Еще одно важное культурное событие – в Русском музее Петербурга открылась грандиозная выставка картин Василия Сурикова, приуроченная к 175-летию со дня рождения великого русского живописца. Последний раз выставка Сурикова такого масштаба проходила в конце 30-х годов прошлого века. С тех пор "весь Суриков" в одном месте не собирался. В экспозицию вошли 120 самых известных работ художника: живопись, графика, эскизы.
Под крупными хлопьями снега очередь тянется вдоль канала Грибоедова – это верный признак большого события в Русском музее. Ради Сурикова готовы стоять на морозе часами и петербуржцы, и гости города.
Снега нынче в Петербурге почти сибирские, и раскрасневшиеся лица ценителей прекрасного чем-то схожи с портретами героев суриковских зимних картин. Попадая в залы корпуса Бенуа, зритель, конечно, оказывается в других эпохах – на пространстве от Ермака до Суворова, но сами образы Сурикова вне времени. Разглядывая его персонажей, словно изучаешь человеческую природу: такие разные лица – наивные и исступленные, испуганные и светлые, покорные и лихие; такие выразительные позы – стремительная жизнь в, казалось бы, недвижимой картине.
- Он величайший драматург. По мизансценам то, что он делает, это учиться и учиться, - говорит кинорежиссер Никита Михалков.
- Вы чему-то научились?
- В "Сибирском цирюльнике" это видно, да.
Никита Михалков, прямой правнук Василия Сурикова по материнской линии, на вопрос о родстве душ отвечает так: "Я считаю, что это внутреннее ощущение токов в тебе, они важнее, чем возможность обсуждать это вслух".
Внешне родство проявляется явно: на выставке Никита Сергеевич замирает перед портретом своей бабушки Ольги, дочери художника. А потом находит знакомое лицо еще на одном полотне. Действительно, очень похож, но это не Михалков.
Взятие снежного городка – любимая забава сибирского детства художника. Но к моменту, когда Суриков взялся за написание этого полотна, традиция уже угасла. По легенде, пришлось выставить жителям сибирского села три ведра водки, чтобы они разыграли "городок" по всем правилам. Помогал Василию Ивановичу его брат Александр. Вот он и выведен в этом образе.
Творческий метод живописца не терпел компромиссов. Работая над "Покорением Сибири Ермаком", он ездил на Дон за казацкими лицами, а на север Сибири – рисовать хантов.
Суриков долго и тщательно подбирал образы. Но вот Меншикова в ссылке он писал с отставного учителя, которого случайно встретил на улице. Суриков тайно шел за ним до дома и долго уговаривал позировать. Ведь только такой Меншиков, с горящим взглядом и волевыми чертами, нужен был в картине.
"Натурщиков он преследовал, как охотник дичь. Ходил по базарам, по злачным местам", – рассказывает Павел Климов, заведующий отделом живописи второй половины XIX – начала XX веков Русского музея.
Это полотно более 80 лет не покидало Третьяковскую галерею. Сюжет "Боярыни Морозовой" Сурикову навеяло наблюдение за вороной, волочившей по снегу крыло. "Боярыню Морозову" Суриков писал три года. Он стремился найти прототип для каждого героя, отыскивал их в монастырях, на кладбищах и рынках, заставлял подолгу стоять на снегу, добиваясь выразительности. Он жадно искал даже детали вроде цветного платка или деревяшки. Незначительные по отдельности вместе все эти штрихи создавали цельный и сильный образ.
"Он гений многофигурной композиции. Его в шутку называли композитором. Художник-перфекционист, художник правдивой натуры", – объясняет Алла Манилова, директор Русского музея.
120 предметов из собраний музеев Петербурга, Москвы, Красноярска – это эскизы к четырем фрескам на тему Вселенских соборов, которые создавались для храма Христа Спасителя и были безвозвратно утрачены вместе со взорванным храмом. Закончив росписи, Суриков больше не брал заказы. Он писал только то, к чему лежала душа. А если результат не нравился, Суриков его уничтожал.
"Он был абсолютно непреклонен к возможности его унизить. Ему однажды прислали приглашение в гости, где было написано Black Tie, то есть смокинг и бабочка. Он раскошелился, купил и отправил с запиской: "Судя по всему, вас интересую не я, а то, в чем я одет. Получите", – рассказывает кинорежиссер Никита Михалков.
Сложность и глубина присутствуют в каждом суриковском полотне. Например, почти неизвестное публике "Исцеление слепорожденного", написанное художником после смерти жены – в нем его духовное прозрение. А вот едва вышедшего из реставрации "Степана Разина" называют эмоциональным автопортретом живописца. Есть и настоящий автопортрет. Вглядеться в Сурикова есть время, выставка в Русском музее открыта почти до лета.
