Археологам нечасто удается найти следы событий, описанных древними авторами. Многие крупные сражения, государственные перевороты, герои и предатели, массовые казни, восстания и гражданские бунты столетиями существуют только «на бумаге» — в пересказах, переводах и обрывках сохранившихся текстов.
Благодаря археологам косвенные свидетельства обретают силу материальных улик: могилы, скелеты, оружие, надписи – все детали имеют значение для воссоздания объективной картины произошедшего. Историю, как известно, пишут победители, однако, к чести древних авторов, в большинстве случаев археологические данные соответствуют историческим.
Вот несколько примеров, о которых мы рассказывали:
- В Афинах нашли массовое захоронение 80 казненных мужчин, подтвердившее рассказ Аристотеля о Килоновой смуте – первом из череды событий, приведших в итоге к установлению в Афинах демократии.
- В Израиле благодаря археологическим находкам выяснили имя ранее неизвестного наместника Иудеи, уточнили год подавления восстания Бар-Кохбы и даже подтвердили реальность существования Шимона Бар-Кохбы, который долгое время считался полулегендарной, символической фигурой.
- В Помпеях нашли (самую длинную в мире) эпитафию, подтвердившую известный рассказ Тацита о первой в истории массовой драке фанатов.
- В Китае нашли несметные сокровища из старинного предания, которое в научной среде считалось откровенным фольклором, а древняя надпись подтвердила, что легендарный монах-воин, один из основателей монастыря Шаолинь, не был вымышленным персонажем.
Ближе к теме – в 2015 году археологи обнаружили место первого крупного сражения римлян с германцами на земле Нидерландов. Прежде оно было известно со слов триумфатора: Юлий Цезарь сообщил все подробности в своих «Записках о галльской войне». Уничтожение двух германских племен, включая женщин и детей, шокировало даже современников Цезаря, а современные историки и вовсе описывают произошедшее как геноцид. Раскопки уже помогли выяснить, что рассказ полководца о ходе сражения соответствует действительности, хоть победитель и завысил численность погибших германцев вдвое – ученые полагают, что жертвами римлян стали «всего» 150-200 тысяч человек.
В мае этого года о подобном открытии сообщили исследователи, ведущие раскопки возле немецкого городка Крефельд на Нижнем (Северном) Рейне. Главную особенность находки коротко сформулировал археолог Ханс-Петер Шлеттер (Hans-Peter Schletter): «Это один из тех редких случаев, когда археологические данные полностью согласуются с историческими источниками».
В данном случае исторические источники – это, в первую очередь, Тацит и его подробное, эмоциональное описание знаменитого Батавского восстания 69-70 годов. Очередное противостояние римлян и германцев, несколько масштабных сражений, убийства легатов и смена императоров, трудная победа римлян с привкусом унижения, расформированные легионы, новые союзы – все эти события, во многом определившие судьбу нескольких европейских стран, были известны по рассказу римского историка, а странность этого рассказа в том, что в нем чувствуется неприязнь к некоторым «своим» и симпатия к предводителю Батавского восстания – римскому военачальнику, префекту вспомогательной когорты и наследному вождю германского племени, человеку с не очень германским именем Гай Юлий Цивилис.
По мнению современных историков, Батавское восстание стоит особняком в череде многочисленных мятежей I века, когда против римлян бунтовали в Галлии, Британии, Иудее… Однако, в отличие от других завоеванных народов, германские племена батавов, обитавшие на землях по Нижнему Рейну и реке Ваал, были давними союзниками Рима. Более того: мятежи в провинциях часто возникали из-за повышения налогов, тогда как батавы были освобождены от налогового бремени в обмен на бесперебойные поставки императору одного-единственного ресурса – бесстрашных умелых бойцов, среди которых чрезвычайно ценились батавские всадники. Germani corporis custodes (личные телохранители римских императоров) и их преемники, equites singulares (личная кавалерия), — это в основном они, батавы.
Очевидно, что таких представителей «силовых структур» лучше не злить, но у Рима это получилось. После самоубийства Нерона в империи наступил хаос, оставшийся в истории как «год четырех императоров» (68-69 гг.) – за это время на престоле сменились четыре правителя: Гальба, Отон, Вителлий и Веспасиан.
