Министр финансов Алексей Кудрин дал эксклюзивное интервью "Вестям". Он рассказал об итогах встречи финансовой "двадцатки", которая завершилась в английском Хоршеме, и об антикризисном плане российского правительства.
- Алексей Леонидович, стоит ли ждать панацеи от встречи президентов лидеров "большой двадцатки? Пессимисты заявляют, что никаких прорывов и решений на саммите в Лондоне ждать не стоит.
- Если говорить о реальной работе, то ее было предостаточно. Всю ночь до утра шло непрерывное обсуждение почти всех вопросов коммюнике. Сегодня мы уже с министрами его дорабатывали, правили каждую запятую. Но главный результат в том, что есть реальные, серьезные шаги по преодолению кризиса. И это происходит по разным направлениям. Прежде всего, по оценке приоритетов борьбы с кризисом. И здесь мы сходимся в части поддержки банковской системы, по кредитованию реального сектора экономики, по фискальным мерам, по поддержке спроса наших государств.
Во-вторых, мы обсуждали действия стран по мобилизации ресурсов в поддержку отдельных стран, у которых нет таких резервов. Поэтому здесь Россия в числе стран, которые поддерживают другие страны. Мы договорились о конкретных суммах, о конкретных направлениях поддержки, и о том, как мы будем наращивать эти возможности.
Третье направление – это реформирование самого Международного валютного фонда, Мирового банка. Здесь тоже прошли несколько шагов, еще не все вопросы решили. Но будем продолжать их обсуждать и в апреле на саммите "двадцати", потом в апреле на саммите МВФ и Мирового банка. Но есть ряд других вопросов, которые находились в повестке дня. Россия приняла активное участие во всех обсуждениях. Мы с Китаем и с другими странами по многим вопросам имеем похожие позиции.
- Насколько остались глубоки противоречия по МВФ между США и Европой. И какую позицию занимает Россия?
- Может быть, внешне это воспринимается как противоречие. Дело в том, что США – страна с мировой валютой. По объему ВВП она самая большая в мире. Примерно шестая часть ВВП мира создается в одной стране, примерно столько, сколько во всей Европе. И резервная валюта США является расчетной во всем мире. И в Африке, и в Латинской Америке расплачиваются долларами. Поэтому когда США ставят вопрос о фискальном стимулировании, о большом дефиците и готовности решать за счет этого долгового бремени, которое возлагается на будущие поколения американцев, вопросы кризиса, то это, наверное, заслуживает внимания и даже одобрения.
С другой стороны находятся европейские страны, которые не испытывают таких проблем, как американские институты, и которые готовы умереннее проводить фискальные меры. Меры несколько различные. Но они не противоречат друг другу.
- Сейчас муссируется вопрос о создании некой мировой валюты, даже придумали название – "Амера". Этот вопрос затрагивался на встрече?
- Вопрос о создании такой мировой валюты сейчас не стоит в повестке. Идет речь об использовании признанных уже валют, о развитии некоторых уже существующих механизмов. Но нужно следить за тенденциями. Мое мнение, что такой единой мировой валюты в ближайшие 30 лет точно не будет. А там посмотрим.
- Уже несколько месяцев наша страна живет фактически без главного финансового документа, без бюджета. Когда может быть представлен пересмотренный бюджет? Какие отрасли и направления больше всего пострадают из-за этого пересмотра.
- Как раз мы имеем финансовый документ. Бюджет существует. Он создает легитимную основу, исполняется. Идет речь о том, что по некоторым статьям нужно будет исполнять бюджет не на 100%, а на 88%. Расходы по всем статьям сокращаются примерно на 12%. Мы согласовали с каждым министерством перераспределение расходов на другие задачи антикризисной политики – в поддержку регионов, отдельных отраслей экономики, пенсионной и банковской систем. Новые статьи заработают только после утверждения нового варианта бюджета. В этом смысле документ будет скорректирован. А в основном мы предполагаем отложить некоторые новые стройки, и то не все, часть строек мы начинаем, но некоторые откладываем на ближайшее будущее. Немного сокращаем текущее содержание наших ведомств, учреждений.
- Эти сокращения касаются строек олимпийских объектов?
- Это никак не касается олимпийских объектов. Они даже получают чуть-чуть больше.
- Цена на нефть прогнозируется в 41 доллар за баррель, это не вызывает у вас опасений?
- Я всегда говорил, что цена будет снижаться. Я это говорил и год назад, и два, и три. Для этого мы создавали резервные фонды. И еще я говорил, что цена на нефть не прогнозируема. Никто не мог предсказать ни такого взлета, ни такого падения. Поэтому мы готовились к худшему, мы готовы. То, что цена может еще опуститься, зависит от спроса мировой экономики на нефть. По мере увеличения или углубления кризиса спрос будет падать. Конечно, это создает дополнительные риски, но для этого у нас есть резервный фонд, поэтому мы чувствуем себя более уверенно, чем другие страны, которые не имеют такого фонда.
- Сейчас в банковскую систему достаточно влили денег, почему в таком случае не начнется кредитование реального сектора экономики?
- Во-первых, мы действительно даем достаточную ликвидность. Например, банки даже лимиты не выбирают. Не согласен, что недостаточно идет кредитование. Оно идет полным ходом на сотни миллиардов рублей ежемесячно. Плюс продление старых кредитов. До сих пор, включая февраль и середину марта, у нас количество кредитов в экономике не уменьшалось, а увеличивалось. Но если экономика сжимается в силу перепроизводства ряда товаров, переоценки стоимости, то кредитование не будет так расти, как раньше. Российская экономика имела кредитный бум, то есть очень большое увеличение кредитов. Сейчас идет минимальное увеличение, что разумно. Потому что предприятия потеряли заказы. Я думаю, что сейчас стоит другая проблема. Банки изучают качество каждого предприятия. Более строго и тонко смотрят на положение каждого предприятия, на обеспечение под кредиты. Мы пытаемся преодолеть такое недоверие банков путем выдачи гарантий, работой по так называемым системообразующим предприятиям. Здесь налаживается работа. От шока, который был в период первого влияния мирового кризиса, сейчас все отошли и спокойно работают над кредитованием отдельных предприятий, выясняют, как можно найти дополнительное обеспечение по каждому кредиту. Чтобы потом банк не завалился, когда ему кредиты перестанут возвращать. Понятно, что какие-то кредиты окажутся, наверное, невозвратными. Потому что никто не знает, какая отрасль больше пострадает в силу мирового кризиса. Поэтому правительство создает системы резервов и поддержки в виде своих гарантий, в виде дополнительного капитала банков. Мы даем деньги банку с условием, что он будет кредитовать реальный сектор. Если не будешь кредитовать реальный сектор, лучше не бери. Эту систему поддержки сейчас мы создаем.
