Т. МИТКОВА: Господин Президент! Спасибо за эту возможность задать Вам вопросы об итогах уходящего года. Каким этот год был? С Вашей точки зрения, чего в нем больше – минусов или плюсов?
Д. МЕДВЕДЕВ: Год был разный. Каждый год, конечно, отличается. Этот год принёс и радостные события, победы, спортивные победы прежде всего, творческие победы. Принёс ряд довольно серьёзных, позитивных результатов в экономике, в социальной сфере. И в этом смысле этот год был нормальным, таким, как мы планировали.
Но этот год принёс и драматические события. Конечно, я прежде всего имею в виду кавказские события, агрессию Грузии против Южной Осетии. Я не могу не сказать о том, что, конечно, завершение этого года проходит в условиях, когда мы пытаемся преодолевать последствия финансового кризиса в мире.
Поэтому в этом году было всё. Было много хорошего. Но были и большие сложности, серьёзные испытания для нашей страны.
Т. МИТКОВА: Я вернусь к одной из главных тем, о которой Вы упомянули, – это война на Кавказе. Вы можете восстановить картину, как Вы узнали о том, что Грузия напала на Цхинвал? И как принимали решение – долго или, наоборот, быстро?
Д. МЕДВЕДЕВ: Эта картина останется теперь со мной на всю жизнь. Такие вещи для любого человека врезаются в память настолько, что остаются навсегда.
Для меня, наверное, это был один из самых трудных дней в моей жизни. Я могу даже хронологически вспомнить, что тогда происходило.
Где-то в районе часа ночи мне позвонил Министр обороны Сердюков и сказал, что, по их информации, Грузия объявила войну Южной Осетии. Но каких-то движений ещё не было. Я сказал ему, чтобы они наблюдали за ситуацией, смотрели за развитием событий и регулярно докладывали, что и происходило в течение, по сути, нескольких часов. Каждые полчаса он звонил мне и говорил о том, что происходит: в какой момент появились танки, в какой момент появились другие технические средства, на которых передвигались грузинские войска. В конечном счёте, до какой-то поры у нас ещё оставались надежды на то, что это всё-таки некая провокация, которая не будет доведена до конца. Но в тот момент, когда реально заработали ракетные орудия, начали стрелять танки, и мне было доложено о гибели наших граждан, в том числе миротворцев, я ни минуты не колебался и отдал приказ на поражение и ответные действия. Естественно, что при принятии такого решения приходится взвешивать все последствия, в том числе и необратимый характер такого рода приказов. Повернуть до какой-то поры можно, но после принятия решения уже возврата к прежней ситуации нет и быть не может. Я, естественно, это тоже понимал и надеялся всё-таки на то, что здравый смысл победит. К сожалению, этого не произошло. Грузинское руководство развязало полномасштабную кровопролитную войну с близким народом. Нами были приняты все необходимые меры. Я считаю, что в целом военная кампания, которая продолжалась всего пять суток, показала и эффективность наших ответных мер, и силу российского оружия, и силу духа наших граждан, наших воинов. Они смогли с минимальными издержками нанести военной машине Грузии полный и, по сути, невосстановимый урон. В результате этих действий был восстановлен мир на Кавказе, и, самое главное, взяты под защиту десятки тысяч людей, которые стояли на грани истребления. Поэтому это был очень сложный день для меня, но я считаю, что мы не могли поступить иначе. И последующее развитие событий доказало правоту принятого решения.
К. КЛЕЙМЁНОВ: Дмитрий Анатольевич, Вы сейчас сказали о сложности решения о направлении армии, по сути, в бой. Вы были уверены в конечном успехе этой операции?
Д. МЕДВЕДЕВ: Понимаете, мы, конечно, предполагали, что у нашего соседа не всё в порядке с мозгами, хотя и не ожидали, что до такой степени. Но с учётом того, что подготовка с их стороны велась, я уже об этом когда-то рассказывал, в какой-то момент я почувствовал, что наш грузинский коллега просто перестал общаться с Российской Федерацией. До этого просил: давайте встретимся, обсудим, поговорим в Сочи, а потом ушёл со связи. У меня в этот момент уже зародилось подозрение, что он решил провести силовую акцию.
Поэтому, конечно, мы готовились к этому. И я считаю, что в результате той подготовки, которая была проведена, издержки от операции были минимальными. Российская армия разрушила военную инфраструктуру Грузии. Но при этом избежала каких-либо действий, которые носили бы негуманный характер.
Но, безусловно, то, что в этот период наша армия, наш миротворческий контингент проявили свои лучшие качества, на это я мог только рассчитывать. Степень их боевой подготовки, стойкость духа, мужество оказались на высоте. Они не посрамили те традиции, которые всегда присутствовали в российской армии. И это, конечно, очень дорогого стоит.
Д. КИСЕЛЁВ: Кстати, когда Вы ещё только шли на выборы и готовились стать Президентом самой большой страны мира, приходилось ли Вам думать, что именно Вам как Верховному Главнокомандующему, да и лично человеку – Дмитрию Анатольевичу Медведеву – в какой-то момент вдруг, может, придётся принять решение, переводящее Россию из мира в состояние войны? И вообще, поддаётся ли такое моделированию?
Д. МЕДВЕДЕВ: Это такой правильный вопрос. Любой человек, который принимает для себя ответственное решение баллотироваться на высшую должность в стране, на должность, которая дает функцию Верховного Главнокомандующего, он не может исключать такого развития событий. Именно поэтому Президент – гарант Конституции и Верховный Главнокомандующий. Но, конечно, для любого человека и для меня лично такого рода решение было очень и очень непростым, потому что одно дело – те функции, которые заложены по Конституции, по другим законам, абстрактная возможность вооружённого конфликта. А другое дело – принятие решения в условиях реального вооружённого конфликта, когда ты понимаешь, что достаточно произнести одно слово, и возврата к прежней ситуации не будет уже никогда. Это на самом деле для любого человека испытание, но я считаю, что в определённой ситуации любой ответственный руководитель должен взять себя в руки, взвесить все аргументы и принять выверенное решение.
Т. МИТКОВА: Решение по вводу войск в Осетию Вы приняли, как я понимаю, достаточно быстро. А как Вы вообще принимаете решения? И какие из них, помимо Осетии, дались Вам труднее всего?
