За это лето как-то стало ясно, что представляет собой наша эмиграция. Наверное, потребовалось время для того, чтобы наши там проявили себя. И время для того, чтобы все это осмыслить. Поэтому-то мы не спешили с оценками, но сейчас они уже звучат и не выглядят поспешными. Совершенно ясно уже, что сравнивать нынешнюю волну эмиграции по случаю геополитической революции с исходом после гражданской войны сто лет назад невозможно по своим масштабам. Не оказалось сейчас за границей ни Рахманинова и Бердяева, ни Дягилева, Набокова или Шаляпина. Все как-то мельче. Отсюда и оценки.
"Прогрессивная тусовка, тридцать лет безраздельно властвовавшая в области идеологии и культуры, присвоившая себе право решать и вязать, прекратила свое существование. А ее члены по большей своей части переместились в загробный, то есть заграничный мир. Произошел массовый исход вчера еще могучих культуртрегеров", – считает журналист Максим Соколов.
Для того чтобы почувствовать разницу в масштабе и качестве эмигрантов Максим Соколов в своей колонке для Ria.ru приводит стихотворные фрагменты еще тех эмигрантов. Вот один из них – пера казачьего поэта, что воевал и за белых в гражданскую и против немцев, защищая Францию уже во Второй мировой. Николай Туроверов не в первой шеренге русских классиков, но все же:
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня;
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Все не веря, все не зная,
Что прощается со мной.
Мой денщик стрелял не мимо –
Покраснела чуть вода.
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.
И вот в чем разница. "Тогда была лютая русская боль о потерянной Родине. Сегодня – релокация, не предполагающая ни страшной ностальгии, ни даже русскости. Тогда русские потеряли Россию, сегодня общечеловеки переехали на новые корма. При отсутствии грызущей ностальгии они, в общем-то, никому не интересны. Такая культурная революция", – отмечает Соколов.
И как иллюстрация вот что мы сегодня слышим оттуда. Актриса Татьяна Лазарева (признана в РФ иноагентом): "Буквально каждый день мы теперь наталкиваемся на атаку беспилотников на российские города. И я, правда, каждый раз первым делом, а что здесь, если мы говорим про чувства. И вы знаете, это ужасно, но я радуюсь".
Режиссер Константин Богомолов еще вначале очень точно все это разобрал в своем значимом тексте на том же ресурсе Ria.ru: "Это коллективно-бессознательное внутреннее счастье при новостях о физических страданиях или материальных лишениях соотечественников, что это за феномен? Подлость ли это? Глупость? Или травма расставания? Словно брошенные супруги, релоканты пристально следят за жизнью своей второй половины, удовлетворенно собирая в корзину поражения и провалы еще вчера любимого. Раньше эмигрант вдохновлялся тоской по Родине. Нынешний релокант вдохновляется горем Родины. Белгород под обстрелом — и тепло разливается по телу. Люди в Шебекине в панике — почти оргазм. Гибель русского солдата — успокоительное. И вместо усыпляющей колыбельной — жужжание беспилотников над Москвой".
Ну, прям в точку. Даже про колыбельную. На примере натужного желчного релоканта Александра Невзорова (признан в РФ иноагентом): "Надо сказать, что и БПЛА не позволяют себе никакого хамства. Нет ни трупов, ни крови, ни качественных разрушений. Скоро жужжание и вспышки дронов ВСУ станут новым типом колыбельной".
А далее – актер Панин: "Я каждый день радуюсь, когда в гроб российскому государству вбивают последний гвоздь. Звук хорошо записали?"
"Почему у многих и многих уехавших есть желание, чтобы там, откуда они уехали, стало плохо? Чтобы в пределе жизнь здесь, в России, прекратила течение свое? Как возможно это по отношению к родному дому? Я не об идеологии. Я о простом факте: это Родина. Твоя Родина. И сколько бы ты ни ненавидел власть в твоей стране, ты — человек. И это твоя земля. Ты не можешь желать ей зла. Ты не можешь испытывать радость, видя, как больно твоей земле, или желать ей боли. Кто бы ты ни был по своим убеждениям, если ты человек… Но вот эти человеки. И они хотят зла стране и людям страны. Что с ними?" – говорит Богомолов.
Да очень просто. "Эмиграция — та же смерть. Переход в иной мир. Прощание — тотальное прощание с прежним. Но это особая смерть. Смерть, которая хуже смерти. Это смерть без потери памяти, зрения, слуха и способности сознавать, думать и чувствовать. Это покидание земного предела, но сохранение способности видеть, что происходит на твоей земле, в твоем доме, с твоим миром без тебя", – подчеркивает Богомолов.
