Казалось бы, легенды не возникают на пустом месте, однако найти материальное подтверждение какого-нибудь древнего предания – большая редкость и невероятная удача для археологов. Везде, кроме Китая. В этой стране такое случается чуть ли не ежегодно.
В прошлом году археологи нашли следы Великого потопа из 4000-летнего предания об этом событии. В марте выяснилось, что несметные сокровища из старинной легенды о затонувшей казне крестьянского царя, — чистая правда: груды золота и серебра до сих пор поднимают со дна реки Миньцзян. В конце апреля агентство Синьхуа сообщило (пока коротко и без фотографий) об очередной сенсации: на стене пещеры возле городка Байту в провинции Хэбэй обнаружена древняя надпись, упоминающая легендарного Сэнтяо, первого монаха-воина знаменитой обители Шаолинь.
Сэнтяо (в некоторых переводах – Сентяо, Сенчоу или Шен Чжоу) несколько раз встречается в китайских исторических хрониках, но многие считали его чуть ли не вымышленным персонажем – слишком неправдоподобно звучат рассказы об уникальном боевом мастерстве монаха, а притчу о приобретении им этих навыков ученые называют «странной».
Тем не менее записи позволяют восстановить «краткую биографию» Сэнтяо. Он родился в 480 году на территории современного уезда Чанли в провинции Хэбэй. Слабый болезненный мальчик рано стал монахом в поисках пути к самосовершенствованию, однако всё, что ему доставалось, – насмешки сверстников. Сэнтяо было уже 15 лет, когда в 495 году выходец из Индии, буддистский монах Буддасанта (в китайской традиции – Бато), основал монастырь Шаолинь. В нужное время Сэнтяо сам пришел в Шаолинь за мудростью, став одним из двух первых учеников Бато.
Но Бато был мастером медитации, а не боевых искусств. По легенде, в 520-х годах в обители побывал Бодхидхарма (в китайской традиции – Дамо), первый патриарх чань-буддизма, который и дал монахам Шаолиня свод заповедей, изменивший развитие буддизма в Китае: он предписал сочетать практику медитации с физическими упражнениями, такими как, например, владение посохом.
«Основная цель того, кто изучает нашу технику, заключается в том, чтобы укреплять тело и дух. Он должен заниматься с рассвета до заката и не может прекращать занятия, когда ему вздумается» — так звучит первая из шаолиньских заповедей Бодхидхармы.
По преданию, Дамо в совершенстве владел своим телом и сознанием – пещера, где он провел девять лет в медитации, сохранилась и почитается священным местом в Шаолиньском монастыре, а также Дамо приписывают создание трактата, знаменитого и актуального по сей день: «Ицзинь цзин», или «Канон изменений в мышцах».
В истории чань-буддизма (в наши дни это направление известно как дзен-буддизм) Дамо стал легендарной личностью. Однако современные исследователи полагают, что история основания монастыря и его статус колыбели ушу – китайских боевых искусств – не совсем достоверны: единоборства в Китае существовали и раньше, особенно в армии, а в монастырях уже практиковались физические и дыхательные упражнения, хоть и без боевого компонента: все же первая заповедь буддизма – непричинение вреда живому. Шаолинь был «назначен» на роль колыбели и идеологического центра ушу в силу сочетания разных факторов, которые можно кратко описать выражением «так было нужно исторически».
Как бы то ни было, первые ученики Бато, первого настоятеля, тоже попали в легенды. В сохранившихся записях Сэнтяо представлен непревзойденным мастером дхьяны (созерцания или, упрощенно, медитации). Рассказывают, что он был единственным, кто сумел перенять эту тайную технику у самого Дамо и воспринять учение о смысле сидячей медитации. В то же время он был искусным воином, первым боевым монахом Шаолиня и монастырским преподавателем ушу.
«Он мог нанести удар ногой в прыжке выше собственного роста без всякого разбега», «он умел бегать по стенам», «увидев в горах Ванъу двух дерущихся тигров, он разогнал их своим посохом» — так описывают мастерство Сэнтяо китайские летописцы. Но самый невероятный эпизод из жизни шаолиньского монаха приводит некто Чжан Чжо, в VII-VIII веках записавший хронику династии Тан в сочинении «Полные записи о событиях в столице и провинциях». Это рассказ о том, как Сэнтяо обрел свои невероятные навыки. В книге «Монастырь Шаолинь: история, религия и китайские боевые искусства» профессор Меир Шахар (Meir Shahar) называет его «странным» и «чрезвычайно любопытным».