Д. МЕДВЕДЕВ: Некоторые решения действительно нужно принимать очень быстро. Более того, по некоторым решениям, как то, например, решение в отношении Южной Осетии, и проконсультироваться-то не с кем, нужно принимать решение – и всё.
Некоторые решения очень сложные, но они всё-таки могут быть растянуты во времени, я имею в виду мотивацию принятия решения, какие-то аргументы, которые могут быть «за» или «против». Таких решений тоже было уже немало, но это всё-таки, я вам скажу абсолютно откровенно, не идёт ни в какое сравнение с решением, касающимся использования российских Вооружённых Сил для защиты правопорядка, защиты наших граждан.
Ряд решений, наверное, непростые, они связаны с экономикой, с необходимостью преодоления того финансового кризиса, который сегодня вся планета переживает. И здесь есть возможность и взвесить эти решения, и посмотреть на то, как развиваются события в других странах – скажем, проанализировать опыт, и исторический опыт, и текущий опыт в других странах. Это решения, которые уже принимаются, наверное, в формате такого мозгового штурма. Это не просто раз – и всё. Но это, ещё раз подчеркиваю, всё-таки, на мой взгляд, более простые решения, хотя их последствия тоже могут быть очень и очень значительными.
Д. КИСЕЛЁВ: Давайте вернёмся в март этого года. Конечно же, Вам помнится и предвыборная борьба, и зрительные образы её результата. Да и на телевидении всё это выглядело достаточно ярко для всех для нас. (Демонстрируется видеоролик) А как сейчас складываются Ваши отношения с Путиным? И вообще как Вам работается с таким премьером?
Д. МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, эти кадры, конечно же, меня возвращают на некоторое время назад. Это был такой важный момент в моей жизни. И, естественно, в жизни страны. Если говорить об этом периоде, то, конечно, когда принимаешь Присягу, когда кладёшь руку на Конституцию, это не может не волновать любого человека. И я тоже испытывал определённое волнение. Но это всё-таки эмоциональная сторона. По прошествии какого-то периода начинается обычная работа, рутинная работа, она есть и у Президента. В этом плане я считаю, что мы смогли за последние месяцы наладить полноценное, очень хорошее взаимодействие между Президентом и Правительством. У нас тесные, дружеские отношения с премьером. Мы регулярно общаемся. И в этом смысле, собственно, то решение, которое нами принималось о том, чтобы работать совместно, как мне представляется, оказалось и правильным, и в достаточной мере эффективным. Конечно, судить об этом не нам, а гражданам Российской Федерации, но я считаю, что это решение оказалось правильным.
Что касается работы – мы работаем, регулярно встречаемся, общаемся, обсуждаем какие-то вопросы и экономические, и политические. Мне комфортно, ему, по-моему, тоже. В этом смысле всё в порядке.
К. КЛЕЙМЁНОВ: Дмитрий Анатольевич, мы только что видели кадры церемонии Вашего вступления в должность Президента. Если, образно выражаясь, отмотать плёнку назад и попросить Вас вспомнить, о чём Вы думали, когда проходили по красной ковровой дорожке, проложенной через залы Кремлевского дворца, о чём Вы думали за считанные минуты до принесения президентской Присяги?
Д. МЕДВЕДЕВ: Я, конечно, думал о том, что через несколько минут моя жизнь изменится. И это для меня, конечно, было очень важным. Изменится в каком смысле? Я достаточно давно уже работаю на различных государственных должностях – и в разных качествах принимал довольно большое количество решений. Некоторые из них были, на мой взгляд, весьма и весьма значимыми в той или иной ситуации. Но я прекрасно понимал, что после того как будет произнесена клятва, будет произнесена Присяга и юридически с этого момента возникнет новый Президент Российской Федерации, моя жизнь принципиально изменится. Потому что, в конечном счёте, финальная ответственность за всё, что происходит в стране, за ряд судьбоносных решений будет лежать только на мне, и я с этим ничего не смогу поделать. И мне нужно будет быть включённым в эти обязанности 24 часа в сутки. Вот об этом, наверное, я думал.
К. КЛЕЙМЁНОВ: Если говорить о главных вызовах, с которыми столкнулась Россия за время Вашего президентства, то, помимо грузинской агрессии против Южной Осетии, это, вне всякого сомнения, мировой экономический кризис. Это сегодня, пожалуй, самая обсуждаемая тема. На Ваш взгляд, насколько мы оказались готовы к такому повороту событий?
Д. МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, мы оказались, на мой взгляд, в достаточной мере подготовленными. Более того, если отмотать немножко пленку назад и вспомнить ряд моих, например, выступлений, а это было ещё летом, на форуме в Санкт-Петербурге, в некоторых других местах встреч, с моими коллегами в Японии, мы откровенно, глядя им в глаза, говорили, что события могут развиваться самым тяжёлым, драматическим путём на финансовых рынках. Нас заверяли, что всё будет окей, – оказалось, что это не так. И, к сожалению, вынужден это констатировать, наши прогнозы оказались в этом смысле исключительно верными. Было бы лучше, если бы мы ошиблись. Кризис накрыл всю планету и работает весьма жёстко. Мы понимали, что такое развитие событий возможно. У нас всё-таки за последние годы было сделано многое для того, чтобы укрепить экономику страны, развить социальную сферу. Наши золотовалютные резервы являются третьими в мире. Это создаёт нам всё-таки довольно приличную подушку безопасности, прочность нашей экономике, нашей финансовой системе, валютной системе. Хотя она тоже подверглась довольно существенным ударам, потому что, когда одномоментно прекращается финансирование, когда закрывается огромное количество иностранных кредитных позиций (а у нас экономика рыночная, у нас большинство компаний кредитуются не только в стране, но и за границей), это не может не отразиться на общей ситуации. Но в целом я считаю, что всё, что было сделано за последние 8 лет, не прошло даром. И мы бы находились существенно в более тяжком положении, если бы не было этой подготовки. Давайте вспомним 98-й год. Причины кризиса 98-го года были во внутренних проблемах российской экономики. Причины кризиса нынешнего, к сожалению, – в состоянии дел в Америке, в ряде других крупнейших экономик и в не очень адекватном международном финансовом регулировании, которое происходило за последние годы. Поэтому можно сказать, что мы в целом были готовы. Но из этого кризиса можно сделать и ещё один вывод: наша экономика стала частью мировой экономики. Мы к этому стремились, в этом есть много плюсов, но в этом есть и издержки. Как известно, мировая экономика развивается циклическим путем, бывают стадии роста, бывают спады. И мировая экономика глобальна. В сегодняшней жизни она сверхглобальна. Ведь кризиса, подобного этому, никогда не было в истории человечества. Все сравнения с «великой депрессией», с кризисами 70–80-х годов явно хромают. Это были другие кризисы, которые в известной мере всё-таки носили локальный характер или поражали одну-две, несколько стран.
