Сегодня малоизвестная дата, но о ней помнят некоторые историки и поклонники творчества Корнея Чуковского. 101 год исполнилось со дня рождения его дочери Марии. Именно для неё поэт написал "Мойдодыра", "Муху-Цокотуху", "Доктора Айболита". Мурочка, так называл её отец, вдохновляла Чуковского.
Для Корнея Чуковского дочь стала маленькой музой. Мурочка дарила отцу вдохновение писать для детей, да и сама жила как в сказке.
"Когда она капризничала, не хотела умываться и чистить зубы, папа сказал ей такие слова: надо, надо умываться по утрам и вечерам, а нечистым трубочистам — стыд и срам. Так возник всем известный Мойдодыр", — рассказала ГТРК "Севастополь" заведующая отделом "Мир детства" Центральной городской библиотеки им. Гайдара Марина Тарасенко.
Маша растёт одарённым ребёнком. В исследовании детской речи "От двух до пяти" Чуковский берёт за основу её первые фразы и предложения, но семейное счастье длится 11 лет.
"На кладбище есть могила, к которой приносят цветы и устанавливают детские игрушки. Но это не могила Мурочки Чуковской", — уточняет заведующая отделом "Мир детства" Центральной городской библиотеки им. Гайдара Марина Тарасенко.
Некрополист Надежда Ковалевская рассказывает: на старом кладбище Алупки есть четыре захоронения с именем дочери Чуковского. Причина — цепь совпадений и ошибок. За могилами ухаживали разные люди, они теряли таблички, меняли кресты. Понять, где настоящая, было сложно, но, по мнению историка, ей удалось это сделать. Аргументы — юкка на могиле, о которой говорили современники и рисунки самого Корнея Чуковского.
"Кладка, если посмотреть, была сделана пятью мужчинами. И в дневнике Чуковского за 1936 год указаны именно фундаментальные работы, — пояснила старший научный сотрудник Алупкинского музея-заповедника Надежда Ковалевская. — Третий аргумент говорит о том, что это самый оптимистичный уголок парка. Здесь синее море, здесь действительно душа радуется жизни. И Чуковский именно так хотел, чтобы похоронили его любимую Мурочку".
Чуковский много писал о Мурочке. В его дневниках девочка разговаривает с папой на только им одним понятном языке, запоем читает книги и обожает, как звучит слово "Австралия". Ребёнок угас за два года. У неё был туберкулёз костей. После того, как стал известен диагноз Мурочки, у семьи появилось два варианта развития событий. Первый — ребёнок отправится в Швейцарию, во всемирно известную здравницу, где занимаются проблемами людей с туберкулёзом кости. Или же вариант два — санаторий в крымской Алупке. Именно его и выбрал писатель.
В тот момент главный врач санаторий Пётр Изергин начал практиковать гипсовые корсеты и гипсовые кроватки для больных детей. Чуковский в эту идею поверил. В начале XX века во многих странах врачи предлагали больным туберкулёзом методы лечения, проверенные ещё античной медициной: обеспечить условия восстановления организма, среди которых самую важную роль играл климат. Оставалось надеяться на лучшее.
"Вот на таких террасах в 20-е годы дети находились круглогодично, зимой и летом, в любую погоду. Считалось в те времена, что это — основной метод лечения туберкулёза", — рассказывает врач травматолог-ортопед республиканского детского противотуберкулезного санатория имени А. А. Боброва Олег Кутняк. — Пациентке это не помогло, потому что у неё развилась полиорганная недостаточность. В наших условиях, даже при наличии хороших антибиотиков мы бы ей помочь вряд ли смогли".
Смертью дочери Чуковский оказался раздавлен. Интерес к детской литературе угас, вдохновения больше не было, но остались Мурочкины сказки. То, что ранняя советская педагогика называла "болтовнёй" и "чуковщиной", теперь — классика. Слова Мурочки оказалось достаточно, чтобы папа перевернул ради неё представление большой страны о детской литературе.
