Особенно интересно было наблюдать за культурными различиями в поведении делегаций России и США в Женеве, за тем, как разная культура окрашивала манеру двух лидеров и месседжи, которые они отправляли миру.
Американцы ощущали себя центром мира и даже в бытовых мелочах пытались диктовать свои условия. Например, потребовали, чтобы в условиях рекордной для Женевы уличной жары (за плюс 30) температура в помещении для переговоров на вилле La Grange была 18 градусов. Почти экстремально и уж точно не очень здорово. Путин не возражал, тем более что это американское требование оказалось физически невыполнимым: вилла старая, кондиционеры – тоже.
Путин прибыл на виллу первым – на краткую встречу вежливости с президентом Швейцарии как с принимающей стороной. Российский лимузин Aurus смотрелся в кортеже достойно, но и без перебора. А встреча с Ги Пармеленом выглядела тепло и искренно.
Самоутверждаться длиной автомобиля – это в американской культуре. Кавалькада лидера США смотрелась чрезмерно, гротескно воспринималось и сообщение, что Байден везет в своем девятитонном Cadillac с 20-сантиметровой броней запас своей крови, а еще пушки со слезоточивым газом. Прибыв, к подъезду, у которого словно в почетном карауле застыл глава Швейцарской Конфедерации, Байден выдержал многозначительную паузу продолжительностью в одну минуту 10 секунд и лишь после этого вышел из своего "Зверя". Культура? Да, американская.
Так же Байден не выходил из самолета с момента открытия двери. 12 минут. Встречающие терпеливо ждали. Путин ждать себя не заставлял. Уже на пороге виллы La Grange Путин не торопился протягивать Байдену руку, вежливо предоставляя ему право выбрать форму приветствия, ведь пандемия многое изменила в манерах. Когда Байден определился, Путин не стал возражать.
Мелочи? Да, но в таких вещах и на таком уровне мало случайного. Байден опытен и знает, что делает. Стилистически Путин ему не препятствует, хотя сам являет совсем другие манеры. И, конечно, чувствует себя более свободным и более уверенным. Например, может позволить себе роскошь сказать о Байдене по-человечески добрые слова как до встречи, так и после, уже вернувшись домой. Байден такую роскошь позволить себе не может. А ведь это и есть настоящая, а не показушная сила.
"Образ президента Байдена, который рисует и наша, и даже американская пресса, ничего общего не имеет с действительностью. Он же находится в длительной поездке, прилетел из-за океана, джетлаг так называемый, смена часовых поясов. Я когда летаю, выбивает это из колеи. Нет, он все-таки выглядит бодрым. Мы разговаривали с ним с глазу на глаз два часа, может быть, чуть больше. Он полностью в материале, время от времени заглядывал в свои записи – мы все так делаем. И тот образ, который рисуют, он даже, может, немножко расхолаживает. Но расхолаживаться здесь нечему, Байден – профессионал, и нужно очень внимательно с ним работать, чтобы чего-то не пропустить. Он сам ничего не пропускает, уверяю вас, но это было совершенно для меня очевидно. Повторю еще раз: он собран, понимает, чего он хочет добиться, и делает это очень искусно, это сразу чувствуется", – заявил Владимир Путин.
Из этих слов ясно, что Путин настроил себя на человеческое и межгосударственное взаимодействие и ведет себя по отношению к партнеру и сопернику со спортивным благородством: уважительно и не в ущерб твердости. Хотя знает, с какой культурой имеет дело.
"То, что он там что-то путает иногда… У него пресс-секретарь – молодая, образованная, красивая женщина, она сама все время путает что-то. Это ведь не от того, что у нее образование не позволяет и память плохая. Просто, знаете, когда люди считают, что какие-то вещи второстепенные, они не очень-то фиксируют на этом свое внимание. Но американцы считают, что ничего нет важнее, кроме них самих, – такой стиль. Так что здесь нет ничего необычного", – считает Путин.
А вот разница в культуре на примере двух пресс-конференций – Путина и Байдена. Вот характерная модальность Байдена: "Я хотел, чтобы президент Путин понял"; "Я также сказал ему"; "Поэтому я сказал ему"; "Я сказал ему"; "Так что на саммите я указал ему"; "Я сказал президенту Путину", "Было важно провести личную встречу, чтобы не было ошибок и неверных представлений о том, что я хотел донести"; "Я сообщил ему о непоколебимой приверженности США"; "Я сделал то, для чего сюда приехал"; "Я напрямую донес до него"; "Я четко изложил приоритеты и ценности нашей страны, чтобы он услышал это непосредственно от меня".
Сплошь – "Я ему сказал". Это что, культура демократии? Да и потом культурно не пустить на пресс-конференцию президента США ни одного аккредитованного на саммите журналиста из России? Но ведь не пустили.
Первые 11 минут Байден зачитывал по суфлеру текст, очевидно, написанный еще в Вашингтоне, а потом достал список из семи подобранных ему журналистов с подобранными заранее вопросами и выкликивал их номер за номером. Ничего опасного не спросили, заложенные на эту постановку 20 минут истекли, и Байден прошел. Но медленно, да столь, что успел прозвучать незапланированный вопрос от CNN: "Почему вы так уверены, что Путин изменит свое поведение?"