Нынешняя мировая экономика настолько глобальна, что системные сбои в экономике ряда государств, особенно таких крупных, как Соединённые Штаты Америки, почти моментально отразились на ситуации и в Западной Европе, и в Китае, и в Японии, и в Российской Федерации. То есть в этом смысле мы стали частью мировой экономики. За счёт этого мы получили большие преимущества в развитии, но мы несём и издержки. И в этом плане мы должны сделать всё, чтобы будущая конфигурация финансовых отношений, будущая архитектура финансового устройства была более справедливой и более современной, более адекватной.
Д. КИСЕЛЁВ: Хоть мы и были готовы к этому кризису лучше, чем многие, однако почивать на лаврах не приходится: в борьбе вся планета. В России у всего есть свои национальные особенности: у охоты, у рыбалки и у антикризисных мер, которые сейчас принимаются. Возможно ли хоть как-то оценить эффективность принимаемых мер? И, может быть, каковы эти национальные особенности?
Д. МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, конечно, у нас есть и свои проблемы. Я могу сказать откровенно, мы не сумели задавить в прежнее время инфляцию, хотя и сохраняли макроэкономические пропорции очень неплохими. У нас слабо диверсифицирована экономика. Она должна была бы быть немножко другой, если бы мы успели это сделать за последние годы.
У нас не всегда хорошо развита инфраструктура, наша финансовая система ещё только развивается, наш фондовый рынок, который очень быстро рос, просто скачкообразно рос, он всё-таки рынок тоже развивающийся. И вот эти спады, падения, которые волнообразно происходили и происходят, – это всё-таки отражение того, что мы ещё развились в этом смысле не так, как нам бы хотелось.
Я посмотрел по статистике – и в ходе, кстати, моих посещений ряда государств, скажем, – объём снижения совокупной стоимости фондовых активов, то есть стоимость акций российских компаний, он выше, чем, например, в Соединённых Штатах Америки и в Европе, хотя там тоже падение колоссальное, и он один в один с падением фондовых индексов стоимости компаний в Бразилии, в Китайской Народной Республике, потому что это экономики, близкие по стадии своего развития. В этом и наши национальные особенности, которые мы обязаны учитывать в ходе работы. И, конечно, почивать на лаврах нельзя, Вы правы. Но, на мой взгляд, ни Правительство, ни другие структуры, которые этим сейчас занимаются, этим не грешат и работают в режиме нон-стоп, потому что буквально каждый день принимается целая серия антикризисных мер. Иногда это какие-то меры быстрого реагирования, иногда это более стратегические меры по восстановлению кредитоспособности банков, дополнительной денежной ликвидности, которая должна присутствовать в экономике, по защите наших предприятий, защите реального сектора, поддержке малого бизнеса. Всё это всё-таки наши национальные особенности. Именно в силу того, что в нашей экономике были и проблемы, несмотря на большой объём золотовалютных резервов и в целом достаточно неплохую подготовительную работу. Но с другой стороны – в силу того, что я говорил об этом кризисе, Вы знаете, нет национального ответа на этот кризис. И если бы его можно было задавить в одной стране, это бы уже было сделано. Не получается ни у кого. И могу вам сказать, что до тех пор, пока наши коллеги не найдут тоже адекватных рецептов, экономика будет развиваться по сложному сценарию. В следующем году прогнозируют разное развитие событий, в том числе и мировую экономическую рецессию, чего не было, наверное, четыре или пять десятков лет. То есть общее падение мировой экономики, потому что она всё-таки всегда была в каких-то плюсиках за счёт быстро развивающихся стран. Может быть глобальная рецессия. Поэтому ответ может быть только общий, и в этом смысле то, что мы делали с коллегами в последнее время и в ходе саммита «двадцатки» в Вашингтоне (и предстоящих встреч в Лондоне 2 апреля), в ходе саммита АТЭС, постоянных контактов с нашими близкими партнёрами из СНГ, из ЕврАзЭС, – это как раз коллективная работа над преодолением кризиса. Но действовать нужно быстрее, и я могу сказать прямо и откровенно, надеюсь, что меня услышат и некоторые наши партнёры за границей: не так быстро развиваются события, как нам бы хотелось. Ряд решений, которые мы обсуждали в Вашингтоне, до сих пор не приняты, в том числе и об участии России и некоторых других стран в специальных экономических форумах. А без этого не выработать решений. Действовать нужно сообща.
Т. МИТКОВА: Очевидно, что наступает очень тяжёлый период. И от государства в такое время обычно ждут защиты. Ну согласитесь, что люди беспокоятся, что будет с уровнем жизни, а он, скорее всего, упадёт, беспокоятся, что можно потерять работу и не найти её в ближайшее время. Какими должны быть действия власти вот в такое время? Чего нам вообще ожидать: дефолта, деноминации, девальвации? Словом, что с рублём-то будет?
Д. МЕДВЕДЕВ: В отношении власти. Власть всегда должна быть предельно внимательна к своим гражданам. Но в условиях вот таких кризисных явлений власть должна быть не просто внимательна – она должна быть в постоянном контакте с населением страны и должна быстро принимать решения, эффективные решения. Это первое.
Второе. На мой взгляд, мы, естественно, на этом кризисе можем что-то потерять: темпы роста, развитие реального производства, которое напланировали. Кризис есть кризис. Но мы ни в коем случае не должны потерять ни одно из социальных завоеваний, которые были совершены в последние годы. В конце концов, Российская Федерация по Конституции – это социальное государство. Это не просто слова. Мы много сил и средств вкладывали в развитие социального сектора. И я считаю, что даже в условиях сложностей: уменьшения финансирования ряда производственных программ, ещё чего-то – мы не должны потерять ничего из того, что было сделано в поддержку социального сектора. Я имею в виду и уровень заработной платы, и уровень реальных доходов граждан, уровень пенсионных накоплений. И, наверное, это самая главная, святая обязанность руководства страны в этот период – заниматься социальной поддержкой граждан нашей страны. Вот это главное. Важнее нет ничего.
