Россия и мир вспоминают Александра Солженицына. Сегодня – 90 лет со дня его рождения. Писатель, мыслитель, гражданин не дожил до юбилея всего четырех месяцев. 4 августа этого года его не стало. Жить не по лжи было его заповедью. И за ту правду, которую он проживал, о которой писал и говорил, одни его безмерно любили, другие яростно ненавидели. Но никто не оставался равнодушным. И в этом Солженицын – редкий человек. Он не раз говорил, что боится одного – не успеть сделать то, что должен. Но – успел даже больше. И вот, наконец, печатается полное собрание его сочинений, появляются неопубликованные статьи, в эфир выходят неизвестные интервью.
Ему исполнилось бы сегодня девяносто. Но это тот случай, когда сослагательное наклонение – не способ, чтобы выразить сожаление о несделанном. Потому что масштаба сделанного за неполные девяносто хватит еще надолго. "Мне кажется, что началась следующая жизнь Солженицына. Не только там, наверху, но и здесь, на земле. Просто другая", – говорит Наталья Солженицына, президент русского Общественного фонда Александра Солженицына.
И потому Солженицын теперь – это не только книги, но и, например, пространство Интернета, которым Солженицын не пользовался, но сайт – солженицын.ру – вместил в себя все его творчество и, насколько это было можно, – всю его биографию.
Там, где он бывал, теперь водят экскурсии. Первые годы его жизни пришлись на Кисловодск, гражданскую войну, семейную трагедию – погибает отец. Судьба словно с самого начала испытывает на прочность. А он был готов. И физически, и интеллектуально. "Он обладал фотографической памятью и аналитическим умом – это абсолютно четко", – вспоминает его сокурсник по Ростовскому университету Эмиль Мазин.
Студент физмата Солженицын тогда и представить себе не мог, что эти его способности позволят выжить в лагере. Он будет писать – без бумаги и ручки – в уме, запоминая строчку за строчкой, перебирая специально сделанные хлебные четки. Он будет писать, чтобы остаться человеком, чтобы победить рак, чтобы потом – а он верил, что "потом" обязательно будет – рассказать. "Это неправда, – говорит остававшаяся с ним до последней минуты Наталья Дмитриевна, – что произведения Солженицына стали сенсацией. Не к сенсации он стремился. И об этом не раз говорил".
"Наша высшая и главная цель – это сбережение нашего народа, столь уже измученного. Сбережение его физического бытия, его нравственного бытия, его культуры, его традиций", – говорил он Солженицын. Он имел право на эти слова, потому что еще больше измучить было, наверно, невозможно.
Весь ход его жизни был подчинен какой-то неведомой логике. В 39-м он приезжает в Куйбышев – нынешнюю Самару – чтобы отдохнуть. В 50-м тот же самый город, но – пересыльная тюрьма.
Реабилитация 56-го не стала счастливым финалом. А вместе с Нобелевской премией шли обвинение в государственной измене и эмиграция. Но ничего из вышеперечисленного Солженицын не считал поводом для того, чтобы сдаться. "Он сам говорил, что была пружина, которая стремила его вперед. Он никогда не приписывал себе самому особую волю. Это была начертано. Оседлать вектор и на нем лететь", – отмечает Наталья Солженицына.
В 94-м его возвращение на Родину не было возвращением только в Москву – он ехал на поезде через всю страну. И те его остановки теперь повод для того, чтобы помнить всегда. Он возвращался не для того, чтобы просто принять современную Россию. "Я хотел ставить "Как теленок бодался с дубом", но он мне сказал: нет, нет, это не надо. Ибо я еще не дободался, это незаконченное произведение. Поэтому если хотите что-то, то пожалуйста, ставьте "В круге". А там в скобках же у него стояло: "Шарашка", – вспоминает Юрий Любимов, Народный артист России, художественный руководитель, директор Московского театра драмы и комедии на Таганке.
Сегодня в Театре на Таганке – спектакль "Шарашка". Два часа, без антракта. Судя по отзывам, перерывы не нужны были и зрителям телеканала "Россия", когда они смотрели фильм "В круге первом". И все это объясняет ту потребность в Солженицыне, которая есть сейчас, и то, почему улица Большая Коммунистическая в Москве теперь улица Александра Солженицына. "Он прожил долгую жизнь. Девяносто лет – это не шутка. Это можно только удивляться, чтобы, прожив такую жизнь, он жил так долго, так долго. Ну и слава Богу. Бог отметил его и дал ему такую долгую жизнь, чтобы он сделал свое дело. Он его сделал", – считает народная артистка СССР Галина Вишневская.
Провозглашенное им "жить не по лжи" всегда оставалось его главным правилом: и когда он критиковал решение косовского вопроса, и когда чудовищным искажением исторической правды называл трактовку голодомора официальным Киевом, и когда в своем последнем телевизионном интервью обращался ко всем, кто его слышит: "На внутреннем плане мы далеки по нравственному состоянию от того, как хотелось бы, как нам органически нужно. Это духовное развитие, которого одними государственными приемами, стандартными приемами, не выполнишь – перешагнуть их нельзя. Это очень сложный духовный процесс".
Сегодня к нему шли с цветами. И не только родные, но и те люди, с которыми он не был знаком лично, но которые его знали – по книгам, по его выступлениям и по одной общей, пережитой вместе жизни длиной в девяносто лет.