"Я вовсе не уверен в том, что он изменит свое поведение. Откуда вы все это вязли? Когда я говорил, что я уверен?" – возмутился Байден. Потом – перепалка, в итоге – грубость в отношении журналистки: "Если вы этого не понимаете, вам стоит сменить профессию".
А вот культура Путина. Почувствуйте разницу даже на примере пресс-конференции, которую он провел сразу после окончания саммита, перейдя пешком какие-то метры до заранее установленного шатра. Журналисты там были и российские, и американские – все, кто аккредитован, без ограничений. Вопросы были примерно пополам от американцев и россиян. Американских чуть больше – по законам гостеприимства в нашем шалаше. За гендерным равновесием следил сам Путин, предлагая высказаться женщинам. 55 минут, более 20 вопросов и содержательных, динамичных ответов. Мог бы легко удвоить формат, но был ограничен во времени – поджимала встреча с президентом Швейцарии. Не хотелось задерживаться. Но сколь уважительно об американских партнерах!
"Как мне показалось, обе стороны, в том числе американская, настроены на то, чтобы искать решение. Мы договорились о том, что начнутся консультации на межведомственном уровне под эгидой Госдепа США и Министерства иностранных дел России. Наша встреча проходила, конечно, в принципиальном ключе, по многим позициям наши оценки расходятся. Мы договорились о том, что мы начнем на этот счет консультации. Это говорит о том, что нам есть над чем работать. Да, эту тему мы обсуждали в широком формате и достаточно подробно. Мы говорили об этом. Никакого давления мы не испытывали, хотя разговор был прямой, открытый и безо всяких лишних дипломатических отклонений от заданных тем. Я повторяю еще раз: ни с нашей стороны, ни с их стороны никакого давления не было, да и бессмысленно, люди же не для этого встречаются", – заявил Владимир Путин.
И общая оценка встречи с намерением сгладить культурный диссонанс и готовностью продолжить диалог: "Я считаю, что не было никакой враждебности. Наоборот, наша встреча проходила, конечно, в принципиальном ключе, по многим позициям наши оценки расходятся, но, на мой взгляд, все-таки с обеих сторон было продемонстрировано желание понять друг друга и искать пути к сближению позиций. Разговор был весьма конструктивным. Я лишний раз убедился в том, что президент Байден – человек очень опытный, это совершенно очевидно. Мы с ним с глазу на глаз разговаривали почти два часа. Не со всеми лидерами так подробно идет разговор с глазу на глаз".
Но при этом – принципиальное признание равноправности партнерства. И здесь уже без компромиссов.
"Президент Байден не приглашал меня в гости. Я пока тоже не сделал такого приглашения. Мне кажется, что для таких поездок, для таких встреч, для таких визитов должны созреть условия. Мы защищаем интересы наших стран, народов, и эти отношения всегда прежде всего носят прагматический характер", – отметил глава российского государства.
И чтобы как-то оценить произошедшее именно в традициях национальной культуры, которые столь разные у нас с Америкой. Американский индивидуализм в Женеве выпирал, как всегда. Равно как и американская исключительность, которую вновь провозгласил Байден: "Я сказал ему, что в отличие от других стран, в том числе России, мы – уникальный продукт идеи. Вы слышали, что я говорил об этом и раньше, говорил неоднократно. Но я буду повторять это снова и снова. В чем состоит идея? Мы получаем свои права не от государства, мы обладаем ими от рождения. И точка".
То есть вы слышали? Только американцы и никто более на планете рождаются с правами. Все остальные рождаются без прав. И точка. Сильное заявление, хотя именно в дискуссии по правам человека у Байдена слабые позиции. От фальсификации американских выборов и преследовании с этим несогласных, до расизма и зажима свободы слова, от пыток в американской тюрьме Гуантанамо до тотальной слежки за собственными гражданами и за всем миром, включая глав государств-союзников. При этом лидер США настаивает, что они лучшие и даже несравненные.
У Путина совсем другая культурная основа. Концентрированно ее сформулировал Достоевский. Федор Михайлович говорит о "европейских племенах", но это то, что сегодня и есть Запад с Америкой во главе.
"Наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретенная, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей. Стать настоящим русским и будет именно значить: стремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно, указать исход европейской тоске в своей русской душе, всечеловечной и воссоединяющей, вместить в нее с братскою любовию всех наших братьев, а в конце концов, может быть, и изречь окончательное слово великой, общей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христову Евангельскому закону!" – писал Достоевский.
И с этих позиций вот, чем на самом деле занимался Путин в Женеве. Он указал исход американской тоске в своей русской душе – всечеловечной и воссоединяющей. Америке, таким образом, было предложено вести себя в мире прилично – благородно и без высокомерия по отношению к остальному человечеству. И предложение было сделано мягко, но сильно. Одним словом, культурно.