Все они так или иначе дали германцам и лично Цивилису повод для открытого противостояния. Гальба пытался расформировать личную гвардию, что было воспринято батавами как оскорбление; Вителлий требовал увеличения «поставок» батавских рекрутов для римской армии, что для народа численностью всего 35000 человек было неприемлемо. Личные мотивы тоже присутствовали: еще при Нероне по ложному обвинению был казнен брат Юлия Цивилиса, и сам он едва избежал смерти. Однако даже совокупность этих причин не объясняет столь мощного единения германцев в борьбе с римлянами – к батавам присоединились и другие племена. Тацит явно симпатизирует восставшим в их стремлении обрести свободу и справедливость, однако современные историки предполагают, что германцы воспользовались кризисом власти в империи, а восстание стало почти удавшейся попыткой создать собственное государство или, как минимум, обрести независимость – ведь у Арминия в свое время это получилось.
Юлий Цивилис оказался, по сути, готовым вождем: представитель высшей германской знати и опытный военачальник, знающий Рим и тактику римской армии «изнутри». Знаменитая речь Цивилиса, объясняющая мотивы восстания, в изложении Тацита звучит актуально и в наши дни – даже жаль, что страстное политическое воззвание, скорее всего, придумал сам уважаемый историк (возможно, со слов очевидца):
«Некогда мы были союзниками, — говорил Цивилис, — теперь с нами обращаются как с рабами. Давно прошло время, когда нами правили присланные из Рима легаты. Они приезжали с огромной свитой, они были спесивы, и все же префекты и центурионы, во власть которых мы отданы теперь, еще хуже. Каждый из них старается награбить как можно больше, а когда он напьется досыта нашей крови, его отзывают и на его место присылают другого, который старается придумать новые уловки и новые поводы для вымогательства. Теперь на нас обрушился этот набор, похищающий, подобно смерти, сына у родителей и брата у брата. Между тем никогда еще дела римлян не были так плохи; в их зимних лагерях — одни лишь старики да награбленная добыча. Поднимите же голову, оглянитесь окрест и перестаньте дрожать перед громкими названиями римских легионов. У нас — могучие пешие и конные войска, германцы нам братья, галлы хотят того же, что мы; даже римляне могут счесть эту войну небесполезной для себя. Разобьют нас — мы скажем, что действовали по приказу Веспасиана, а победим — никто не посмеет спросить у нас отчета». — Корнелий Тацит. «История», книга IV. Перевод Г. С. Кнабе
Описывая перемещения противников и места сражений, Тацит упоминает некое селение Гельдуба на Рейне. Гельдуба – это и есть современный городок Крефельд, вернее, один из его районов, Геллеп.
Крефельд имеет замечательную археологическую особенность: у этого небольшого городка очень большое кладбище, одно из самых крупных в Европе и даже в мире. На сегодняшний день изучено больше 6500 захоронений, общее количество находок – останков и артефактов – исчисляется десятками тысяч. Как выяснили археологи, людей здесь хоронили на протяжении 1600 лет, с 800 года до нашей эры по 800 год нашей эры. Однако среди тысяч усопших предсказуемо доминируют граждане Римской империи.
Очевидно, что поселение Гельдуба существовало и до римлян. Первым его упоминает даже не Тацит, а Плиний Старший в своей «Естественной истории», в мирном аграрном контексте: «Сахарный корень сделал широко известным принцепс Тиберий, ежегодно требовавший, чтобы его присылали из Германии. На Рейне есть крепость, по имени Гельдуба, где он особенно хорош, из чего явствует, что он произрастает и в холодных странах».
Однако жители Крефельда отсчитывают историю города с 69 года – когда «римские оккупанты», с трудом подавив восстание батавов, исправили оплошность и построили в Гельдубе полноценный военный гарнизон. Римляне оставались здесь вплоть до начала V века.
Гельдуба-Крефельд стоит на Нижнем Рейне, на полпути между римскими же поселениями Новезий (современный Нойс) и Колония Ульпия Траяна (современный Ксантен) в провинции Germania Inferior (Нижняя Германия). Эти и другие населенные пункты упоминает Тацит в рассказе о Батавском восстании: противники активно перемещались вдоль Рейна, убивая друг друга при каждой возможности.
Археологи уже находили в этом районе следы сражений и символы римских побед. Однако открытие в Крефельде стало первым в своем роде: здесь обнаружили многочисленные, очевидные и неопровержимые свидетельства битвы при Гельдубе, одного из самых масштабных сражений между римлянами и германцами, известного благодаря подробному описанию Тацита.
