– Здравствуйте, Александр Валентинович.
– Здравствуйте.
– Правительство предприняло ряд шагов для стабилизации ситуации на топливном рынке. Насколько долгосрочным будет эффект от них, и не понадобятся ли какие-то дополнительные меры?
– Первая мера – это введение запрета на экспорт дизельного топлива и автомобильных бензинов. Но, поскольку мы производим большее количество нефтепродуктов, чем потребляем, внутри страны, безусловно, нам нужно продолжать экспорт. Данная временная норма свою функцию выполнила и показала свою эффективность в целом. И было принято решение о том, чтобы тот экспорт дизельного топлива, который осуществляется через морские порты, а поставка в порты идет трубопроводным транспортом, это примерно две трети от общего экспорта дизельного топлива, по нему принято решение возобновить экспорт. Правительством принято решение внести изменения в Налоговый кодекс и восстановить демпфер, для того чтобы компенсировать разницу между экспортной альтернативой и внутренним рынком. Принято решение установить экспортную пошлину в размере 50 тысяч рублей за тонну на все виды нефтепродуктов для тех экспортеров, которые не являются производителями нефтепродуктов. То есть это перекупщики. Будет это ограничение обеспечивать поставки только крупных предприятий, самих производителей на экспорт. А остальное топливо будет оставаться в необходимых объемах на внутреннем рынке, обеспечивая баланс и стабильность.
– Планируется ли ослабление экспортных ограничений в ближайшее время или нет?
– Безусловно, нельзя допустить затоваривания и снижения переработки на нефтеперерабатывающих заводах. Поэтому при необходимости экспорт будет либерализовываться, безусловно. Но ранее принятые правительством меры, которые с 6 октября вступили в силу, обеспечат сохранение необходимого объема поставок на внутренний рынок.
– Вы говорили о том, что "потолок" цен на нефть оказался неэффективным, повлиял только на конечных потребителей. Кто все-таки почувствовал эффект от введения этой меры?
– Наша нефть продолжает продаваться в дружественные страны, продается выше потолка. Да, это создало дополнительные сложности и трудности в организации поставок. Но в конечном итоге это удорожает общую стоимость продукции, за которую платит потребитель. В первую очередь это европейские потребители и потребители Соединенных Штатов Америки, то есть те, кто, по сути дела, ввел потолок цен. Они и платят более высокую цену. Поэтому цены, как мы видим сегодня, рекордные на дизельное топливо в той же Европе. И сегодня Европа испытывает дефицит дизельного топлива.
– На газ цены тоже растут. Тем не менее мы продолжаем свои поставки в Европу по двум маршрутам: через Украину и через "Турецкий поток".
– У нас объемы поставок в Европу сократились примерно на две трети. Два маршрута остались в работе, один из них – это маршрут через Украину, 42 миллиона кубических метров в сутки, это примерно 15 миллиардов кубометров в год. Плюс у нас осуществляются поставки по построенному "Турецкому потоку", по второй нитке именно в Европу, 15,5 миллиардов кубометров в год. Турецкая Республика у нас покупает порядка 27-30 кубических метров газа в год. Европа продолжает покупать наш газ, поскольку испытывает в том числе и дефицит соответствующих ресурсов. Да, они перешли на сжиженный природный газ в большей степени, но это, по сути дела, отказ от наших дешевых надежных поставок. Для потребителей большие риски и с точки зрения ценообразования, и с точки зрения объемов. Как вчера говорил президент про газопровод "Ямал – Европа", который польский. Польша сама прекратила поставки в Европу по "Северному потоку – 2", второй нитке, которая сохранена в целостном состоянии, и по ней возможны поставки в Европу. Это те решения, которые не принимает сама Европа в настоящее время, хотя непонятно почему. Если есть поставки по южным направлениям, на юго-запад, почему нельзя поставлять по северным направлениям напрямую?
– Спасибо вам большое.
– Пожалуйста.
