Маленькое скандинавское королевство Дания время от времени появляется у нас на экранах, но, как правило, это либо общеевропейская проблематика, ведь страна – член Евросоюза, либо какая-либо экзотика типа убийства жирафа по кличке Мариус в зоопарке в 2014 году. Мариус был здоров и молод, но его гены для дальнейшего размножения показались избыточны. Жирафа убили публично и на глазах детей скормили львам, дабы продемонстрировать элемент пищевой цепочки в природе. Чуть позже в том же зоопарке Оденсе убили уже льва, ведь львов стало там слишком много. На расчленение льва пригласили детей. Вырезали из царя зверей сердце и прочие органы. Цель благая – детям нужно показывать, как выглядят животные изнутри.
У нас в России такие деяния уголовно наказуемы и подпадают под статью "издевательство над животными" – "жестокое обращение с животными". В Дании такое – похоже, социальная норма. Помним же, как популярный радиоведущий Асгер Юль купил декоративного кролика, поглаживал его на своих руках, а потом в кадре убил пушистую крошку тремя ударами велосипедного насоса. Убийце ничего не было. Норма.
Вообще когда Европа пытается сейчас нас чему-то учить, то надо понимать, что ее саму в истории кидало из крайности в крайность, и каждый раз резкий поворот объяснялся прогрессивностью и благородством намерений. Соседям, правда, от этой прогрессивности было нелегко, приходилось сопротивляться, ну, как сейчас.
Конечно, мы не берем такой вопиющий исторический пример, как вероломное нападение фашисткой Германии на нашу страну и все эти планы по уничтожению десятков миллионов людей по принципу чьего-то мнимого расового превосходства. Это известно. Но вот то, что даже маленькая и такая "прогрессивная" Дания творила у себя дома еще на памяти ныне живущих поколений, заслуживает отдельного внимания.
"Расовая гигиена" – так назывался принцип, по которому в Дании, начиная с 1920-х годов прошлого века принудительно стерилизовали тех, чей генетический материал казался недостойным для продолжения жизни. Стерилизовали – значит, хирургически делали бесплодными. Через процедуру в маленькой стране прошли более 11 тысяч человек. Последняя операция в Дании была сделана относительно недавно – в 1972 году. Я, например, в школу ходил тогда. И Скандинавия считалась очень прогрессивной. А там считалось, что существует так называемая "социальная наследственность", значит, так называемые "морально слабые" недостойны иметь деток.
Датский историк Поуль Дуедаль говорит, что "под стерилизацию попали широкие слои неугодных". И продолжает: "Объединяло их то, что всех их заклеймили как морально слабых. Считалось, что эти люди оступились и проявили ошибочное суждение, либо совершив преступление, либо в личной жизни. Отдельную категорию составляли педофилы и сексуальные преступники. Их обычно кастрировали, удаляя яички. Это позволяло одновременно лишить их как потомства, так и полового влечения. Но были и уголовники, поджигатели, воры и проститутки. Врачи считали, что позволять им иметь детей недальновидно с точки зрения общества. Кроме того, была многочисленная группа юношей и девушек, которые не совершали ничего противозаконного. Женское "преступление", как правило, заключалось в том, что они вели себя более раскованно в половом смысле, чем допускала тогдашняя мораль. С мужской же стороны каралось неуважение авторитетов. Эти люди могли сбегать из дому, бродяжничать или плохо учиться в школе. Поэтому их решили стерилизовать превентивно".
То есть принцип отбора понятен. Но как практически все происходило? Об этом – свежий фильм, показанный датским телеканалом DR. Рассказывает бывший премьер-министр Дании Поуль Нюруп Расмуссен о своем отце Олуфе Нюрупе Расмуссене. "Морально слабых" принудительно свозили на два изолированных острова – Ливе в Лимфьорде и Спроге в проливе Большой Бельт. Для окончательной сортировки. Отцу будущего премьера чудом удалось оттуда вырваться, но круги тамошнего ада он прошел.
"Мой отец был заклеймен. В 1924 году пятнадцатилетний Олуф был отправлен на остров Ливе. Не знал, что с ним будет. Он не знал, сколько он здесь пробудет и сможет ли когда-нибудь покинуть это место. Ливе – своего рода открытая тюрьма. Это фотография моего отца. У меня их не так много. Эта фотография мне нравится, потому что здесь на нем нет этой печати прошлого. Остров был окружен водой, сбежать невозможно. Это остров, где были собраны мужчины с криминальными наклонностями и умственными недостатками. "Умственно отсталый" Олуф – типичный пример того, кого посылали на остров. Он был из бедной семьи, отец уехал в Америку, в семье было много детей. Мальчик плохо учился. Начал воровать. Начальник полиции города Эсбьерг написал заключение о том, что Олуфа надо отправить на Ливе", – рассказывает Поуль Нюруп Расмуссен.
Тихая Дания, конечно, не столь радикально, как Гитлер, но вполне себе уверенно практиковала так называемую расовую гигиену. И в этом у нее даже были свои теоретики. Один из них – Карл Кристиан Вильхельм Штайнке. Социал-демократ и в разные предвоенные годы министр юстиции и социальной защиты. Его еще называют архитектором датского государства всеобщего благосостояния. Главный труд – "Социальное обеспечение будущего". Собственно, именно этот труд стал теоретической базой датских законов о расовой гигиене, стерилизации и кастрации нежелательных элементов.
А вот практика. "Отец никогда не рассказывал мне об этом острове. А я никогда его и не спрашивал. Но ходили слухи об избиениях, издевательствах, преступлениях против подростков, которые творили взрослые заключенные на острове. В то время появляется идея о том, что существует особый вид умственно отсталых или неполноценных. Возникает понятие "моральная неполноценность". Если ты, например, не понимаешь, что то, что тебя сюда отправили, – благо для тебя, значит, разум твой недостаточно развит для того, чтобы делать правильные оценки происходящего. Ты не понимаешь правила игры", – отмечает Поуль Нюруп Расмуссен.
Да вот, собственно, и все. Конечно, казалось бы, история. Дело прошлого. Но кто безупречен уж настолько, чтобы затыкать уши и не слушать другого? И когда Запад шарахается, может, даже в такие моменты стоит прислушиваться и к России? Ну, как сейчас. Меньше дров наломаем.