Ну а что касается будущего, Вы знаете, я считаю, что ситуация не самая простая, но нет поводов для каких-то абсолютно драматических выводов или тем более истерик, нет оснований полагать, что нам нужно будет предпринимать какие-то радикальные меры. В этом смысле мы не предполагаем совершать ни одной из тех мер, о которых Вы говорите. Россия способна платить по своим долгам, и объём внутреннего долга у нас такой, что никакого дефолта быть не может, никакой деноминации мы тоже не предполагаем, это абсолютно бессмысленная вещь.
Что касается курса рубля, то он должен быть эффективным, и он должен соответствовать реальному состоянию нашей экономики. То есть мы должны его поддерживать в определённых границах, но в то же время этот курс должен быть, может быть, чуть более гибким, чем это было последнее время, с тем чтобы не создавать внутриэкономических проблем. Но всё, что ни будет делаться, будет делаться открыто. И, безусловно, это не должно привести к потерям у граждан Российской Федерации. Потому что линия поведения властей не может быть такой, как в 98-м году, когда какие-то решения были приняты, а на следующие утро все проснулись ограбленными, почувствовали, что они потеряли очень и очень сильно.
Мы будем вести предсказуемую экономическую политику и поддерживать нормальные, хорошие макроэкономические пропорции, но, естественно, в тех условиях, в которых мы сегодня живем. Вот это, наверное, тоже очень важно.
Д. КИСЕЛЁВ: И всё же мы вступили в период по воле мировых волн, в котором что-то не работает, а что-то работает иначе. В такие моменты у многих может появиться соблазн действовать тоже иначе. Например, у местных властей – не исполнять свой долг, у работодателей может появиться соблазн уволить кого-то в массовом порядке и почувствовать, что рабочая сила теперь – просто балласт. У добропорядочных граждан тоже может появиться некий соблазн поставить себя вне закона, поскольку другие это делают, у криминальных личностей тоже может появиться соблазн, и они могут подумать, что настал их час. Как будет реагировать государство на подобные проявления? У Вас есть некий подход к таким явлениям или Вы рассчитываете на продуктивную импровизацию?
Д. МЕДВЕДЕВ: Государство в такой ситуации должно реагировать мудро, но жёстко. Вы сказали про добропорядочные личности, но вот добропорядочные личности тем и отличаются от других, что у них даже при появлении соблазнов всё-таки работают мозги, и они не совершают преступлений. И это касается подавляющего числа наших людей.
Что же касается сложностей, то они, конечно, возможны, в том числе и некоторое увеличение количества безработных. Потому что у нас сейчас безработица составляет приблизительно 6 процентов от экономически активного населения. Это не очень высокие цифры, это меньше, чем в Соединённых Штатах Америки, меньше, чем в других странах. Но в кризисных условиях, конечно, могут быть проблемы, в том числе и у работодателей. Но нормальные, ответственные работодатели должны вести себя по закону, то есть, во-первых, стараться сохранить все те возможности, которые есть, выплачивать заработную плату или пособия. В конце концов, самое главное, что удалось сделать за последние годы, – это создать довольно мощный, современный человеческий потенциал. Мы сколько говорили о том, что нам не хватает рабочих рук, что у нас перепроизводство, допустим, юристов и менеджеров и не хватает квалифицированных рабочих. Очень значительные инвестиции были сделаны в село. Почему я об этом говорю? Потому что для любого разумного работодателя, будь то государство как работодатель или частный работодатель, в этой ситуации очень важно сохранить кадровую основу для будущего. С учётом того, как развиваются события на международных рынках. Кризис – неприятная штука, но он проходит, как и всё остальное в этом мире. И через некоторое время мы получим уже другую ситуацию: начнётся рост, и нормальный работодатель должен иметь соответствующие возможности для того, чтобы восстановить производство, для того, чтобы сразу же включить, допустим, остановленные конвейеры и так далее. Поэтому это очень тонкая работа, и она должна вестись всеми: и государством, и работодателями, то есть бизнесом, и гражданским обществом. Если же говорить о каких-то нарушениях, то здесь, я об этом уже сказал, реакция должна быть незамедлительной. Если нарушается трудовое законодательство, если не выплачивается заработная плата, а должна выплачиваться, если незаконно осуществляются увольнения, должны быть прямые и безотлагательные меры прокурорского реагирования, а также – в необходимых случаях – и возбуждение административных и уголовных дел. Иначе такого рода проявления не задавить. Причём этим должны заниматься все, не только федеральные начальники, но и руководители регионов, и руководители муниципалитетов. В этой ситуации отсидеться не получится. Нужно или впрягаться и работать совместно, или уступить дорогу.
К. КЛЕЙМЁНОВ: Дмитрий Анатольевич, если можно, чуть подробнее о будущем применительно к кризису. Сейчас нет числа прогнозам относительно того, как будут развиваться события. И эти прогнозы настолько разнятся, что их можно сравнить с попаданием пальцем в небо, по-моему. Вот, по-вашему, всё-таки что дальше? Когда дно, как говорят экономисты, у этой ситуации? И когда Россия выйдет из этого непростого положения, и какой она выйдет, что для нас, конечно, крайне важно?
Д. МЕДВЕДЕВ: Я не аналитик и не гадалка тем более. Я, конечно, не буду строить никаких прогнозов, это было бы с моей стороны безответственно. Но я могу сказать, во-первых, что у этого кризиса не очень понятные закономерности, и существуют какие-то надежды на то, что если он так быстро начался, то, при наличии консолидированной позиции в государствах, создании контуров новой финансовой архитектуры, может быть, его окончание будет даже чуть быстрее, чем мы себе предполагаем. Но, ещё раз подчеркиваю, это уже вопрос для последующих исследований на эту тему.
Но что очень важно, о чём Вы спросили, какой Россия выйдет из этого кризиса, – крайне важно было бы, чтобы Россия вышла из этого кризиса не ослабленной, а укрепившейся. Потому что кризис – это не только досадные проблемы: уменьшение количества денег, уменьшение объёма инвестиций, остановка каких-то производств, – но это и новые возможности. Наша экономика не идеальна. Мы должны её всё-таки в этой ситуации постараться сделать более эффективной – оптимизировать, как принято говорить, создать новые эффективные рабочие места. Очень важно повысить производительность труда, разобраться с теми профессиями, которые в нашей стране, например, в той или иной степени просто отсутствуют.