Для многих в эмиграции такое непереносимо. Если принять эту аналогию, что эмиграция – это смерть, то Мария Максакова испускает прямо-таки трупный яд, глумясь над олимпийским чемпионом фигуристом Романом Костомаровым, которому пришлось пережить череду ампутаций: "После перенесенного заболевания в новогодние праздники Костомаров очутился в больнице, где у него начался некроз и он последовательно лишался конечностей, по-моему, всех четырех, исключая голову. И теперь он, наверное, конкурирует разве что в вагнеровскими урками и чмобиками в длинной очереди на протезирование ватных ног березовыми пеньками или поленьями".
Ну, не гнусно? По факту все иначе. За борьбой Романа Костомарова с замиранием сердца следила вся страна, желая чемпиону и этой победы. Все же помнят его ледовые триумфы. И вот 22 августа Роман снова на льду. С протезами. На шоу в Сочи с супругой Оксаной Домниной. Это по-нашему.
А как вам такой текст оттуда? Илья Пономарев – проворовавшийся депутат (признан в РФ иноагентом) – в бегах и, разумеется, в оппозиции: "Сегодня годовщина того момента, когда Национальная Республиканская Армия (НРА) вышла из тени, осуществила нападение на семью Дугиных в Подмосковье. Горжусь знакомством с этими смелыми людьми. Манифест НРА – тут. Скоро будет продолжение."
А это – отсюда туда. "Умереть и видеть, как продолжается жизнь. Не обрести рай, не погрузиться в огонь ада, не переселиться в иное тело, не разлагаться в сырой земле, но, пребывая в сознании, оставаясь человеком с его страстями, с его пороками и грехами, желаниями, амбициями, словно лишиться плоти. Стать невидимым, неосязаемым и незамечаемым. Тебя не видят, но видишь ты. Тебя не слышат, но слышишь ты. Видишь, слышишь и чувствуешь, как продолжают расти трава и дети там, где тебя больше нет, как на твое рабочее место приходят новые люди. Лучше или хуже. И неважно уже. Главное — они приходят и забывают тебя. Какой бы ты ни был. Потому что ты для них умер и тебя забывают там, где боготворили и полагали незыблемой частью ландшафта", – пишет Константин Богомолов.
У отъехавших все же мыслишка вернуться свербит. Кто-то пока над этим пытается шутить, как Дмитрий Быков (признан в РФ иноагентом): "Был такой слоган – "Пора валить". Я свалил в очень точный момент, когда у меня там совершенно не стало перспектив. Когда я почувствую, что пора отваливать, о есть пора валить обратно, я позвоню вам и тут же куплю билет".
А кого-то уже проняло по полной. Рэпер Моргенштерн (признан в РФ иноагентом) после "дегустации" Америки: "Как они общаются, как работают – чистейший капитализм, без доли вообще какой-то человечности оставшейся. Простите меня, я больше не буду пытаться в Америку. Я хочу снова делать песни для наших людей с душой. И все. Я уже начал задумываться о том, надо ли мне в Америку... Я тур там покатал, посмотрел, как там живут. Мне не нравится. Я бы в Америке не жил никогда. Я скучаю по Родине! И простите. Я все понял, я понял свои ошибки".
Но есть в релокантах и такие, кто хочет чувствовать себя героем, требует признания при жизни и раскаяния перед ними. Ну, примерно так. Историк моды Александр Васильев: "Я верю, что когда это все закончится, а все заканчивается, потом из нас сделают героев, кого-то посмертно. Мои слова, можно сказать, провидческие. Пройдет все это, возможно, через 40 или 50 лет, всем уехавшим, которые вложили в мировую культуру, поставят памятник, доску на дом, где они жили. Их могилу, если она будет, не дай Бог, в Европе, перенесут на Новодевичье или Троекуровское кладбище, просто на это время уйдет большое. И скажут: это же были наши любимые, это была ошибка".
"Эмиграция — это смерть. Самая мучительная из возможных. Это смерть при жизни. Недоверие, сомнение, сочувствие, что приходится лгать. Там же не может быть хорошо. Тебе не может быть хорошо. Просто не может быть. Отсюда эта детская, смешная и в то же время уродливая радость, которую не может скрыть эмигрант, от попадания ракет или дронов по территории его страны: мир, который он покинул, не должен существовать. Потому что он умер. Как бы понять нам, живущим, что невозможно порвать с прошлым, не став мертвым. И невозможно уехать из страны и в то же время продолжать понимать и чувствовать ее", – уверен Константин Богомолов.
