на одной сцене.
"Во всех ролях Валентин Иосифович хорош", – считает актер Сергей Безруков.
Писать свои едкие эпиграммы он тоже начал в "Современнике". А еще он сочинял стихи. Глубокие, проникновенные. В них – тонкий лирик и философ. Гафт писал о мужестве жить, пройденном пути и расставании, за которым обязательно будет обещанная встреча.