Вот мы говорим о безработице, но это же палка о двух концах. У нас огромное количество вакансий, которые не заполнены. То есть безработица всегда носит конкретный характер. А нам нужно заполнять вакансии, причём очень значимые, важные для развития нашей страны, для развития производства, для создания инфраструктуры, укрепления реального сектора.
То есть вот этими вещами мы обязаны заняться именно сейчас. Точно так же мы должны укрепить и наш финансовый сектор. Потому что всё-таки надо признать, что наша банковская система – тоже система переходного периода. Нам нужны более мощные банки, более готовые к тому, чтобы решать проблемы внутреннего порядка, но в то же время банки, которые получают и государственную поддержку, и имеют возможность решать текущие задачи. Это не означает, что это такая как бы глобальная вещь, нет, просто нужно смотреть за текущей ситуацией и помогать, допустим, в ряде случаев отдельным банкам, отдельным производствам.
Сейчас Правительством готовится список из сотен компаний, которые будут получать, по сути, адресную поддержку за счёт бюджетных средств. Мы не собирались этого делать ещё полгода назад, но другого выхода нет. Мы обязаны напрямую финансировать такие производства, которые являются стратегическими для нашей страны, предприятия, которые являются градообразующими.
И так не только мы делаем. Так делают и в других странах. Это текущая работа, которая тоже является очень важной. Поэтому наша задача – выйти из этого кризиса с наименьшими потерями, желательно – укрепив производственную базу, диверсифицировав экономику, придав ей более инновационный характер. И снизив нашу зависимость от поставок сырья на экспорт, это тоже один из наших дефектов, это правда. Ведь в условиях кризиса, если говорить о национальных особенностях, то о чём Вы спрашивали, в большей степени теряют те страны, которые экспортно ориентированы. Они очень быстро развивались, но в то же время их экспортная ориентация сейчас создает и проблемы. Это относится и к нашим соседям, это относится и к нам. Поэтому мы должны создавать более сбалансированную экономику, более диверсифицированную, которая будет представлена и высокотехнологичной индустрией, и новыми рабочими местами, и развитой инфраструктурой. Этим всем надо заниматься.
Т. МИТКОВА: Дмитрий Анатольевич, у нас ещё много тем.
Д. МЕДВЕДЕВ: И хорошо, мы никуда не торопимся.
Т. МИТКОВА: Вы в последнее время много общаетесь с мировыми лидерами. По Вашим ощущениям, России сейчас в мире комфортно или нет? Особенно имею в виду наше возвращение к такому практическому – можно сказать, силовому обеспечению российских интересов.
Д. МЕДВЕДЕВ: Интересы России должны обеспечиваться всеми доступными средствами, это моё глубокое убеждение. Прежде всего, международно-правовыми средствами, в рамках международных институтов, таких как Организация Объединённых Наций, региональные структуры, в которых мы принимаем участие. Но в необходимых случаях – и за счёт силовой компоненты. Мир очень противоречив и непрост, в мире огромное количество внутренних конфликтов, мир содержит очень значительное число угроз: и терроризм, и международная преступность. На все эти вызовы мы должны быть готовы дать ответ, в необходимых случаях – и достаточно жёсткий, силовой ответ, иначе мы не сможем обеспечить суверенитет нашего государства. Но это не значит, что мы должны увлекаться только одной компонентой. Наоборот, мы должны пытаться найти поводы для компромиссов, для достижения договорённостей с самыми разными силами в мире. Если, конечно, они не выступают с открытой агрессией против Российской Федерации. В этом плане, вы знаете, мне вполне комфортно общаться с моими коллегами за границей. Вопрос в том, что сегодня действительно иногда я чувствую попытку поставить Россию на место. И если некоторое время назад, когда Россия была в другой ситуации, такие попытки ещё где-то могли пройти, то в сегодняшней ситуации, в текущей жизни это просто недопустимо. Нам абсолютно не нравится желание, скажем, наших коллег и партнёров по Организации Североатлантического договора беспредельно расширять его границы. Мы об этом открыто им говорим и считаем, что это не укрепляет международную безопасность. Наоборот, надо действовать иначе. Надо создавать новые механизмы, современные механизмы. И на это, кстати, нацелена моя идея создания общеевропейского договора о безопасности. К этому тоже разное отношение. Кто-то, и это наши крупнейшие партнёры в Европе, говорят: "Да, это интересно, мы хотим этого, мы готовы принять в этом участие". Кто-то начинает напрягаться, говорит: "А зачем это? Есть НАТО. Это хорошо". Но не вся Европа в НАТО и уж тем более не весь мир в НАТО. Стало быть, должны быть такие механизмы, которые гарантируют безопасность других государств. И вот по этим вопросам я как Президент Российской Федерации всегда буду занимать принципиальную позицию. Даже если это кому-то не нравится.
Есть другие ситуации. Мы с вами посвятили довольно много времени разговору о конфликте на Кавказе, агрессии Грузии против Южной Осетии. Если речь пойдет о посягательстве на жизнь и достоинство российских граждан, позиция России, конечно, будет предельно простой и разумно жёсткой. Мы будем, и я об этом неоднократно говорил, отстаивать и защищать интересы наших граждан в любом месте, где бы они ни находились. И в этом нет никакого нарушения международного правопорядка. Это обязанность любой страны и любого лидера.
Поэтому у меня хорошие, вполне комфортные отношения с моими коллегами, но мы не должны забывать о наших национальных интересах, это абсолютно точно.
Д. КИСЕЛЁВ: Дмитрий Анатольевич, в этом контексте, пожалуй, уместно задать вопрос о Вооружённых Силах. Российские военные в уходящем году довольно часто появлялись на телевизионных экранах не только в связи с Южной Осетией, но были и сверхдальние морские, океанские походы, сверхдальние полёты, ракетные пуски. Ну а в чём всё же суть уже начатых и идущих в армии перемен? И, кстати, не изменятся ли сроки срочной службы?