Согласно Чжан Чжо, до Шаолиня юный монах Сэнтяо жил в другом монастыре. Оказавшись в компании более сильных сверстников, он стал мишенью для насмешек и в прямом смысле мальчиком для битья. Не в силах справиться со своими мучителями, Сэнтяо воззвал к божеству Ваджрапани – одному из защитников Будды и воплощению его могущества. «Я слаб телом, поэтому другие ученики презирают меня. Мое унижение так велико, что лучше бы мне умереть! Ты славен своей силой и могуществом, и ты единственный, кто может мне помочь. Семь дней я буду на коленях умолять тебя о помощи, и если ты не наделишь меня силой, то я скорее умру у твоих ног, нежели откажусь от своей просьбы» — так мальчик молился шесть дней и ночей, пока Ваджрапани не откликнулся на его призыв.
Явление божества – обычное дело в легендах. «Странным» ученые называют не это, а то, что произошло дальше. Ваджрапани явился с миской, до краев наполненной сырыми жилами – то есть мясом, некогда живой плотью. Условия сделки были просты: Сэнтяо получит желаемое, если съест содержимое миски. Мальчик в ужасе отказался: употребление мяса является абсолютным табу и тяжелейшим грехом в буддизме. Но выяснилось, что Ваджрапани не шутит, а условия сделки – не проверка юного монаха на верность обетам. Угрозами Ваджрапани заставил Сэнтяо съесть мясо в обмен на сверхспособности и обещание до конца жизни нести чань-буддизм в массы.
«Далее следует описание типичной фантазии "школьного ботаника" о долгожданной мести, в которой Сэнтяо демонстрирует своим недавним мучителям обретенную великую силу, а те умоляют его о пощаде. Зачем шаолиньской традиции понадобилась история о юноше, предавшем свои обеты ради личной выгоды и удовлетворения мелочной мстительности, — чрезвычайно любопытно», — пишет профессор Меир.
При этом Сэнтяо вошел в историю как человек, первым осознавший, что в основе физической мощи лежит сила духа, а Ваджрапани почитается как божественный покровитель монастыря Шаолинь.
Эпизод с поеданием мяса действительно уникален, тогда как владение боевыми искусствами – то есть фактически нарушение того же принципа непричинения вреда живому – стало неотъемлемой частью шаолиньской традиции и китайского буддизма в целом. Этот парадокс объясняет вторая шаолиньская заповедь Бодхидхармы: «Совершенствующий боевую технику делает это лишь ради самозащиты, укрепляя собственную кровь и циркуляцию ци, воспитывая в себе смелость и отвагу в бою. Тот, кто нарушает это, совершает то же преступление, что и нарушающий буддийские предписания».
Самозащита, помощь попавшим в беду, поддержание справедливости – такие оговорки мягко переводят абсолютную заповедь о непричинении вреда в практичный принцип ограничения вреда, если обстоятельства вынуждают использовать силу. Это интересное явление, возникшее, по мнению ученых, как результат смешения двух традиций – индийской и китайской, буддийской и конфуцианской. Прагматичная гуманность, разумная добродетель – типично китайский, конфуцианский подход к делам. Китай – первая страна, где словосочетание «монах-воин» перестало быть оксюмороном.
Впоследствии Сэнтяо стал вторым, после Бато, настоятелем Шаолиньского монастыря, но и свое обещание нести свет чань-буддизма людям (одно из условий договора с Ваджрапани) Сэнтяо тоже выполнил: согласно имеющимся сведениям, он покинул Шаолинь, стал первым странствующим монахом-воином и даже основал новую чаньскую обитель в горах Луншань. Его жизнь пришлась на период династий Северная Вэй (386-534 год н.э.) и Северная Ци (550 – 557 год н.э.). Сэнтяо умер в возрасте 80 лет в 560 году.
Судя по количеству сохранившейся информации, Сэнтяо был реальным человеком. Но в его жизнеописаниях трудно отделить правду от вымысла, поэтому недавняя находка археологов имеет огромное значение: древняя надпись содержит прямое и недвусмысленное указание на «того самого» Сэнтяо.
Пещера, где обнаружена надпись, находится в 300 км на северо-восток от Шаолиня, возле городка Байту уезда Цысянь городского округа Ханьдань провинции Хэбэй. Расстояние, которое вполне мог преодолеть странствующий монах. Китайские специалисты утверждают, что надпись была вырезана на стене пещеры около 1400 лет назад, то есть либо при жизни Сэнтяо, либо немного позже.
Надпись на гладкой стене хорошо сохранилась, она состоит из восьми больших иероглифов и нескольких строчек иероглифов поменьше. Приблизительный перевод, по сообщению Управления культурного наследия округа Цысянь, звучит так: «Однажды мастер Сэнтяо жил здесь в религиозном уединении». Это полностью согласуется с описаниями Сэнтяо как мастера дхьяны (медитации).
«Открытие представляет огромную ценность для изучения местного буддизма и истории династии Северная Ци», — говорит Лю Синьчань, глава исторической ассоциации города Ханьдань.
Находка не только подтвердила легенду о Сэнтяо, но и, возможно, приведет к новым открытиям: теперь археологи собираются выяснить, являются ли древние развалины на горе рядом с Байту руинами храма, где Сэнтяо проповедовал чань-буддизм.