«Вспомогательные отряды были смяты сразу же, наша конница вырвалась было вперед, но тут же разбилась о строй наступавшего противника и в беспорядке бросилась назад, давя и опрокидывая своих. С этого момента битва превратилась в резню. Когорты нервиев, то ли по трусости, то ли по вероломству, открыли фланги римской армии, и наступающие устремились на легионеров; те побросали значки, кинулись к валу, но и здесь падали под ударами варваров. Неожиданно на поле боя появились новые силы, и ход сражения круто изменился. Когорты васконов, набранные еще Гальбой, были вызваны в Германию и теперь приближались к лагерю. Они услышали шум битвы и с тылу налетели на увлеченных наступлением варваров, посеяв в их рядах панику, на какую, по своей малочисленности, никак не могли рассчитывать; одни решили, что прибыли войска из Новезия, другие — что из Могунциака, но никто не сомневался, что на помощь осажденным явилась целая армия. Это вдохнуло в римских солдат новую энергию, и, рассчитывая на чужие силы, они сумели собрать свои собственные. Лучшие бойцы-батавы, сражавшиеся в пешем строю, были уничтожены, конники ускакали, захватив с собой значки и пленных, взятых в начале сражения. По числу убитых потери нашей армии были в тот день больше, но мы лишились плохих солдат, тогда как германцы оставили на поле боя весь цвет своего воинства». — Корнелий Тацит. «История», книга IV. Перевод Г. С. Кнабе
Если верить Тациту, в сражении при Гельдубе участвовали 20 тысяч человек с обеих сторон. До недавних пор эта цифра считалась сильно завышенной, пока археологи не изучили окрестности Крефельда. Работы получились не менее масштабными, чем знаменитое сражение: район площадью 37000 кв. метров в течение 10 месяцев исследовала команда из 30 человек – археологов, студентов и волонтеров. Из песка и глины на берегу Рейна извлекли огромное количество останков и артефактов – сотни монет, оружие, украшения, шлемы, поясные пряжки римских солдат, кости людей и лошадей. Картонные коробки с находками, отправленные в хранилище, занимают 75 кубических метров.
К удивлению историков, сведения Тацита о количестве участников сражения оказались довольно точными, если судить по количеству погибших римлян: сотни людей и лошадей не получили подобающего погребения (кремации), а были захоронены второпях в огромной братской могиле. Одних только останков лошадей было найдено более 300, сообщает издание The Local.
Следы пребывания в Гельдубе «когорт васконов», или басков, о которых пишет Тацит, тоже нашли. Прибывшие из Испании войска явно ностальгировали по южному теплу: они предпочитали вино из родных краев и даже соорудили на территории крепости бассейн с подогревом.
Сражение при Гельдубе, при всей масштабности события, не было ни последним, ни окончательным – германцы еще попортили римлянам немало крови. Судьба Батавского восстания решилась не на Рейне, а в Риме и Иудее. Летом 69 года новый император, Веспасиан, начал восстанавливать контроль над империей. Даже тогда у Юлия Цивилиса сохранялись шансы стать признанным Римом вождем германцев – в конце концов, причиной восстания бывших союзников стали действия предыдущих императоров, а с Веспасианом можно было найти общий язык. Однако Цивилис не сумел вовремя остановиться.
В 70 году подавление восстания в Иудее освободило ресурсы для решения «батавской проблемы». В Германию была переброшена огромная армия под командованием Квинта Петиллия Цериала – легионы VIII Augusta, XI Claudia, XIII Gemina, XXI Rapax и II Adiutrix, из Испании подтянулись I Adiutrix и VI Victrix, из Британии — XIV Gemina.
Батавы были вынуждены начать мирные переговоры, но уже на условиях Рима. Унижение испытали обе стороны, однако последствия оказались не столь катастрофическими, как можно было ожидать. Риму пришлось расформировать два легиона, I Germanica и XVI Gallica, опозоривших себя капитуляцией, а батавам пришлось «сдать» свой главный город, Новиомагус (современный Неймеген в Нидерландах) – он был разрушен и отстроен на новом месте.
Тем не менее союзнические отношения между Римом и батавами были восстановлены: императоры по-прежнему нуждались в непревзойденных умениях батавских бойцов. Многочисленные стелы и надгробия воинов из батавских вспомогательных когорт II-III века находят по всей Европе – в Англии, Германии, Венгрии, Румынии, Австрии… Даже освобождение от уплаты налогов продолжало действовать – хотя историки считают, что дань все же выплачивалась, только не деньгами, а аграрной продукцией.
Судьба Юлия Цивилиса остается неизвестной, а рассказ Тацита о восстании прерывается, как говорится, «на самом интересном месте». Теперь слово за современными специалистами.
«Обработка и изучение найденного в Крефельде материала займет годы», — констатировала археолог Йеннифер Моршайзер. Однако наиболее значительные находки будут представлены в музее Крефельда уже в октябре 2019 года.