Д. МЕДВЕДЕВ: Смысл понятен – сделать наши Вооружённые Силы более эффективными, более современными, а жизнь военнослужащих – более комфортной, более защищенной, в этом смысл.
Что касается сроков службы, сразу хочу сказать, чтобы на этой теме не останавливаться: ничего меняться не будет. Решения приняты, и они будут реализовываться.
Работа над созданием нового облика Вооружённых Сил продолжается в последние годы, и сейчас наступил один из важных этапов. Мы говорим о том, чтобы создать более эффективные, более компактные и, самое главное, более логичные Вооружённые Силы. Не секрет, что за последнее время произошла некоторая трансформация внутренней структуры Вооружённых Сил. И если всегда – и в досоветский период, и в советский период, и в других армиях, в других вооружённых силах – количество офицеров имеет определённую пропорцию к количеству солдат и сержантов (где-то, может быть, 15–20 процентов), то в нашей стране эта пропорция оказалась сломанной. И не потому, что так лучше, а просто потому, что, к сожалению, у государства не было возможностей создавать другую конфигурацию. Поэтому вот этими вопросами мы должны заниматься. Но при этом мы, естественно, сохраним и три существующих вида Вооружённых Сил, я имею в виду Сухопутные войска, Военно-Морской Флот и Военно-воздушные силы, и три существующих рода войск: Космические войска, Ракетные войска стратегического назначения, Воздушно-десантные войска. Мы перейдём к трёхзвенной системе управления Вооружёнными Силами. Но в целом все эти перемены направлены на то, чтобы создать значительно более боеспособные Вооружённые Силы. Мы говорили о кавказской войне, где наши Вооружённые Силы продемонстрировали свои лучшие качества. Но это не значит, что не было выявлено дефектов. Мы должны усовершенствовать наши Вооружённые Силы. Что для этого нужно сделать? Во-первых, мы должны будем перейти к работе, к службе только в частях постоянной готовности. Во-вторых, мы должны будем радикальным образом улучшить состояние дел с поставками военной техники, современной техники. Мы должны создать принципиально новую нормативную основу действия Вооружённых Сил. И не менее важная задача – социальная защита военнослужащих и их семей. Уже начиная с 1 января следующего года тот, кто служит в частях постоянной готовности, в наиболее важных частях, которые обеспечивают российскую безопасность, будет получать уже совсем другую зарплату. Это зарплата по своему уровню сопоставима с деньгами, которые получают в развитых странах, где уже давно произошли соответствующие изменения в вооружённых силах. Речь идет о суммах, которые простираются в пределах от 70 тысяч рублей до 250 тысяч рублей в месяц для офицеров, в зависимости от того, какую должность и какое звание имеет тот или иной военнослужащий. Это, естественно, будет распространяться и на тех, кто служит по контракту, мы будем вводить и там новые системы оплаты труда, новые системы денежного вознаграждения, денежного содержания. Этой работой, конечно, государство будет заниматься, но при этом она должна вестись аккуратно, сбалансированно, без каких-то кампаний, без принятия необдуманных решений. И за этим я буду лично следить как Верховный Главнокомандующий. В том числе, если говорить о тех лицах, которые будут увольняться с военной службы, у них будет возможность трудоустроиться в Вооружённых Силах на гражданские должности и пройти бесплатное переобучение, переквалификацию в военных вузах. Это нужно будет обязательно сделать.
К. КЛЕЙМЁНОВ: Из года в год обсуждается вопрос перспектив СНГ. И особняком на этой площадке стоит вопрос о будущем российско-украинских отношений. Вот сейчас все мы снова наблюдаем очередной виток газового противостояния, и уже в обиходе, в общем-то, словосочетание "украинский газовый шантаж".
Дмитрий Анатольевич, каким Вам видится новый год на украинском направлении российской внешней политики?
Д. МЕДВЕДЕВ: Знаете, я могу Вам сказать откровенно, что, конечно, у меня всё это вызывает чувство досады. Между Россией и Украиной должны быть особые отношения – отношения братские, отношения, основанные на тысячелетней истории, на общих ценностях, близкой связи экономик, генетической связи между людьми.
К сожалению, за последнее время ничего хорошего в этом направлении сделано не было. Я не буду сейчас разбирать подробности российско-украинских отношений. Хотя, Вы знаете, то, что ряд украинских руководителей, по сути, принимали решение о том, чтобы поставлять оружие Грузии и направлять в Грузию людей, обученных для того, чтобы стрелять по российским Вооружённым Силам, иначе как преступлением против российско-украинских отношений назвать не можем. Это навсегда останется в нашей памяти безотносительно к судьбе тех или иных людей.
Но если говорить о деловых отношениях, конечно, на них не может не сказываться и та ситуация, которая последние годы существует на Украине. Проблема заключается в том, что на Украине отсутствует эффективная власть. К сожалению, украинский политический истеблишмент находится в бесконечном противостоянии друг с другом. Страдают обычные украинские граждане. Страдают российско-украинские отношения.
И то, что происходит, скажем, на газовом направлении, – это лишняя демонстрация неэффективности усилий украинских властей. Вместо того чтобы создавать долги и потом не платить по ним, лучше бы все силы направили на то, чтобы расплатиться, нашли бы какой-то эффективный способ. Нет, пытаются придумывать что-то, различные позиции занимают. Иногда просто стыдно за этим всем смотреть. Деньги должны заплатить до последнего рубля, если не хотят, чтобы их экономика в конечном счёте столкнулась с санкциями и требованиями со стороны Российской Федерации. Невозможно так дальше продолжать. Пусть деньги все заплатят.
Я надеюсь, что всё-таки украинские политики в этом смысле примут необходимые решения, расплатятся по долгам, и мы в новый год войдем хотя бы с этой позицией, очищенной от наслоений прошлого.
Что же касается отношений в целом, то, ещё раз подчеркиваю, к сожалению, на мой взгляд, на более низкой стадии эти отношения за последние годы не были ни разу. И это очень печально.
К. КЛЕЙМЁНОВ: Если Украина не заплатит, газ перекроем?
Д. МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, у нас нет цели что-то перекрывать. Наша цель – получить деньги. Но если Украина не будет платить, мы будем использовать весь арсенал возможностей, это совершенно очевидно, здесь никаких иллюзий быть не должно, – естественно, при исполнении всех наших обязательств в отношении потребителей в других странах, в том числе и в Европе.
