Нанять профессионального составителя проклятий, красиво записать проклятия на свинцовых табличках, не забыв указать имена и род занятий проклинаемых, похоронить эти таблички в первой попавшейся могиле и ждать, когда на недругов обрушится кара богов в соответствии со спецификацией – так 2400 лет назад в Греции расправлялись с конкурентами по бизнесу.
Стопку из пяти свинцовых табличек, пробитых железным гвоздем, греческие археологи нашли еще в 2003 году. Они лежали в могиле рядом с кремированными останками молодой женщины. На четырех табличках были заметны строчки какого-то текста, пятая оказалась пустой.
Место находки имеет значение: раскопки проводились в афинском районе Новый Фалирон рядом с портом Пирей. Эта местность всегда отличалась особым колоритом – в Фалироне находился первый порт Афин, пока в 483 году до нашей эры его не перенесли в соседнюю гавань, Пирей. Несложно представить атмосферу ремесленного портового района и его разношерстную "фауну" – раскопки местных некрополей уже не раз преподносили археологам сюрпризы: им попадались и братские могилы, и скелеты в кандалах, и останки людей, брошенных умирать без погребения, и тела влюбленных, умерших и похороненных в один день (подробнее о раскопках в Фалироне – в нашем материале "Обычное кладбище, необычные находки: в Афинах археологи обнаружили редчайшее конное захоронение", а также по метке Фалирон).
У греческих исследователей буквально не хватает рук, чтобы заниматься всеми найденными артефактами. Свинцовые таблички отправили на хранение в Археологический музей Пирея, где они пролежали больше десяти лет, пока ими не заинтересовалась Джессика Ламонт (Jessica Lamont) – аспирантка университета Джонса Хопкинса (Johns Hopkins University), специалист по эпиграфике. Свой перевод и толкование текста на табличках Ламонт опубликовала в журнале Zeitschrift für Papyrologie und Epigraphik.
Оказалось, что таблички, датированные началом IV века до нашей эры, содержат тщательно и даже поэтично (местами гекзаметром, как у Гомера!) сформулированные проклятия в адрес восьми человек – четырех семейных пар, владельцев местных таверн. Цель затеи – устранить конкурентов по бизнесу, "ничего личного".
В качестве "исполнителей" заказчик призывает Гекату, Гермеса и Артемиду в их хтонической сущности, то есть в ипостаси богов подземного мира. Почему Гермес и Геката – понятно, тогда как Артемида обычно ассоциируется с живой природой и плодородием, ее считали покровительницей юных дев, замужних женщин, рожениц… Однако заказчик табличек обращается к иной, разрушительной ипостаси Артемиды, связанной с царством мертвых и вечного мрака.
Устранение конкурентов руками богов – обычная бизнес-практика в Древней Греции: ранее археологи уже находили подобные артефакты. Любопытно, что чаще других греки проклинали хозяек таверн – должно быть, те еще были мегеры. Проклятия в адрес семейных пар имели своей целью не столько личную жизнь, сколько бизнес супругов: например, одно из ранее найденных обращений к богам содержит призыв навести порчу на всю работу и продукцию некоего Дионисиоса, мастера по изготовлению шлемов, и его жены Артемиды, златошвейки.
В этом смысле таблички из Фалирона не уникальны, но весьма необычны. Дело в том, что около 80% древнегреческих табличек с проклятиями содержат лишь имена и короткий текст, из которого невозможно понять причину конфликта. Проклятия, изученные Джессикой Ламонт, напротив, весьма красноречивы, написаны изысканным слогом, буквы на свинце процарапаны аккуратно и четко.
"Нам очень редко попадаются столь подробные и красиво изложенные проклятия. Они прекрасны, если забыть об их зловещем смысле", — говорит Ламонт.
Все указывает на то, что заказчик нанял хорошего профессионала, эксперта по части оккультного сервиса. Заклинания разного рода, порча, любовный приворот – вероятно, древнегреческий профи оказывал тот же спектр услуг, который не изменился за последние 2400 лет.
