Всякая катастрофа вызывает скорбь и сочувствие, техническая катастрофа вызывает вдвойне, потому что в отличие от природного катаклизма тут гораздо меньше можно списать на обстоятельства неодолимой силы. И простая халатность, и преступная злая воля – это то, что возможно предвидеть и что возможно не допустить. Та мысль, что возможно было предвидеть и предотвратить, и люди бы остались живы, исполняет не только скорбью, но и негодованием.
Но еще более сильные чувства возникают, когда в катастрофе гибнут не случайно собравшиеся люди, которых ничто не объединяло и не объединяет, кроме общей смерти, но когда гибнет слаженная команда.
Всякая гибель прискорбна, при всякой катастрофе люди, потерявшие близких, безутешны, и никто не возместит им утрату. Но когда гибнет коллектив, например, спортивная команда, к скорби близких добавляется и скорбь поклонников, и скорбь от осознания того, что погибли люди, но и погиб уникальный ансамбль.
Команда, тем более, выдающаяся команда, которой был ярославский "Локомотив", – это коллективная личность, созданная долгими трудами, и этой личности тоже больше не будет. Именно поэтому люди так сильно воспринимают гибель спортивных команд.
Гибель футболистов английского клуба "Манчестер Юнайтед", чей самолет в 1958 году разбился при взлете из мюнхенского аэропорта. Гибель футболистов узбекского "Пахтакора", чей самолет в 1979 году столкнулся с другим над Харьковом. Тогда от разговоров о гибели спортсменов не спасла даже советская сверхсекретность.
Да и то сказать: команда высшей лиги не иголка, ее исчезновение в полном составе не спрячешь.
При том, что спортивные команды действительно входят в зону риска. Большой спорт сегодня – это постоянные разъезды на разные состязания, ничего лучше самолета тут не придумано. Но случись что с самолетом, а при постоянных разъездах такая вероятность увеличивается, команда гибнет полностью.
С такой силой чувств от потери уникальной команды, скорее всего, связано и то, что пошли даже разговоры о злонамеренном вмешательстве, то есть о диверсии. Как всегда в таких случаях, все сразу оказываются глубокими знатоками летного дела, и конспирологические версии плодятся и множатся. Тут не обязательно речь идет о спортсменах, в других случаях конспирологии бывает еще больше.
Вспомним гибель польского президентского самолета, разбившегося в апреле прошлого года под Смоленском. Тогда вместе с президентской четой погибла сотня высокопоставленных военных и гражданских поляков, и конспирология бушует по сей день.
Только меньшим интересом общественности к Ирану, нежели к Польше можно объяснить, что конспирология не цвела таким же цветом, когда на внутреннем иранском спецрейсе разбилась командная верхушка Корпуса стражей исламской революции, по-русски говоря, элитных гвардейских частей Иранской Республики. При том, что понятно, какое воздействие на военный потенциал Ирана могла произвести одномоментная гибель множества гвардейских генералов. Очевидно, что негативное, и охотники поискать здесь заговор тоже нашлись, также как и с гибелью польского президента и его команды.
В случае с высшими особами опасность командной гибели даже прямо предусматривается инструкциями безопасности. В США президенту и вице-президенту прямо воспрещено летать одним бортом, поскольку, случись что, преемственность власти нарушается совсем уж резко.
Понятно, что к спортсменам этого не применишь. Футбольные и хоккейные команды по разным бортам не рассадишь, и после ярославской катастрофы остается лишь повторить, что лучшим средством от аварийности вообще, и от воздушной аварийности в частности, является такая материальная ответственность перевозчика, при которой он скорее удавится, чем допустит несчастный случай. Ибо для кого как, а для него это будет не просто неприятность, которую можно пережить, а полное разорение, которое пережить гораздо труднее.
В большинстве стран мира воздушная аварийность резко пошла на убыль не только благодаря техническому прогрессу, но и благодаря разорительным компенсациям. Пора бы и нам.
Да упокоит Господь души погибших.