Т. МИТКОВА: Ну и завершая разговор о внешней политике – какие задачи у России в следующем году, и какие события в сфере международных отношений Вам представляются наиболее важными?
Д. МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, таких задач много. Мы должны обеспечить достойное место России в международных отношениях, я об этом неоднократно говорил. Но, мне кажется, сегодня нет более важной задачи, чем преодоление последствий глобального финансового кризиса. Поэтому я с надеждой смотрю на те мероприятия, которые запланированы. Мы будем находиться в постоянном контакте с нашими партнёрами и в рамках отношений большой экономической «двадцатки», и в рамках «восьмёрки» крупнейших экономик мира. И, конечно, особое внимание будем уделять развитию наших отношений с государствами СНГ, ЕврАзЭС и ОДКБ. Здесь может быть направление главного удара, потому что для нас крайне важно выстроить полноценные отношения с нашими партнёрами.
Мы уже сейчас запустили целый ряд международных интеграционных механизмов, подписали огромное количество документов, касающихся объединения наших систем, создания единой таможенной системы. За последнее время были подписаны десятки документов. Надеюсь, что в следующем году заработает и Таможенный союз, и новая экономическая система взаимоотношений между Россией, Казахстаном и Белоруссией. Это очень важно и очень перспективно, тем более что, как известно, даже в таких ситуациях, как кризис, гораздо лучше действовать совместно. Очень важной организацией является и ОДКБ – Организация Договора о коллективной безопасности, которая на самом деле защищает наши интересы, противодействует международным угрозам, таким как наркотрафик, терроризм. Мы рассматриваем разные проблемы, в том числе и ситуацию, скажем, вокруг Афганистана. В этом плане я считаю, что это тоже очень важное направление нашего сотрудничества. ШОС – ещё одна региональная организация, с которой мы связываем большие перспективы. И здесь, на мой взгляд, очень важно, чтобы лидеры этих государств находились в постоянном контакте. Я за истекший год (даже меньше, с момента вступления в должность, то есть с начала мая этого года) провёл довольно значительное количество встреч с нашими партнёрами и по СНГ, ЕврАзЭС и ОДКБ, с некоторыми из них я встречался по пять, по шесть раз, считаю, что это очень хорошо. С другими нашими ключевыми партнёрами тоже было много встреч. Поэтому международная составляющая, хоть она иногда и заставляет уезжать из страны, и принимать участие в каких-то международных мероприятиях, очень важна, особенно в период такого рода проблем, с которыми сегодня столкнулся весь мир. Поэтому наша международная политика будет дружественной, комфортной для наших партнёров, но, конечно, основанной на наших национальных интересах. Этим будем заниматься.
Т. МИТКОВА: Уточняющий вопрос. А Соединённые Штаты Америки всегда ведь были, в общем-то, одним из приоритетов нашей внешней политики. Следующий год – это уже президентство Барака Обамы. Какими Вы видите отношения Соединённых Штатов и России?
Д. МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, я бы хотел, чтобы это тоже были партнёрские отношения, а не какие-то иные.
И если говорить о приоритетах, то во время телефонного разговора, который у меня был с избранным президентом Бараком Обамой, он мне сказал, что рассматривает отношения с Российской Федерацией как один из высших приоритетов американской внешней политики. Я с этим на 100 процентов согласен. И надеюсь, что нам удастся выстроить гораздо более эффективные и более надёжные отношения, чем это было до того. Потому что всё-таки мы многое сделали за последние годы, но тем не менее ряд возможностей развить нормальные отношения с Америкой был упущен, и, наш взгляд, не по нашей вине.
Д. КИСЕЛЁВ: От провозглашенных приоритетов Барака Обамы – к приоритетам Дмитрия Медведева.
Из нашего интервью ясно, что уходящий год был очень непростым, от войны до кризиса, ну и отдельная тема – Украина. В общем, много было неожиданностей. Можете ли Вы сказать, что, даже суммируя все неожиданности, Вам удавалось сохранить постоянство своих приоритетов? Иными словами, каковы приоритеты Президента Дмитрия Медведева сегодня?
Д.МЕДВЕДЕВ: Приоритеты поэтому так и называются, что их нельзя менять каждый месяц. Приоритеты остаются прежними: развитие нашего государства, исполнение наших планов на период до 2020 года, решение социальных задач. То есть просто необходимость создания более комфортной, более полноценной жизни для наших людей – вот он высший приоритет. Ничего другого просто и быть не может. И такие приоритеты не меняются.
В международной сфере, мы только что об этом говорили, это, естественно, выстраивание дружеских отношений с государствами и отстаивание наших национальных интересов. Поэтому приоритеты не меняются. Знамёна остаются прежними. Меняются иногда методы исполнения этих задач, это точно. И, конечно, мы не можем не учитывать ту ситуацию, которая сложилась. Тем не менее, я уже об этом говорил и ещё раз повторю, наша задача сейчас, задача власти в целом – сделать так, чтобы социальные завоевания последнего времени, социальные гарантии, к которым мы так стремились и на которые, в общем, были потрачены довольно значительные усилия, были в полной мере сохранены. Я считаю, что такие возможности у нас есть, потому что, даже несмотря на трудности, мы в этом году планируем, скажем, увеличение пенсий на 19 процентов, в следующем году пенсии вырастут в среднем на 37 процентов, в 2010 году предполагается 50-процентный рост пенсий. Почему я говорю об этом? Потому что даже в условиях текущих экономических сложностей мы должны прежде всего думать об исполнении социальных обязательств. То же самое касается минимальной заработной платы, которая будет по-новому устанавливаться и которая будет исчисляться иначе, она теперь будет по сумме более чем 4 тысяч рублей. То же самое касается исполнения наших обязательств в демографической сфере, наших обязательств перед нашими малыми предпринимателями. Все эти задачи сейчас должны будут реализовываться, но, естественно, с учётом той коррекции, которая связана с текущей экономической жизнью. Приоритет номер один – социальная поддержка населения. Нет ничего важнее для властей сегодня.
К. КЛЕЙМЁНОВ: Уходящий год запомнится всем нам ещё и выдающимися победами российских спортсменов. И, если честно, смаковать эти моменты хочется снова и снова. (видеоролик)
Дмитрий Анатольевич, удалось ли Вам, во-первых, посмотреть хоть что-то в прямом эфире вместе со страной? Потому что рейтинги говорят о том, что финал чемпионата мира по хоккею или исторический матч Россия–Голландия на футбольном чемпионате смотрела буквально вся страна.