Судя по профессии жертв, заказчик табличек – мужчина или женщина – тоже имел непосредственное отношение к древнеафинской индустрии питания и развлечений. "Заказ таблички с проклятием был крайней мерой, заказ пяти табличек – случай экстраординарный. Вложение такого количества средств и усилий, скорее всего, говорит о полном отчаянии, в котором пребывал заказчик", — отмечает Ламонт.
Могла ли женщина, в чьей могиле нашли таблички, быть их заказчицей? Вряд ли. Скорее всего, она не имела отношения ни к проклятьям, ни к тавернам, ее могила просто "попалась под руку" в подходящий момент.
"Для того чтобы проклятия сработали, их нужно было поместить под землю, например, в могилу или колодец. Считалось, что такие места служили проходами в подземный мир и обеспечивали доставку посланий адресатам. По получении боги могли ответить на призыв смертного и исполнить его требования", — рассказала Ламонт изданию Live Science.
Вероятно, женщина умерла как раз в тот момент, когда таблички с проклятиями уже были готовы "к отправке". Каким-то образом заказчик проклятий (или кто-то по его просьбе, например, могильщик) получил доступ к еще открытой могиле, положил таблички рядом с кремированными останками женщины и завершил погребение, засыпав все землей.
Проклятие "собачьего уха"
Текст проклятий на четырех табличках практически идентичен. Пятую табличку намеренно оставили пустой – очевидно, над ней произнесли устное заклинание и затем положили к остальным.
В своей статье Джессика Ламонт разбирает текст одной таблички, сохранившейся лучше других. В проклятии содержится призыв к Гекате, Артемиде и Гермесу покарать мужчину по имени Деметрий и женщину по имени Фанагора, владеющих τό καπηλεῖον – Ламонт переводит это слово как "таверна", в русском языке есть более подходящий термин – "кабак".
Заказчик стремится полностью разрушить благосостояние конкурентов, он просит богов: "Направьте гнев свой на Фанагору и Деметрия, и на таверну их, и на имущество их, и на все их владения. Я связываю врага своего Деметрия, и с ним Фанагору, узами крови и праха со всеми мертвыми…". Кровь и прах, по мнению Ламонт, — органические ингредиенты, использованные при проведении ритуала проклятия.
Далее следует указание для богов: не снимать проклятие по истечении четырех лет. Такая формулировка встречается историкам впервые. Ламонт предлагает свое толкование: "четыре года", возможно, намек на олимпийский цикл, временной отрезок между Играми, который мог служить измерителем времени.
Последние строки проклятия – "Я свяжу тебя такими узами, Деметрий, сильнее которых нет, я выбью kynotos на твоем языке".
Kynotos – любопытное слово, поначалу смутившее Джессику Ламонт. Буквальный перевод – "собачье ухо". Известно, что в колдовских обрядах использовались разнообразные, порой экзотические вещи: рыбы, птицы, зубы змеи, борода волка, порошок из ящерицы и даже глаза летучей мыши. Однако, по мнению Ламонт, в данном случае "собачье ухо" следует трактовать иначе, учитывая род деятельности заказчика и проклинаемых. Все они были владельцами таверн (кабаков), а где кабак – там азартные игры. На жаргоне древнегреческих игроков в кости "собачье ухо" означало минимальную или заведомо проигрышную комбинацию очков. Можно предположить, что заказчик проклятий желал конкурентам судьбы неудачников, проигравших, "лузеров".
Использование в проклятии столь специфического термина "говорит о том, что афинские таверны в IV-V веках до нашей эры были не только питейными заведениями. Это были места для азартных игр и других неприглядных занятий", — написала в своем исследовании Джессика Ламонт. Проще говоря, это были притоны, да еще в портовом районе. Владельцы подобных заведений во все времена были готовы ко всему, расправиться с ними могли только боги по особой наводке.
Если "собачье ухо" и впрямь было самой несчастливой комбинацией, пожелание выбить его на языке Деметриоса обретает смысл. Тот факт, что таблички были пробиты железным гвоздем, может быть ритуальным и материальным выражением этого проклятия, считает Ламонт.
Мы никогда не узнаем, как отреагировали боги на изысканный слог обращения, получил ли заказчик сатисфакцию, вскочило ли "собачье ухо" на языке Деметриоса и его коллег по профессии. Все давно умерли. И только дух мести конкурентам доказал свою живучесть.
