Ближний Восток тяжело переживает десятилетие так называемой Арабской весны. Круглая дата напомнила миру, как изменились некогда вполне успешные государства. Тунис, который дал старт революциям в регионе, вновь проходит острый политический кризис, президент с помощью военных приостановил работу парламента. Ливия, где 10 лет назад был выдан международный ордер на арест Каддафи, превратилась в транзитный пункт для наркотрафика, нелегальных мигрантов и черного рынка оружия. Ситуацию в Ливане год назад усугубил мощнейший взрыв в Бейруте. Оправиться от него страна не может.
Через год после взрыва, который унес жизни 280 человек и лишил крыши над головой население среднего города – триста тысяч человек, в Ливане продолжают жить от беспорядков к беспорядкам.
Август 2020 г. Ливан. Взрыв 3000 тонн аммиачной селитры, не сплотил, а расколол общество. Теперь и воспоминания о трагедии – повод для стычек на улицах и столкновений правящих элит.
Это последствия траурного митинга в центре Бейрута. Демонстранты вышли на улицы ливанской столицы для того, чтобы почтить память погибших в результате страшного взрыва, который произошел в бейрутском порту год назад. Но даже этот митинг принес городу новые разрушения. Среди десятков тысяч людей на траурном мероприятии, политических активистов различных ливанских фракций чуть ли не половина, и они пришли не помянуть, а припомнить.
Процесс расследования причин трагедии и поиск виновных в Ливане замер. Уперлось все в неприкосновенность фигурантов. И снимать ее никто не спешит. Опасный для элит прецедент.
Форма не изменилась, содержание другое. Год назад протесты шли под лозунгом "все, так, все", мол каждая фракция должна пожертвовать позициями и взять на себя ответственность. Теперь же все громче слышны противники Хезболлы. На проиранскую партию давят без суда, эмоционально. Как нельзя кстати и военное обострение с Израилем, что длилось сутки. Армия обороны Израиля и Хезболла обменялись ударами.
Это улица Джумейзи, ближайшая к бейрутскому порту. Год назад этот жилой квартал пострадал более других, и здесь же было больше всего погибших. До сих пор большая часть зданий не восстановлена. Но появился вот такой памятник трагедии. Монумент символизирует возрождение столицы Ливана, хотя через год после взрыва страна борется за сохранение государственности. Виновата не только катастрофа, но взрыв стал символом начала черных дней. И пока здесь верят в возрождение только отчаянные оптимисты.
Основой экономики Ливана последние десятилетия был банковский сектор. Он считался самым тихим и надежным в регионе. Бейрут даже называли ближневосточной Швейцарией. Жемчужина Ближнего Востока, город притягивал туристов всего мира и деньги мира арабского. Большая часть людей, что в день траура на митинге, такой Бейрут не помнит и даже не видела. А даже те, кто помнит, уж и не верит, что было по-другому.
Банковская сфера пережила даже гражданскую войну, которая длилась более 15 лет. Банки работали и на этой улице, даже когда здесь шли активные боевые действия. Но чуть менее двух лет назад финансовая система страны была разрушена, местная валюта обесценилась, а банки заморозили валютные вклады. И теперь Ливан полностью зависим от внешних дотаций. А многие спонсоры просто не заинтересованы в том, чтобы кризис здесь закончился.
Ливан – наследник древней Финикии, которая разбогатела на торговле и изобрела алфавит для записи барышей у купцов. Многовековой формуле успеха следовал и Бейрут, опираясь на торговлю и банковское дело. Пока в 1975 не началась масштабная гражданская война – о ней мы помним по советской "Международной панораме".
Но одним махом перечеркнула все Арабская весна, от которой Бейрут не оправился до сих пор, объявив в прошлом году дефолт на миллиард долларов. В 2011 волна революций и гражданских войн превратила страны Магриба в пояс нестабильности. Беспорядки начались в Тунисе, перекинулись на Алжир, Йемен, Египет и Иорданию, потопили в крови Ливан и Ливию – в последней война идет до сих пор.
Почерк поджигателей везде одинаков. Никогда еще на Ближнем Востоке не были так популярны "Твиттер" и "Живой журнал" – там развешивали агитки, размещали компромат на властей. Митинги организовывали через соцсети – классика цветных революций. Власти отключали интернет, но, например, американский гигант "Гугл" быстро разрешил отправлять в "Твиттер" голосовые сообщения через мобильники.
Поэтично – жасминовой революцией – назвали события в Тунисе, где президент бен Али, находившийся у власти 23 года, был сброшен всего за месяц. В качестве поощрения за это в 2015 даже вручили Нобелевскую премию мира Тунисскому квартету по диалогу – за плюрализм демократии. Но дальше никакой поэзии и плюрализма – в том же году случился теракт на пляже пятизвездочного отеля в Сусе – 38 погибли. И до сегодняшнего дня – перманентные протесты.
Циничная классика жанра – это, конечно, Ливия. Где Муаммар Каддафи бессменно правил более 40 лет, был вполне себе рукопожатным, финансировал предвыборную кампанию Саркози, во время визита во Францию ставил шатер рядом с Версалем. На родине считался отцом нации – доходы от самых больших в Африке разведанных нефтегазовых месторождений шли на поддержку граждан, в Ливии не было квартплаты, установили минимальные цены на бензин.
Но тут НАТО организовало спецоперацию, причем Франция участвовала активнее всех. Саркози, по меткому выражению сторонников Каддафи, ливийские деньги взял, а расплатился бомбами. Именно французская ракета подбила бронированный кортеж, мятежники добили Каддафи и сбросили в канаву.
Ливия сегодня – это два противоборствующих лагеря, криминальный очаг на севере Африки, поставляющий Европе тысячи нелегальных мигрантов, а нефтяные и газовые месторождения контролируются бандитскими группировками и западными корпорациями. Арабская революция сделала свое дело и может уходить в песок. А мигранты – в Европу.