Д. МЕДВЕДЕВ: Всё смотрел из ключевых матчей и болел, естественно; потом звонил, поздравлял с победой, потому что не мог удержаться от этого. И хоккей смотрел, и игру нашей сборной по футболу смотрел, и игру «Зенита» в кубке УЕФА, и массу других событий, которые происходили в этот период. Хочется, честно говоря, их пересматривать ещё раз и ещё раз, потому что, когда увеличивается количество всякого рода негативных новостей, приятно вернуться к позитивным вещам, это нормально абсолютно.
Была ситуация, когда я ничего не смотрел. Это, к сожалению, была Олимпиада в Китае. Я практически в течение всего времени этой Олимпиады не смог посмотреть ни одного репортажа, но тому была причина.
К. КЛЕЙМЁНОВ: Если говорить об этих спортивных победах, то каждая из них дарила удивительное чувство единения, гордости за свою страну. И ещё один, с моей точки зрения, очень важный аспект – это то, что каждая такая победа создавала моду на спорт и на спортивный образ жизни, это тоже очень важно. Что, по-вашему, нужно сделать, чтобы таких моментов у нас было больше в будущем и чтобы мы раз за разом переживали это прекрасное состояние?
Д. МЕДВЕДЕВ: Что нужно сделать? Нужно этим заниматься, по-нормальному, по-серьёзному – так, как, собственно, стали заниматься последние несколько лет. Надо создавать новые спортивные объекты, открывать и большие дворцы спорта, бассейны, ещё что-то, и просто маленькие «коробки» ставить, где играют в футбол, в хоккей, – вот это, наверное, самое главное, что может сделать государство. А всё остальное – это уже сами люди решат. Но могу вам сказать – где бы я ни был, везде огромное внимание стали уделять в последнее время развитию спортивной инфраструктуры, любой губернатор, с которым я разговариваю. Это стало модным. А стало модным даже не потому, что есть такие прекрасные успехи, а именно потому, что люди этого хотят. Люди с удовольствием приходят, записываются в секции, ходят, играют, – просто это такой уже образ жизни, если хотите. Это означает, что наша нация просто становится более здоровой. Мы понимаем, что у человека, который занимается спортом, просто и другие возможности в жизни. Даже и не спортом, а физкультурой, скажем, той же самой. Поэтому это очень важная задача. Сейчас, мне кажется, крайне важно не потерять опять же то, что было сделано, потому что те заделы, которые существуют, всё-таки желательно довести до конца. То есть если запланировано строительство какого-то спортивного объекта, уже стройка начата – надо её завершить. Ну а эмоциональная оценка, я с Вами не могу не согласиться, это такие минуты, которые не забываются. Но есть минуты, которые создают такой негативный фон эмоций, а есть минуты, которые врезаются в память как самые позитивные мгновения, когда ты ощущаешь огромную гордость за свою страну, за спортсменов и даже за болельщиков, которые помогают, поддерживают и показывают все свои лучшие качества. Так что я в этом смысле тоже с радостью вспоминаю эти мгновения.
Д. КИСЕЛЁВ: Дмитрий Анатольевич, в 2008-м остается всего лишь одна неделя. Как Вы планируете провести эти дни, и есть ли в этих планах хоть что-то личное? И вообще как готовитесь к Новому году Вы и Ваша семья?
Д. МЕДВЕДЕВ: Личного здесь не так много, как мне, может, того хотелось. Я очень люблю предновогоднюю неделю. И раньше мне удавалось что-то сделать такое более семейное, более приятное. Но у меня обычный график работы в этот период. Конечно, будут и поздравления, потому что без этого не обходится. Что же касается новогодних праздников, то ничего такого принципиально для себя нового я в этой сфере не открыл. Я считаю, что Новый год нужно встречать с близкими дома. Может быть, когда-нибудь я и схожу к кому-нибудь в гости, но сейчас мне нравится проводить ночь с 31 декабря на 1 января дома, в кругу своей семьи. Просто мне кажется, что это такая традиция, которая всё-таки тоже очень глубоко сидит в каждом из нас. Это точно национальные особенности наши, потому что у нас с Новым годом связаны самые какие-то светлые представления. Новый год в России любят по-особенному, так, как его не любят нигде. Потому что там есть выстроенная череда праздников, а у нас к Новому году такое всё-таки особенное, сказочное отношение. И это глубоко сидит в каждом из нас, и во мне тоже. Поэтому я хотел бы таким образом провести Новый год. Ну а потом, может быть, если получится, немножко съездить отдохнуть – несколько дней, может быть, на лыжах покататься, если получится.
К. КЛЕЙМЁНОВ: А есть какая-то особая традиция в Вашей семье? Всё-таки в праздник Нового года во многих семьях свои традиции.
Д. МЕДВЕДЕВ: Вы знаете, традиция заключается в том, чтобы была хорошая ёлка.
К. КЛЕЙМЁНОВ: Живая?
Д. МЕДВЕДЕВ: Живая, безусловно. И этим занимаются все с удовольствием – занимается жена, занимается ребёнок. Он мне даже вчера говорит: ёлка плохо как-то выглядит, на ней лампочки не того цвета. То есть это нам нравится, во всяком случае мне приятно этим заниматься. Ну и, конечно, возможность посидеть с близкими людьми, поздравить их, поздравить семью, поздравить маму. Мне кажется, что это важно для любого человека. Ничего сильно выдающегося здесь тоже нет.
Т. МИТКОВА: Ну что ж, спасибо большое Вам, господин Президент, за эту возможность задать Вам вопросы, которые волнуют наших телезрителей.
Д. МЕДВЕДЕВ: Я хотел бы ещё раз поздравить вас с наступающим Новым годом, сказать вам большое спасибо за ту работу, которую вы ведёте как журналисты, как представители средств массовой информации. Это важно и в сложных условиях, и в каких-то более простых ситуациях. Это важная работа, спасибо вам большое за это. Передайте вашим коллегам от меня слова признательности и благодарности за всё то, что они делают, работая на своих должностях. Ну и, конечно, я их всех поздравляю с Новым годом!
По материалам сайта kremlin.ru
